В твоем сердце - Робин Хэтчер

— Нет нужды, чтобы кто-то знал о том, что случилось здесь сегодня ночью, — сказала она. — И вы, конечно, не должны чувствовать себя обязанным на мне жениться…

Встав с кровати, Адди нащупала на полу свою рубашку и шаль и, подобрав их, прижала к груди.

— Естественно, я не вижу необходимости в том, чтобы выходить за вас замуж, — закончила она.

— Адди, похоже, ты не понимаешь! — Уилл встал и, положив ей руки на плечи, повернул ее к себе.

Гордо подняв голову, Адди заявила:

— Я уже взрослая женщина, Уилл Райдэр! И я знаю, что делаю!

Сердце ее разрывалось на части. Боль была почти что невыносимой.

— Меня невозможно заставить вступить в брак, — добавила она.

— Но я думал… — Уилл откинул волосы с ее лица кончиками своих пальцев.

— Вы ошибались, мистер Райдэр, — прошептала Адди.

Ей так хотелось, чтобы он ушел, прежде чем она пожалеет об этом.

— Я уже сказала вам, что не хочу выходить замуж, в равной степени не желаю воспитывать вашу племянницу и согревать вашу постель!

— Но я совсем не это хотел сказать…

— Неужели? Что ж, тогда объяснитесь!

— И ты еще спрашиваешь после того, что здесь произошло?!

Молчание было ответом на его вопрос.

— О Господи, женщина, не время сейчас вести себя так, будто бы у тебя в голове не осталось ни капли здравого смысла! Подумай хорошенько! Теперь я знаю, что ты была девственницей, и ты должна прекрасно понимать, что после того, что у нас было, ты можешь забеременеть…

— Именно поэтому вы хотите жениться на мне? Чтобы замять возможный скандал?! — спросила Адди.

— Конечно же! Или за сукина сына вы меня принимаете?

Адди оттолкнула Уилла.

— Уверяю вас, мистер Райдэр, что не принимаю вас за что-либо подобное! — Она повернулась к нему спиной. — А сейчас вам лучше будет уйти…

Уилл разозлился и ответил.

— Я уйду! Но я вернусь! Наш разговор еще не окончен!

Адди подошла к камину и уставилась на тлеющие уголки под черною золою, немое доказательство того, что здесь когда-то бушевало пламя. Точно так же и она себя теперь чувствовала. Ей вспомнился безумный жар чувств, но все, что от него осталось, было лишь холодным черным пеплом отчаяния и разочарования. Она слышала, как Уилл оделся, прошелся по комнате и остановился у нее за спиной. Она не шелохнулась и молила бога, чтобы Уилл не прикоснулся к ней.

Ибо, если бы это случилось, она тут же позабыла бы себя.

— Я приду завтра. Тогда и поговорим, — сказал Уилл и подошел к двери.

И вновь Адди осталась одна. Еще более одинокая, чем прежде. Нехотя она потянулась за поленом, чтобы поддержать еле теплившееся в камине пламя. Она была уверена в том, что уже больше никогда в жизни не согреется. Она смотрела, как языки огня лижут кусок сухого дерева. Образ Уилла, колющего во дворе поленья, прошел перед ее мысленным взором. и вместе с ним ее душу вновь охватила невыносимая боль. О, если бы он только сказал, что любит ее… или, что она ему не совсем безразлична.

Пододвинув кресло поближе к камину, Адди села в него. В мерцающем огне ей стала очевидна жестокая правда. Она понимала, что он не любит ее. Она считала его желание лишь его физиологической нуждой. Она сама решила, что одна ночь лучше, чем ничего. И вот получила то, что хотела. Чего ж еще ей ждать? Уж не того ли, что он предложит руку и сердце ей, старой деве? Ведь еще не так давно она хотела бы принять его предложение, и тогда это было не более, чем платоническое деловое предложение, сделанное лишь для того, чтобы подыскать родной племяннице подходящую няньку. Уилл предоставил ей очередную возможность и опять она ему отказала. Она действительно его отвергла. Конечно, она не могла дождаться, что на этот раз Уилл ей скажет. Сейчас ей было в сто раз больнее, потому что она его любила.

Адди закрыла глаза и вновь почувствовала, как его чуткие руки играли на ее теле, извлекая из него грустную мелодию невероятной красоты. И пока он это проделывал, Адди была исполнена надежды на чудо. Теперь ничего не осталось от мечты. Ничего, кроме боли…

Внезапно Адди расхохоталась. Пронзительный горький смех нарушил тишину ее хижины. Итак, это было четвертое предложение за пять месяцев, которое она отвергла! Четыре предложения длинной некрасивой старой деве из Коннектикута, и ни одного из них по любви.

Закрыв лицо руками, Адди заплакала.

Глава 21

Преподобный Пендрой всегда приходил по воскресеньям в церковь пораньше, а теперь, когда в течение недели храм использовался под школу, он тем более это делал. Именно в это воскресенье он решил первым делом протопить печь, чтобы хоть как-то обогреть выстуженное за ночь помещение. Затем он выровнял скамьи и положил в конце каждого ряда по богогласнику, дабы паства могла петь славящие творца гимны вместе с ним. «Подобно колосьям в снопах», — пропел он своим густым баритоном. «Подобно колосьям в снопах воссоединимся, братие, воссоединимся подобно…»

— Отче?

Слова гимна внезапно оборвались, когда священник поспешил обернуться на голос ребенка.

— Ах, это ты, Роузи, утро доброе! Что-то рано ты сегодня…

— Я хотела задать вам один вопрос, сэр, — сказала девочка.

Ее маленькие ручонки были сжаты в кулачки а по выражению лица ощущалась невероятная напряженность. Она нервно переминалась с ноги на ногу.

— Изволь, — ответил настоятель совершенно серьезным тоном. — Пойдем присядем и поговорим.

Он указал на скамью. Роузи послушно села и положила руки на колени. Она сразу же начала теребить оборки своего заношенного ситцевого платьица. Наблюдая за девочкой, святой отец не переставал удивляться, как это такая пара, как Глен и Вирджиния Таусенды могли произвести на свет такое премилое дитя, как Роузи. Она была не только благолепна и добродетельна, но еще не по годам сообразительна и проницательна. К тому же, это была очень храбрая девочка. Ну да с таким отцом, как у нее, это было немудрено… Все в городе, в том числе и Пендрой, знали, что творится в доме Таусендов, особенно, когда Глен напивался, что, впрочем, происходило постоянно. Когда Роузи продолжила разглядывание своих пальчиков, преподобный откашлялся и сказал:

— Похоже, что-то тебя гнетет, Роузи. Чем я могу помочь тебе?

— Я… я вот просто думала, — она склонила голову набок, поглядывая на него из-под своих длинных ресниц. — Если бы вы знали кого-то, кто… кто… ах, ну, в общем, сделал что-нибудь бесчестное, или, по крайней мере, вы бы подумали, что он нечто подобное совершил, то как бы вы поступили?

Прежде чем ответить, он тщательно обдумал вопрос.

— Первым делом, я бы, конечно, постарался поговорить с ним, попытался бы ему доказать всю ошибочность его поведения и дал бы ему возможность исправить случившееся. Святое писание говорит: «Если брат твой ополчился на тебя и пойди к нему и объяснись с ним. Покажи ему, в чем его грех, и да не будет тому меж вами свидетелей…» Христос призывает паству свою добронравием возрождать согрешивших к жизни вечной, Роузи. Думаю, и я постарался бы поступить таким же образом.