Простить нельзя помиловать - Галина Владимировна Романова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хромов бросил взгляд на часы. Отведенное время на беседу, которое он рассчитал, чтобы не опоздать в спортзал, заканчивалось. Он встал из-за стола. Поблагодарил хозяина за вкусный чай и спросил:
– Скажите, а где она его покупала? Может, ей привозили откуда или присылали?
– Да нет, что вы. – Он грустно улыбнулся, вцепившись в яркую пачку с чаем. – Она его у вас в городе где-то брала. Какой-то, говорит, магазинчик в центре. Фирменный. Чаем, говорит, торгует исключительно дорогим.
Он подумал и вдруг опомнился и произнес, сильно побледнев:
– Не говорит – говорила… Чего уж теперь, раз нет ее…
– А муж ее все время от вас забирал? Или она сама когда-нибудь приезжала?
– Всегда! И покоя ей не давал. Звонит и звонит, шипит и шипит на нее. Пообщаться спокойно ни разу не дал. – Мужчина подумал и добавил тихо: – Сволочь!..
Усаживаясь в машину, Хромов еще раз просмотрел фотографии чайной упаковки. Не паутинка уже, ниточка. Тонкая, но все же способная вывести их на след.
Глава 24
Звягин только-только перевернулся на правый бок, чтобы окончательно погрузиться в сон. Укладывался он сначала на левый, чтобы обнять жену и подремать, уткнувшись ей в плечо. Потом, когда сон начинал донимать его, выгоняя все тревоги и мысли из головы, переворачивался на правый. Таким был его ежевечерний ритуал. Уже много-много лет. И он его почти ни разу не нарушил: выключал телефон, убавлял громкость на домофоне. Детей предупреждал, чтобы звонили только в случае крайней необходимости. Хороший сон – залог здоровья, любил повторять Звягин.
Крайняя необходимость, видимо, все же у кого-то случилась. Он с раздражением смотрел на светящийся в темноте спальни экран телефона. Брать его в руки не хотелось. Если вот еще пару раз позвонят, тогда уж ответит.
Это точно были не дети. Там все было в порядке. Они с женой перед сном с ними говорили. Это мог быть только Хромов. Что-то за новости у него? Видимо, какие-то сногсшибательные, раз он названивает в половине одиннадцатого своему начальнику.
Осторожно встал с кровати, чтобы не разбудить жену. Она уже уснула. Звягин сграбастал с тумбочки телефон и вышел из спальни.
– Хромов, если ты звонишь мне только из-за того, что до чего-то там додумался, я тебя… – свирепым шепотом проговорил Звягин, запираясь в кухне. – Ты на часы смотрел?
– Да, – опешил Хромов. – Десять тридцать вечера.
– Нет, старлей. Это у тебя десять тридцать вечера. А у меня уже половина одиннадцатого ночи!
– Я вас разбудил? – ахнул Хромов. – Так рано!
– Что хотел? – рявкнул на него Звягин, не заботясь, что разбудит супругу.
– Мне только что звонил таксист Быстров Иван Иванович. Из того города, куда я летал в командировку, – начал Хромов издалека.
– И что?
– Он нашел гражданского мужа тетки Милены. Нина Степановна Воронцова…
– Я помню, как ее зовут! – прервал его вступления Звягин.
У него вдруг заныло прооперированное колено. От нервов, тут же понял он. Потому что приходится работать с такой бестолочью, как Хромов. Звонит, понимаешь, среди ночи. Несет какой-то вздор. Это он еще не берет в расчет, что малый съездил к бывшему соседу Милены Озеровой почти бесполезно.
– Как ты мог оставить ему банковскую карту, старлей?! – орал на него Звягин, когда тот вернулся и доложил ему.
– Ну, не отбирать же ее было у него, – возразил Хромов.
– Не отбирать. А изъять по форме. С участковым и понятыми, как положено! Это вещдок, понимаешь?! Вещественное доказательство, когда-то принадлежавшее убитой женщине. Как же так можно?!
Никакого оправдательного лепета Хромова о том, что изъятие карты поставило бы под угрозу лечение Нины Степановны Воронцовой, Звягин не услышал.
– Ты должен был поступить по закону, а не по зову твоей прекрасной души, старший лейтенант…
И вот он опять звонит среди ночи и несет что-то, что способно лишить Звягина сна. Не доказывать же молодому парню, что режим в возрасте, в котором пребывает подполковник, оказывает влияние и на работоспособность, и много еще на что.
– И где он его нашел – ее гражданского мужа? – поторопил коллегу Звягин, потому что тот вдруг с кем-то принялся переговариваться.
– Нет, он не в прямом смысле нашел. Он узнал, кто это.
– И кто? – У него уже ныли оба колена, хотя до второго хирург не дотрагивался.
– Это Климов.
– Какой Климов? – привстал со стула Звягин, опешив.
– Наш Климов. Николай Петрович Климов. Он какое-то, весьма непродолжительное, время жил с теткой Милены. А потом исчез.
– В каком смысле – исчез?
– Она вернулась с работы, со слов соседей, а их уже нет.
– Их – это кого?
– Милены и Климова. Милене на тот момент было шестнадцать. Я подсчитал, – доложил Хромов.
И снова обратился к кому-то негромко и ласково.
– Молодец какой, – съязвил Звягин. – Считать умеешь. А ты с кем там, Хромов?
– С девушкой.
– И при девушке оглашаешь тайны следствия? Молодец!
Подполковник Звягин встал со стула и прошелся по кухне. Колени ныли, и это уже не из-за нервов. На улице гремел отлив подоконника, значит, поднялся ветер. Грозу же обещали? Да. А в непогоду у него всегда суставы ныли. Или незадолго до нее.
– Прошу прощения, товарищ подполковник. Я сейчас на улицу из машины выйду. – Послышался звук открываемой и закрываемой автомобильной двери. – Все, я с вами.
– Ну, ты, старлей, совсем охренел. – Звягин поморщился от боли.
По стеклу ударили первые капли начинающегося дождя. Отлив загремел сильнее – ветер усиливался.
– Прошу прощения, товарищ подполковник. Не смог до утра терпеть. Такие новости!.. А что, если Климов как раз на Милене женился? Соблазнил молодую девчонку и…
– А с теткой ее развелся?
– В том-то и дело, что он не состоял в официальных отношениях с Воронцовой. У них был гражданский брак. Жили недолго. Климов приехал издалека. Сразу снял дом на окраине. И уже через неделю у него поселилась Воронцова со своей племянницей.
– Какой любвеобильный, – с сомнением покрутил головой Звягин. – А с виду и не скажешь. Ему же шестьдесят два года!
– Это сейчас. А на тот момент он был еще пятидесятилетним дядькой. Крепким и здоровым.
– Но у него уже была дочь. Эта, как ее… Клавдия, – вспомнил Звягин, отходя от окна подальше.
Из форточки дуло. А закрывать он ее не смел. Жена запрещала. Говорила, что приток свежего воздуха в кухне просто необходим в любое время
