В лесной чаще - Тана Френч

— Оставьте себе одного-двух, — великодушно предложил О'Келли. — Один на телефоне, другой на побегушках. Кого возьмете?

— Суини и О'Гормана, — ответил я. Обычно у меня хорошая память на фамилии, но сейчас смог вспомнить лишь эти две.

— Поезжайте домой, — продолжил шеф. — Отдохните пару дней. Выпейте пива, поспите. Райан, у тебя глаза как два очка в писсуаре. Проведите время с подругами или еще с кем. Возвращайтесь в понедельник, когда наберетесь сил.

Мы вышли в коридор, не глядя друг на друга. Никто даже не посмотрел в сторону штаба. Кэсси прислонилась к стене и задрала край ковра мыском туфли.

— В общем-то он прав, — произнес наконец Сэм. — Мы и одни неплохо справимся.

— Перестань! — воскликнул я. — Ради Бога, перестань.

— А что? — удивился Сэм. — Что перестать?

Я отвернулся.

— Ясное дело, — пробормотала Кэсси. — Надо смотреть правде в глаза. У нас есть труп, оружие, и… мы до сих пор никого не нашли.

— Ладно, — вздохнул я. — Не знаю, как вы, а я намерен отправиться в ближайший паб и напиться до смерти. Кто со мной?

И мы двинулись в «Дойлс» — заведение в духе восьмидесятых годов, с громкой музыкой, столиками и студентами за стойкой. Никому не хотелось идти в бар для полицейских, где нас наверняка стали бы расспрашивать о «Весталке». После третьей кружки я пошел в туалет и на обратном пути задел локтем какую-то девушку, расплескав содержимое ее бокала. Это была ее вина — она резко подалась назад, смеясь шутке друзей, и наткнулась на меня. Девушка очень красивая, в миниатюрно-эльфийском стиле, который на меня всегда действовал, и пока мы взаимно извинялись и оценивали причиненный ущерб, она бросила на меня мягкий оценивающий взгляд, поэтому я угостил ее выпивкой и завязал беседу.

Ее звали Анна, она изучала историю искусств. Светлые волосы струились как волна на пляже, белая юбочка колыхалась при малейшем ветерке, а тонкая талия могла бы поместиться у меня в ладонях. Я сказал, что я профессор литературы, приехал из Англии изучать творчество Брэма Стокера. Она посасывала краешек бокала и смеялась моим шуткам, показывая мелкие белые зубки с неправильным прикусом.

Сэм за ее спиной улыбался и поднимал брови, а Кэсси с притворным испугом таращила глаза, но я не обращал на них внимания. Миновало уже много времени с тех пор, как я с кем-то спал, и мне до смерти хотелось пойти к этой девушке домой, проскользнуть, шепчась и посмеиваясь, в ее студенческую комнатушку с яркими постерами на стенах, погрузить пальцы в пышные волосы и с головой уйти в мерцающий полумрак, а потом всю ночь и половину следующего дня провести в ее постели, наслаждаясь негой и покоем и начисто забыв про свои дела. Я положил руку на ее плечо, оберегая от рискованных маневров какого-то парня с четырьмя кружками в руках, и показал за спиной палец Сэму и Кэсси.

Поток посетителей все ближе прибивал нас друг к другу. Мы оставили тему учебы — увы, я плохо знал творчество Брэма Стокера — и перешли на острова Аран (Анна и ее поездка прошлым летом; красоты природы; как хорошо убежать от городской жизни с ее бестолковой суетой). Во время разговора она для большей убедительности трогала меня за руку, и тут вдруг от столика отделился один из ее приятелей и вырос рядом с ней.

— У тебя все в порядке, Анна? — спросил он многозначительным тоном и взял ее за талию, бросив на меня хмурый взгляд.

Анна за его плечом насмешливо закатила глаза и подбодрила меня заговорщицкой улыбкой.

— Все замечательно, Киллиан, — ответила она.

Вряд ли это ее бойфренд — она вела себя очень свободно, — однако паренек явно имел на Анну виды. Высокий, громоздко-привлекательный верзила, он заметно нагрузился и теперь искал повод, чтобы «выйти поговорить».

Минуту я всерьез рассматривал данный вариант. Взглянул на Сэма и Кэсси: они уже забыли обо мне и увлеклись оживленным разговором, близко наклонившись друг к другу и что-то чертя пальцами на столе. Внезапно мне стало тошно от самого себя и от моего профессорского альтер эго, а заодно и от Анны и игры, какую она вела со мной и Киллианом.

— Пойду-ка я к своей девушке, — произнес я. — Еще раз простите, что расплескал бокал. — И спокойно отвернулся от ее изумленно округлившихся губ и озадаченного взгляда парня, все еще сохранявшего воинственность.

Присев за столик, я приобнял за плечи Кэсси, и она подозрительно покосилась на меня.

— Ну что, тебя развернули? — усмехнулся Сэм.

— Нет, — возразила Кэсси. — Бьюсь об заклад, он передумал и сказал, что у него есть девушка. Вот и лезет обниматься. Райан, если ты еще раз попробуешь провернуть подобный фокус, я стану целоваться с Сэмом, и пусть парень этой девушки вышибет из тебя мозги.

— Отлично! — воскликнул Сэм. — Я — за!

После паба мы с Кэсси отправились на ее квартиру. Сэм поехал домой, и поскольку была пятница, мы расстались с ним до понедельника. Являться на работу утром не имело смысла, можно было просто валяться на диване, пить и слушать музыку, подбрасывая в камин свежие поленья.

— Знаешь, — лениво заметила Кэсси, выуживая из своего бокала льдинку, — мы постоянно забываем, что дети мыслят по-иному.

— Ты о чем?

Мы только что говорили о Шекспире, вспоминая фей из «Сна в летнюю ночь», и я решил, что Кэсси проводит какую-то причудливую параллель между мышлением детей и людьми шестнадцатого века, и уже подготовил кое-какие возражения.

— Мы удивляемся, как он выманил ее из дому… Нет, постой, дай договорить, — добавила она, потому что я начал толкать ее ногой и стонать:

— Нет, пожалуйста, заткнись, мы не на работе, я тебя не слышу, ла-ла-ла…

В голове у меня шумело от водки и усталости, и мне не хотелось размышлять над этим путаным и безнадежным делом. Я предпочитал говорить о Шекспире или, на худой конец, играть в карты.

— Когда мне было одиннадцать лет, ко мне пристал один парень, — сказала Кэсси.

Я замер и приподнял голову.

— Что?

Так, подумал я, это и есть тайная комнатка Кэсси, и сейчас меня в нее впустят.

Она взглянула на меня немного удивленно.

— Нет, он ничего мне не сделал. Так, пустяки.

— А, — отозвался я почти разочарованно. — И что случилось?

— У нас тогда все помешались на стеклянных шариках. В них играли на переменах, дома, после школы. Их приносили в полиэтиленовых пакетах, и все считали, сколько ты принес, потому что это было круто. И вот однажды меня оставили после уроков…

— Тебя? Вот бы не подумал, — усмехнулся я.

Перекатившись на бок, я взял свой бокал. Я не мог представить, чем закончится история.

— Иди к черту! Не все же такие примерные ученики! В общем, я уже уходила, когда ко мне подошел один из работников школы — не учитель, а кто-то вроде уборщика или сторожа — и спросил: «Хочешь стеклышки? Заходи ко мне — дам». Это был почти старик, лет шестидесяти, усатый и с седыми волосами. Я немного помялась, а потом шагнула внутрь.

— Господи, Кэсси! Ты вела себя как дурочка! — воскликнул я.

Я сделал глоток, отставил бокал и стал массировать ее ступни.

— Говорю же, ничего не было. Он двинулся вслед за мной и засунул руки мне под мышки, словно хотел поднять в воздух, но вместо этого стал возиться с пуговицами на моей рубашке. Я спросила: «Что вы делаете?» — а он ответил: «Шарики лежат на верхней полке. Я тебя приподниму, и ты их возьмешь». Я сообразила: происходит что-то не то, хотя и не знала, что именно, поэтому вырвалась, буркнула: «Не нужны мне шарики», — и бросилась домой.

— Тебе повезло, — заметил я. Ступни у Кэсси узкие, с высоким подъемом. Несмотря на мягкие толстые носки, в которых она ходила дома, я чувствовал ее маленькие косточки и суставы. Я представил Кэсси в одиннадцать лет: худые коленки, обгрызенные ногти и огромные карие глаза.

— Да, повезло. Бог знает что могло произойти.

— Ты кому-нибудь сказала?

Мне хотелось извлечь как можно больше из этой истории: какую-то жуткую тайну, что-то темное и постыдное.

— Нет. Мне было противно вспоминать. Даже не пришло в голову, что тут замешан секс. Я понимала, что такое секс — мы с подружками только о нем и говорили, — знала, что произошло нечто плохое, он расстегивал мою рубашку, но все вместе как-то не сложила. Лишь через несколько лет, когда мне исполнилось восемнадцать, что-то напомнило мне тот случай — может, увидела стеклянный шарик, — и только тут до меня дошло: черт возьми, да он хотел меня растлить!

— А как это связано с Кэти Девлин?

— Дети смотрят на вещи иначе, чем взрослые. Теперь давай мне свои ноги, я их разомну.

— Ни за что. Разве не чувствуешь, как разит от моих носков?

— О ужас. Ты что, никогда их не меняешь?

— Только когда они начинают прилипать к стене. По старым холостяцким правилам.

— Это не правила, а обратная эволюция.