Дочь фортуны - Исабель Альенде

- Все ясно, китаец?

- Конечно, англичанин.

- Ко мне обращаться уважительно - сеньор!

- Да, сеньор, - повторил Тао Чьен, опуская глаза, ведь уже научился не смотреть в лицо людям со светлой кожей.

Первый раз он удивился открытию, заключавшемуся в том, что, оказывается, Китай далеко не самый центр вселенной. Существовали и другие культуры, более дикие, разумеется, хотя и намного могущественнее. И даже не представлял себе, что добрая часть земного шара уже была под контролем британцев. Равно как и не подозревал, что прочие недалекие люди оказались хозяевами обширных колоний в далекой земле, поделенной на четыре континента, как дал себе труд объяснить ему то капитан Джон Соммерс в день, когда пришлось вырвать зараженный коренной зуб, как раз проплывая берега Африки. Операция тогда прошла безупречно и практически без боли благодаря сосредоточению золотых игл на висках, а также пасты с запахом гвоздики и эвкалипта, приложенной к десне. Когда закончил, то пациент почувствовал облегчение и, благодарный, все-таки смог допить бутылку ликера, Тао Чьен осмелился спросить, куда те держат путь. Путешествие без определенного курса приводило молодого человека в замешательство, которое все возрастало, если принять во внимание то, что единственным намеком была расплывчатая линия горизонта, тянущаяся между нескончаемыми небом и морем.

- Идем по направлению к Европе, хотя для себя особых изменений в этом не видим. Мы, моряки, практически всегда живем в водном пространстве. Уже хочешь вернуться к себе домой?

- Нет, сеньор.

- У тебя где-то есть семья?

- Нет, сеньор.

- Ну, тогда тебе все равно, плывем мы на север либо на юг, а, может, на запад или на восток, разве не так?

- Да, но все-таки хотелось бы знать, где я нахожусь.

- Зачем же?

- На случай, если я упаду в воду либо мы потонем. Моему духу придется как-то ориентироваться, чтобы возвратиться в Китай, а не блуждать повсюду без всякого направления. Дверь на небо как раз в Китае.

- Вот что, оказывается, приходит тебе в голову! – посмеялся капитан. – Так, значит, чтобы попасть в рай, нужно непременно умереть в Китае? Посмотри на карту, дружище. Твоя страна самая большая по территории, это верно, однако вне Китая тоже есть много других мест. Вот здесь, например, Англия, почти что небольшой остров, но если объединить наши колонии, то увидишь, что мы и есть хозяева более половины земель всего земного шара.

- Как так?

- Да таким же образом, как мы поступаем, находясь в Гонконге: прибегая к войне и различным уловкам. Скажем, все это вроде смеси господства на морях, алчности и дисциплины. Никакие мы не высшие люди, хотя и не уступаем в жестокости и решимости. Я не особенно горжусь своим английским происхождением, и когда ты пропутешествуешь так же, как и я, сам не станешь гордиться своими китайскими корнями.

В течение двух последующих лет Тао Чьен вступал на сушу лишь трижды, и один из этих разов пришелся на Англию. Он затерялся в порту среди грубой толпы и шел по улицам Лондона, наблюдая за всем новым глазами изумленного ребенка. Простачки были удивлены на славу; с одной стороны, им недоставало утонченности, поэтому и вели себя, словно дикие, хотя, если посмотреть с другой, то были способны проявлять исключительную изобретательность. Удостоверился, что англичане захватили его страну, показывая те же высокомерие и неуважительное обращение, с чем столкнулся еще в Гонконге: обращались с ним без какого-либо уважения, к тому же ничего не знали о вежливости либо этикете. Хотел взять себе пиво, но был буквально вытолкнут из таверны: сюда нет входа желтым псам – так ему сказали. Вскоре присоединился к другим азиатским матросам, которые нашли некое заведение одного пожилого китайца, где все вместе смогли подкрепиться, выпить и спокойно покурить. Слушая истории других людей, прикидывал, чему бы еще стоило подучиться, и решил было сначала прибегнуть к кулакам и ножу. Мало чему служат различные познания, если кто-то не сумеет себя защитить, среди прочего мудрый учитель иглоукалывания совсем позабыл поделиться с ним этим главным принципом.

В феврале 1848 года судно «Либерти» пристало в Вальпараисо. На следующий день капитан Джон Соммерс позвал его в свою каюту и вручил тому письмо.

- Это мне передали в порту, оно для тебя и пришло из Англии.

Тао Чьен взял конверт, покраснел, и лицо тут же осветила огромная улыбка.

- Ой, только не говори мне, что получил любовное письмо! - подтрунил капитан.

- Что вы, гораздо лучше, - возразил тот, пряча его на груди под рубашкой. Письмо могло быть лишь от его друга Эбанисера Хоббса, первое, что пришло к молодому человеку за проведенные в плавании два года.

- Ты хорошо поработал, Чьен.

- Полагаю, что вам не понравилась моя стряпня, сеньор, - улыбнулся Тао.

- Ну, как повар, ты – полная катастрофа, хотя разбираешься в медицине. За два года у меня на борту не умер ни один человек, и никто не подхватил цингу. Ты знаешь, что означает подобная ситуация?

- К счастью, нам повезло.

- Сегодня заканчивается твой контракт. Полагаю, что могу тебя споить и заставить подписать продление контракта. Возможно, с другим я так бы и поступил, а вот тебе уже должен за некоторые услуги, и я заплачу свои долги. Хочешь и дальше со мной путешествовать? Я увеличу тебе жалование.

- И куда же?

- В Калифорнию. Но это судно, пожалуй, оставлю, мне только что предложили пароход, ведь такую возможность я ждал целые годы. Мне бы хотелось, чтобы ты поехал со мной.

Тао Чьен был наслышан о паровых судах, и те наводили на него ужас. Точнее мысль о нескольких огромных, полных кипятка, котлах, что служили для производства пара, тем самым, двигая вперед адскую машину – такая мысль могла прийти в голову исключительно куда-то очень спешащим людям. А не лучше ли было путешествовать, подчиняясь скоростям ветра и течений? Зачем же бросать вызов природе? Был слышен шум котлов, что лопались в открытом море, таким способом экипаж обеспечивался горячей пищей. Куски человеческого мяса, сваренные точно креветки, выбрасывались в каких угодно направлениях на корм рыбам, в то же время души тех несчастных, разрываемые световым сигналом взрыва и завихрением пара, никогда не смогли бы воссоединиться со своими предками. Тао Чьен четко вспомнил внешний вид своей младшей сестренки после того, как сверху на ту упал горшок с кипятком, также всплыли в памяти ее ужасные стоны от боли и предсмертные судороги. Рисковать молодой человек намерен не был. Золото Калифорнии, что, как говорили, было разбросано по земле, точно скалы, также не слишком-то его соблазняло. Ведь Джону Соммерсу он ничего не был должен. Капитан оказался чуть терпимее большинства из этих недалеких и в обращении с экипажем вел себя более-менее ровно, хотя и не был Тао Чьену другом и не станет таковым никогда.

- Нет, спасибо, сеньор.

- Не хочешь узнать Калифорнию? Можешь разбогатеть в короткие сроки и, будучи магнатом, вернуться в Китай.

- Да, но на судне под парусом.

- И почему же? Пароходы куда современнее и быстрее.

Тао Чьен не был намерен объяснять свои соображения на этот счет. Лишь молча уставился в пол, держа в руках свою шапочку, меж тем капитан допивал свой виски.

- Я не могу обязать тебя, - произнес, наконец, Соммерс. – Я дам тебе рекомендательное письмо, которое можешь показать моему другу Винсенту Кацу, владельцу брига «Эмилия», что буквально на днях также выходит в море по направлению к Калифорнии. Это довольно типичный голландец, очень религиозный и строгих нравов, но в то же время порядочный человек и хороший моряк. Ты пропутешествуешь гораздо медленнее, нежели я, но, возможно, в Сан-Франциско мы и увидимся, и если вдруг откажешься от своего решения, всегда сможешь начать заново работать у меня.

Капитан Джон Соммерс и Тао Чьен первый раз подали друг другу руку.

Путешествие

Съеженная в своем укромном местечке в винном погребе, Элиза приготовилась было умереть. Темнота и ощущение замкнутого пространства, к чему вдобавок примыкал и запах - некая мешанина содержимого тюков с ящиками, соленой рыбы в бочках и след от морской рыбы-прилипалы, оставшийся в видавшей виды древесине судна. Ее безупречное чутье, потрясающее качество для того, чтобы перемещаться по миру с закрытыми глазами, ныне обернулось для самой девушки чуть ли не в пытку. На тот момент компанию составлял лишь один кот трех цветов, заживо, как и она, погребенный в винном погребе, чтобы беречь человека от крыс. Тао Чьен заверял ее, что, мол, привыкнет и к запаху и к заточению, потому что во времена нужды человеческое тело привыкает чуть ли не ко всему. А еще тогда добавил, что путешествие будет долгим, и та ни разу не сможет высунуться из укрытия на свежий воздух, потому и более стоило не думать вообще ни о чем, чтобы в конец не сойти с ума. Будет и вода, и еда, - обещал он девушке. Данное дело тот берет на себя - не вызывая подозрений у окружающих, когда только сможет, будет спускаться в винный погреб. Бриг оказался небольшим, но был набит людьми до предела, поэтому проникнуть туда под различными предлогами считалось не такой уж и трудной задачей.