Дамнат - Ростислав

— Зачем ты так с ним обошелся? — спросила она Капканщика, не надеясь, впрочем услышать ответ.

— Отстань, — бросил он, поднимаясь по тропинке наверх, ведя коня под уздцы.

«Ну вот, как обычно. Будто я не его боевая подруга, а несмышленая девчонка. Обуза».

Дождь продолжал накрапывать.

Лив окинула утомленным взглядом деревню. Однообразные деревянные постройки, типично в веханском стиле — она уже насмотрелась на зодчество этого народа. Девушка недолюбливала восточных соседей, хотя и не понимала, почему. Может, из-за Рогволода?

Поправила заплечный мешок, вздохнула и поспешила за спутником.

Они не сразу нашли трактир. Пришлось побродить по деревне. Бросались в глаза ухоженность и чистота — необычная черта. Вехане довольно неряшливый народ. Многие их села откровенно поражали обилием мусора и заброшенностью. Однако Лесной Удел вряд ли походил на идиллические лубочные картинки, так распространенные в Вехании. Скорее это была чистота кладбища. Странное сравнение, но глядя на посеревшие от времени избы, тишину, лишь изредка прерываемую лаем собак, Лив подумала именно так. Где дети? Бабы с коромыслом? Где старики с трубками в зубах? Такое впечатление, что едва завидев непрошеных гостей, все попрятались по домам. Да, их визиту обычно никто не радовался, но не до такой же степени…

Один из домов несколько отличался от остальных величиной и некоторым изяществом. Из большого сарая рядом доносился стук молота о наковальню. Слышались голоса. Буквально в нескольких шагах за кузней начинался лес.

Понятно. Жилище кузнеца. У вехан кузнецы — особо уважаемые люди. Один из местных богов, кажется, являлся кузнецом — об этом рассказывал как-то Рогволод.

Редкие жители, не совладав с любопытством, разглядывали их откровенно враждебно. В конце концов, по совету древнего старика, сидевшего у ветхой избы на завалинке, и курившего пахучий самосад (дед показался причудливым изваянием, слепленным из глины и из корней усохших деревьев, эдаким сказочным персонажем — Лешим), они углубились в лес. Там, на опушке и обнаружилось окруженное приземистым забором питейное заведение — изба с пристроенным к ней навесом. Под навесом, за одним большим столом, сидели мужики, и пили, судя по запаху, самогон, и ели мясо.

Из дому выглянула горбатая женщина, вытиравшая покрасневшие, словно ошпаренные кипятком руки засаленным передником, и тут же скрылась. Капканщик медленно осмотрел собравшихся и остановился на толстяке с чрезвычайно тяжелым и неприветливым взглядом. Видимо наличие такого же грязного, как и у хозяйки, фартука на необъятном брюхе, натолкнуло охотника на мысль о том, что неприветливый толстяк и есть трактирщик.

Трактирщик — Дёготь, тут же назвала его Лив, — как и остальные долго ждал, когда же, наконец, незнакомец вымолвит хоть слово (на Лив, робко прятавшуюся за спиной спутника никто не обратил внимания, что ее, если честно, немного задело). Но Капканщик молчал, глядя трактирщику в глаза с какой-то роковой неотвратимостью. Трактирщик не выдержал (чего и следовало ожидать) и отвел глаза, буркнув при этом:

— Кто такие? Чего надо?

— Мы хотели бы подкрепиться, — ответил Капканщик, сев на свободное место. Лив осталась на месте, держа обоих лошадей под уздцы. Он обернулся и бросил ей: — Что стоишь? Стреножь коней и присаживайся.

Вот тут все уставились на нее. Кто-то сказал:

— Ух ты, какая!

— Жопа плоская и сисек нет.

— Заткнитесь, идиоты! — рявкнул трактирщик. Лив шмыгнула за стол, поближе к Адриану. За время странствий мужчины не раз отпускали в ее адрес шуточки, почище этих. Несколько раз ею пытались овладеть силой, но Адриан был начеку. Но зачастую до этого не доходило. Мужчины, даже самые разбитные и безбашенные неизменно охладевали, стоило услышать, кто она и кто ее спутник.

— Это не кабак, — нагло сказал Трактирщик, несмотря на наличие посетителей в изрядном подпитии. Кое-кто уже дремал, положив голову на стол. — У нас тут пьяницам не рады.

Капканщик молчал, равнодушно разглядывая лес.

— Ты слышал, чего я сказал? — повторил Дёготь.

— Добрый человек, — вмешалась Лив. — Мы издалека…

Трактирщик воззрился на нее с такой яростью, что она отшатнулась.

— Мы пришли издалека, — продолжила она, собравшись с духом. — Мы ищем… человека.

Услышав последнее, народ стих. Кто-то застыл, не донеся кружку до рта.

— Скажем так, нехорошего человека.

— Дак это ж охотнички! — вскрикнул старичок, худой и весь какой-то ломкий. — Во-от братцы! Вот и дождалися, шоб мне повалится!

— Заткнись, старый! — осадил старичка Дёготь.

— А чего такого-то, Индро?

— Заткнись, я сказал.

Деготь, ах, нет… Индро не сводил с девушки глаз.

— Нам бы поесть, люди добрые, — сказала Лив, глядя на свои руки. — Мы никому не причиним хлопот. И вреда не причиним. Даю слово. Мы только зададим пару вопросов и… и скоро уйдем.

— А «скоро» — это когда?

— Не ваше дело, — ответил Капканщик и кинул на стол пару серебряных монет.

— Понял, — сказал трактирщик, засовывая монеты в карман. Хотя выражение его лица никак не изменилось (наверное, родился с такой скверной миной на физиономии, подумала Лив), он немного смягчился. Да и прихлебатели приободрились. — Только хочу предупредить, гости дорогие, — добавил он. — Мы тут люди простые и честные. Мы не будем наушничать властям, и не будем никого выдавать, ни на кого указывать не тожебудем. Не будем и точка. Вынюхивайте, чтоб вас, высматривайте — мы вам не помощники и к нам не лезьте. Все понятно?

Лив кивнула. Капканщик усмехнулся.

— Эй, женщина! Ленка, дура ты эдакая! Вошь колченогая! Что, спишь? Сейчас как вдарю, манда! Тащи поесть гостям.

Пока несчастная женщина — (Цветок. Точно Цветок, пусть увядший, жалкий, но Цветок. Распухшее ухо ясно свидетельствовало о крутом нраве деспотичного мужа), — раскладывала перед ними деревянные миски с вареным горохом и жареным мясом, пучки зеленого лука, ломти хлеба и кружки с темным и густым, как патока пивом, Лив заинтересовалась мужчиной, сидевшим на противоположном конце стола. Мужчина был полностью сед, несмотря на довольно молодой возраст (лет сорок, может, больше). Оспины на лице не уродовали, а даже как-то облагораживали. Придавали шарм. Заметно, что мужик породистый. Облачен в кожаный фартук, но на шее шарф, который он постоянно поправлял, хотя на улице тепло. Наверняка это и есть кузнец.

Капканщик тоже обратил на него внимание.

Здесь пахло землей. Сырой такой, затхлый запах. «Старость, — подумала Лив. — Вот на что это похоже. Здесь пахнет старостью».

В очень ограниченном свете лучины виднелись почти черные от копоти балки и часть бревенчатой стены, обильно покрытая мхом.

— Надо бы завтра наведаться к кузнецу, — прозвучал голос Адрианаво тьме.

Лив только хмыкнула в