Псевдонаука и паранормальные явления: критический взгляд - Джонатан Смит

Информация хранится в пределах долговременной памяти; будучи активированной, информация переходит в специализированный раздел долговременной памяти — рабочую память, которая будет активно перемещать информацию в содержащееся внутри нее хранилище, кратковременную память, и извлекать оттуда (Sternberg, 2006, р. 170).

Долговременная память (Squire, 2004) может быть декларативной (эксплицитной) или недекларативной (имплицитной). Декларативная, или эксплицитная, память включает факты и последовательности событий, которые мы можем вспоминать сознательно и намеренно. В ее состав входят эпизодическая память, или память о последовательности событий (скажем, как дойти от дома до школы), и семантическая память, или абстрактные знания и факты (Tulving & Wayne, 1972).

Если вам кажется, что вы обладаете паранормальной способностью читать чужие мысли, то, скорее всего, вы ориентируетесь на воспоминания, хранимые в рабочей памяти. Возможно, там имеются воспоминания о случаях, когда вы вроде бы прочли мысли другого человека (эпизодическая память), а также определения и статьи об этой экстрасенсорной способности, которые вам доводилось читать (семантическая память).

Недекларативная, или имплицитная, память предусматривает автоматическое неосознанное запоминание, когда человек не может вспомнить, откуда он взял эту информацию, или даже тот факт, что он об этом вообще помнит (Schacter, 1996). Это могут быть простые процедуры, такие как езда на велосипеде, или эмоционально окрашенные воспоминания.

Хотя вы можете вообще не знать, что обладаете недекларативными или имплицитными воспоминаниями, они, тем не менее, могут оказывать влияние на ваши действия и опыт посредством процесса, известного как прайминг. Так, в эксперименте с прай-мингом вас могут попросить называть слова на карточках, которые очень ненадолго открывают перед вами. Однако если вам сначала показать слово, «больница», то потом вы, скорее всего, быстрее узнаете такие слова, как «медсестра» (если бы вам сначала показали слово «машина», этого бы не произошло). Примечательно, что прайминг работает даже в том случае, если вы не помните (и не можете узнать в списке) ни одного из «премьерных» слов («больница» и «машина»). Весь процесс проходит имплицитно, т. е. бессознательно. Реклама часто обращается к имплицитной памяти. Мы постоянно подвергаемся действию рекламы и думаем, что умеем не обращать на нее внимания или абстрагироваться от встречаемых повсеместно рекламных объявлений. На самом же деле мы с большей вероятностью покупаем разрекламированные продукты, хотя их рекламных кампаний часто даже не помним. Вспомните также о многочисленных документальных фильмах и реалити-шоу на кабельном телевидении. Во многих из них говорится об экстрасенсах, медиумах, призраках, охотниках на летающие тарелки, причем факты всегда густо перемешаны с вымыслом. Самое малое, что делают подобные шоу, — это заставляют вас обращать внимание на паранормальные явления.

Имплицитная память не похожа на категорию бессознательного, введенную Фрейдом. По Фрейду, мы автоматически закрываем от сознания воспоминания о травматических событиях, и процесс этот называется подавлением. Травматические события вроде бы опасны для нашего «я». Фрейд заявлял, что подавленные травмы порождают тревожность и депрессию, влияют на поведение и являются одной из причин ночных кошмаров. Психологи до сих пор оживленно спорят о том, прав был Фрейд или нет. На самом-то деле травматические переживания, как правило, запоминаются. А имплицитные воспоминания — просто следы неудачно зашифрованных воспоминаний, способные, тем не менее, оказывать остаточное влияние.

СВЕРИМСЯ С РЕАЛЬНОСТЬЮ

Чем прайминг похож на селективное восприятие? Чем они различаются? Можете ли вы придумать ситуацию, когда они могли бы работать вместе?

Ошибки памяти

Память, подобно восприятию, реконструктивна (Sutton, 2003). В самом деле, многие процессы, которые служат причиной искажений восприятия (эффект Барнума, ошибка подтверждения и т. д.) могут оказывать влияние и на восприятие воспоминаний (Moskowitz, 2005). Очень важно — и мы говорим об этом в данной главе, — что когда нас просят вспомнить какой-то факт или событие, мы вспоминаем на самом деле только обрывки и клочки, автоматически заполняем пропуски и добавляем красивости. Готовое воспоминание очень редко бывает совершенно точным; обычно это отчасти выдумка, основанная на существенных фактах, случайной информации, предположениях и чистой игре воображения.

Понятие ложных воспоминаний описывает широкий круг эпизодических искажений памяти (Hyman & Pentland, 1995; Wade et al., 2006). В общем смысле ложное воспоминание — это неверное или неточное воспоминание, основанное на селективном забывании, а также на смешении разных воспоминаний или фрагментов воспоминаний, сновидений, фантазий, информации, почерпнутой из телевизора или кино, разговоров, а также предложений и манипуляций других людей. Все это потенциальные источники ошибок, которые можно усилить повторением, привлечением воображения для «улучшения» памяти, а также вспоминанием в присутствии других людей, которые подтверждают ложные воспоминания и тем самым закрепляют их. Недавние исследования позволяют предположить, что те, кто верит в паранормальное и рассказывают о собственном паранормальном опыте, особенно склонны к формированию ложных воспоминаний (Wilson &

French, 2006). Как мы увидим, исследования показывают, что подобные искажения могут возникать с удивительной легкостью.

Если бы вы могли точно определить источник каждого своего воспоминания, вы, возможно, поняли бы, насколько лжива наша память. К несчастью, воспоминания не снабжены бирками. У библиотечных книг или сообщений электронной почты, как правило, имеется некая история, информация о том, откуда они взялись (к примеру, обратный адрес или документ о приобретении). Взамен этого, в процессе извлечения воспоминаний мы оцениваем их и приписываем каждому (верно или неверно) предполагаемый источник (Hicks & Marsh, 2001; Johnson, 2006; Johnson, Hashtroudi & Lindsay, 1993). Это значит, что при необходимости мы сами навешиваем ярлыки на воспоминания, сильно осложняя тем самым оценку их точности.

По этому поводу часто вспоминают следующую историю, случившуюся с бывшим президентом США Рональдом Рейганом (Schacter, 1996). Во время президентской кампании Рейган рассказал аудитории душераздирающую историю про одного пилота времен Второй мировой войны. Пилот этот приказал экипажу прыгать из подбитого бомбардировщика. Все выполнили приказ, за исключением одного стрелка, который был ранен и не мог выпрыгнуть. Рейган, едва сдерживая слезы, процитировал обещание, данное этим героическим пилотом: «Не важно. Загоним его вместе». Очень трогательно, если не считать, что на самом деле такого никогда не происходило, — это финал фильма 1944 г. A Wing and a Prayer («Крыло и молитва»).

Важно отметить, что в действительности у воспоминания может быть любой из множества самых разных источников, включая реальное событие, сновидение, рассказ другого человека о реальном событии или сновидении, наши желания и воображение. Иногда без внешнего подтверждения невозможно определить, соответствует ли истине образ тетушки Мими в розовой шляпке, живо сохранившийся в вашей памяти. Он может быть основан на реальном воспоминании, рассказе приятеля или кинофильме про тетушку; может быть, все дело в вашем желании, чтобы тетя одевалась так, как вам нравится, а может, вы увидели ее такой во сне или просто вообразили. Более того, степень подробности и живости ваших воспоминаний (хотя иногда помогает) не гарантирует надежности источника. Максимум, что мы можем сделать, — это тщательно проанализировать свои воспоминания на предмет достоверности и объективности (без учета того, что мы хотели бы или ожидали узнать).

Особенно опасно забывать источник воспоминаний в тех случаях, когда источник этот может оказаться сомнительным. Представьте, что некий психолог заявит, что проведенное им исследование наглядно продемонстрировало возможность установления связи с умершими. Представим далее, что через некоторое время этот «ученый» был разоблачен и объявлен мошенником. А позже мы вспомним, возможно, что «видели однажды исследователя, который демонстрировал настоящее общение с умершими», совершенно забыв о его доказанном жульничестве.

Криптомнезия (от греч. «криптос» — скрытый, тайный и «мнеме» — память, воспоминание) — еще оно название для ошибок, связанных с источником воспоминаний. Это непаранормальное явление вполне может привести вас к обвинению в плагиате. Один из знаменитых «Битлов» Джордж Харрисон, сумел тронуть сердца миллионов людей своей песней My Sweet Lord, возвышенным гимном индуистской церкви Сознания Кришны. Эта песня была первым хитом, написанным кем-то из «Битлов» после распада группы. Конкурирующая звукозаписывающая компания подала на Харрисона в суд, обвинив его в плагиате (и выиграла процесс). Оказалось, что его песня очень напоминает песню He's So Fine, написанную Рональдом Маком и исполняемую группой Chiffons. Скорее всего, плагиат Харрисона был непреднамеренным; он искренне верил, что сочинил новую мелодию. В литературном мире примеров криптомнезии тоже хватает. Так, рассказ Елены Келлер «Царь Мороз» был непреднамеренным плагиатом другого рассказа — «Морозных фей» мисс Кэнби. Кое-что в «Острове сокровищ» Роберта Луиса Стивенсона тоже заимствовано из других книг (Stevenson, 2004). Тем не менее криптомнезия не является приемлемым с точки зрения закона оправданием в случае обвинения в плагиате. Если вы студент, не стоит пробовать его на своем профессоре. Однако, если вы вдруг вспомните одну из своих предыдущих жизней в качестве царицы Египта (даже если прочно забыли книгу о жизни египетских цариц, читанную в детстве), за кон не будет нарушен. Многие заявления, связанные с переселением душ и похищением инопланетянами, скорее всего, являются примерами криптомнезии.