К теплым морям. Том второй - Sgtmadcat
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Уроды мамины! Набрали, бля, по объявлению, а я мучаюсь! Вам сколько раз повторять: первое, что вы должны сделать, это подать сигнал тревоги! И только потом начинать стрелять, прятаться, звать маму и прочую херню, которую вы тут мне исполняете! Объясняю специально для приматов: если вы успели поднять тревогу, то к вам сбегутся остальные долбоебы и противнику придется прорываться через огонь как минимум пяти, а то и десяти стволов, включая пулеметы, чтобы добраться до вашей задницы!
— Но ведь все и так услышат выстрелы? — удивился Марио.
— Ты во сне с койки навернулся чеплашкой об рундук и даже не проснулся! Залез обратно и снова захрапел! Тебя прямым попаданием хер добудишься, не то что пальбой на палубе. Для этого и существует тревожная сирена — чтоб все точно из коек повылетали! Для демонстрации этого я устрою вам внезапную ночную тревогу.
— А может не надо? — робко поинтересовался Федор.
— Надо, Федя! Надо! А теперь я закрываю глаза и тыкаю наугад в кого попаду. И если он мне не расскажет обязанности вахтенного, то все отжимаются двадцать раз! Поехали…
Капитан, который ради такого подменил вахтеного, благодушно взирал на сие с мостика. От понимания того, что весь личный состав плотно занят полезным делом, в его душе разливалась благодать. Старпом с Доктором копошились в радиорубке. Туда уже был затянут толстенный кабель питания прямиком от генератора и натащено каких-то приборов, так что им внутри места уже не было. Поэтому они расположились снаружи и увлеченно паяли какую-то хрень. На вопрос Капитана: «А не ебнет?», был дан не слишком уверенный ответ: «Вроде не должно…»
* * *
Лисса сидела у себя с книгой и пыталась понять, что же ей не хватает. Она всегда считала себя законченными социофобом и интровертом, но сейчас, имея отдельную каюту и массу времени на чтение, с удивлением обнаружила, что то, что все плотно заняты, а она находится в стороне от всей этой активности, её дико бесит. На пассажирских судах всегда находились болтуны, ищущие общения, и она могла гордо и язвительно пресекать их попытки присесть на уши. Могла, как бы невзначай, отпускать едкие реплики, формально находясь в стороне от дискуссии.
Но тут не было ни того, ни другого. Экипаж жил жизнью улья, где у каждого были четко определенные задачи и обязанности, которые не обсуждались, а споры и разговоры шли на такие темы, где она не понимала не только сути, но и половины терминов. Для праздных бесед в был выделен час перед сном, однако с ней общаться никто особо не рвался. Все сидели по своим компаниям и обсуждали все такие же далекие от её понимания вопросы.
В общем, ей не хватало общения. Сделав этот пугающий вывод, Лисса подошла к зеркалу, высунула язык, внимательно осмотрев его на предмет высыпаний, пощупала лоб, пульс, после чего взяла книгу и пошла в кают-компанию, где Барабашка прибиралась после приема пищи и, увидев Лиссу, радостно принялась рассказывать, как у неё началось утро. Лисса немедленно пожалела, что покинула свой приют одиночества. Некоторое время она флегматично листала книгу, внутренне содрогаясь от того, что её интеллектуальной натуре не хватало вот этого… Потом не выдержала и, подняв голову, с нейтральной улыбкой осведомилась:
— Ты понимаешь, что ты тупая?
— Ага! — засияла Барабашка, радостная, что на нее обратили внимание, — Зато я готовлю хорошо!
— Прелестно… Компенсируешь одно другим?
— Наверное. Я вообще много всякого умею — готовить разную еду могу… А еще штуки всякие делать!
— Типа фелляции?
— А это как? — Барабашка озадаченно уставилась на Лиссу.
— Это ртом… — мрачно пояснила та.
— А это так называется?
— Это по-разному называется. Суть одна.
— Почему одна? Я по-разному умею!
— Не сомневаюсь… Для этого много ума не надо.
— А ты что умеешь?
— Я?
Вздохнув, Лисса устало поправила очки и, пробормотав: «Это просто выше моих сил», хищно посмотрела на Барабашку.
— Ты знаешь, что такое «флагелляция»?
— Ага — это когда ртом!
— Не «фелляция», а «флагелляция».
— Тогда не знаю… — Барабашка озадаченно захлопала ресницами. — А как это?
— Как бы тебе объяснить-то… — Лисса умолкла в притворной задумчивости. — Может, проще показать?
— Давай!
— Пойдем к тебе в каюту — там будет удобнее…
* * *
Спустившись за деталями, Старпом с Доктором застыли, прислушиваясь. Потом Старпом, хмыкнув, подошел к двери и постучал. Открыв, раскрасневшаяся и растрепанная Лисса некоторое время, тяжело дыша, молча смотрела на него, потом протянула широкий поясной ремень.
— Не смогла себе отказать. Делать больно тупым людям — это моя слабость.
— «Лисса! — гневно поинтересовался из-за плеча Старпома Доктор. — Как ты могла так поступить?»
— «Но, дядя, как я могла удержаться?»
— «Ты понимаешь, что это выходит за всякие рамки?»
— Да я не против, собственно…
Жестом попросив их повременить с пререканиями, Старпом вошел и заглянул в лицо Барабашке, которая без сил висела на подлокотнике кресла голой и очень красной задницей кверху.
— Наслаждаешься?
— Аха… — закатив глаза, Барабашка слабо кивнула.
— Хорошо. Продолжайте…
— В смысле? — Лисса и Доктор удивленно уставились на Старпома.
— Дамы получают удовольствие от процесса. Я получаю удовольствие от пикантности момента. А вам, Ганс, думаю будет небезынтересно после обследовать психическое состояние вон той голозадой особы. Похоже, помимо прочего, у нее искажено восприятие боли. Думаю, это как-то связано с её общим состоянием.
— О! Я есть не подумайт об этом… Это есть дейсвийтельно важный диагностик факт!
— «Дядя — акцент…» — напомнила Лисса.
— «Во-первых — перестань меня поправлять, а во-вторых — это все равно возмутительно! Ты могла спросить разрешения!»
Возмущенно вскинув голову, Доктор скрылся в лаборатории. Оглянувшись, и убедившись, что он вне зоны слышимости, Старпом поманил Лиссу к себе.
— Если что — я разрешил. Питаю слабость к подобным перверсиям… И загляни в шкаф. Там внизу у нас кое-какой инвентарь, на случай если будет скучно… Твоего дядю беру на себя.
Подмигнув, Старпом закрыл дверь и поспешил за Доктором. Лисса еще некоторое время постояла, раздумывая.
— Больной
