Мятежный дом - Ольга Чигиринская

— Удачи.

И мысленно добавила: после меня тебе её понадобится чертовски много.

Андреа подал ароматную салфетку — стереть пот, выступивший под софитами — и стакан воды. Это были вообще-то обязанности Белль, но камеристку Бет оставила в зале.

— Вы так неосторожны, — сказал гем, принимая стакан обратно. Бет закатила глаза. Когда она решила сделать юношу своим секретарем, ей и в голову не приходило, что это будет до чертиков напоминать старинный роман, в котором преданные слуги поедом едят своих господ. Такие рабы — кара Божья за рабовладение.

Она знала, что поступок ее иначе как хулиганством не назовешь, но неосторожным его не считала. Во-первых, после того как подтвердились слухи о Дике, у нее был неприятный разговор с тайсёгуном. Если бы этот разговор не отозвался демаршем вроде сегодняшнего, они бы взволновались, а зачем лишний раз волновать дядю и бабушку? Во-вторых, она уже вполне овладела искусством ведения разговора в стиле «я-то всего лишь наивная имперская девочка, а вот вы что имели в виду»?

Она поднялась по лифтовой шахте, ведущей в верхние, ложи и с поклоном предстала жениху. Все неприятности лучше пожинать сразу.

— Браво, — сказал Керет, глядя не на нее, а на маску, лежащую на коленях.

— Ты же не принял это на свой счет?

— Нет, конечно. Просто ты напомнила сотням тысяч людей, что у большинства из них в войне с Империей пропал без вести или погиб кто-то близкий, — Керет бросил маску на подушку рядом с собой. — Не удивлюсь, если песню завтра же будут проигрываь во всех харчевнях. Сборы поднялись на треть, пока ты пела. Так что ты помогла поддержать самых неимущих в Корабельном Городе, и…

Бет убрала с сиденья маску и опустилась рядом с Керетом.

— С тех пор как прошло это известие, — тихо сказал юный император, — я не нахожу себе места. Я в отвратительном положении. Одно мое слово — и полиция, армия, СБ, синоби, контрразведка — все будут брошены на его поиск и арест. Но я знаю, что если я хотя бы намекну на то, чтобы мне принесли его голову — я погибну для тебя навсегда. Ведь так?

Бет взяла его за руку.

— Но пока он жив, — продолжал Керет, — я все равно тебя теряю. Не отрицай этого. Ты изменилась, даже внешне. Когда я впервые увидел тебя после этого, две недели назад — я сразу понял: ты знаешь. У тебя словно отросли крылья.

— Я не бот, — вздохнула девушка. — Я не могу переключаться прикосновением к сенсору.

— Никто этого и не требует, — Керет повел плечами. — Но я чувствую себя так, словно меня, держа за руки и за ноги, обряжают в костюм и маску ненавистного жениха из древней комедии. Или тирана, который преследует одинокого и загнанного героя. Больше всего на свете я хочу, чтобы мне позволили оставить его в покое.

— Ты же у нас император, — язвительности в голосе Бет было больше, чем ей самой хотелось. — Кто это может что-то тебе позволить или не позволить?

— Я же объяснял тебе, — Бет уже научилась различать в его голосе, почти безупречно ровном, трудноуловимые оттенки боли.

— Я всего лишь говорю, что так и учатся стоять на своем, — девушка сильнее сжала руку жениха. — Черт подери, у тебя есть право не быть и не выглядеть мерзавцем. И все возможности, чтобы его отстоять.

— Ты такая милая, когда ругаешься, — Керет улыбнулся было, потом снова насупился. — Он убийца, Бет. Убийца искусный и хладнокровный. Ты же видела записи? Я не могу оставить его в покое. Закон рухнет, если его не защищать, и его защита — моя прямая обязанность.

— Если бы он убивал для вас, — резко ответила Бет, — у вас не возникло бы никаких претензий. Это раз. Два — его бы преследовали, даже будь он невинен как пёсик твоей мамы. И три — ты действительно мало что можешь сделать. Всем рулят дядя, бабушка и Аэша Ли, так что к тебе у меня претензий в случае чего — не возникнет. А главное, — она постучала маску пальцем по лбу, — куча подхалимов желает выслужиться перед ними. Таким не нужен приказ, им не нужен даже намек. Они знают, что тайсёгун предпочел бы видеть Дика мертвым, и проявят инициативу, только держись. Но я буду молиться, чтобы Дик сделал с ними то же, что и с этими, в порту и в том борделе…

— И c твоей мамой, — сказал Керет, пустыми глазами глядя на сцену, где Дэйла Сонг изображала «танец отзвуков» — кстати, весьма неплохо для любительницы.

— Да, и c моей мамой, — Бет встала, загородив сцену, чтобы перехватить его взгляд. — Послушай, Керет. Я закрыла вам счет за мою первую маму. Я до сих пор плачу по ночам иногда — из-за нее, из-за дяди и братика…

Ей пришлось сделать паузу и перевеси дыхание, чтобы не разреветься. Сжав на пять секунд как можно тверже расползающиеся губы, она продолжила:

— Но я стараюсь вас понимать. Я стараюсь вас любить. И мне очень жаль, что Дик во второй раз сделал меня сиротой — хотя, обойдись вы с ним по-людски, этого бы не случилось. Но если кому и жаль больше, чем мне — так это ему, клянусь чем угодно. И если уж я списала вам — то ему подавно. Ваша вина больше.

Отчеканив это, она села, коснулась плечом его плеча и прибавила гораздо теплее:

— Просто не упоминай больше о моих мамах, ладно? О них обеих. Мне это больно.

— Хорошо, — вздохнул Керет. — Я только хочу, чтобы ты поняла: мои чувсва к Лорел — очень похожи на твои — к леди Мак-Интайр. У меня есть мама, но…

«Она тщеславная курица», — Бет обняла своего жениха за талию, чтобы приободрить. Он повернул к ней лицо — и его свободная ладонь мягко легла на ее затылок.

— Эльза…

«Кажется, я сейчас получу свой первый неофициальный поцелуй», — предположила Бет, и не ошиблась.

Целоваться Керет умел. Еще бы, государю-то не обязательно быть девственником. Даже наоборот — он должен расточать свои милости так же щедно, как это делает Вечное Небо. Она вспоминла, как жадничал и торопился Дик, и поняла, что сейчас все-таки разревется — а ведь ей почти удалось успокоить Керета.

И тут дело спас Андреа.

— Госпожу вызывают, — почти пропел он. Керет и Бет оторвались друг от друга, будто очнувшись. Боже, подумала Бет, да неужели я настолько обвавилонилась за какие-то несчастные полгода, что веду при нем личные разговоры и целуюсь, словно он мебель???

— Да, — она встала. Андреа направил проецирующий луч на пол.

— Эльза, — сказал, возникнув в луче, Рихард. — Поднимись, пожалуйста, на колоннаду. Здесь человек, который хочет встретиться с тобой.

Бет насторожилась. Никого и никогда еще не пропускали к ней просто так. Все желающие должны были пройти через фильтр СБ, потом их одобряли дядя и бабушка, а потом уже у самой Бет спрашивали, желает она принять визитера или нет. Даже на таких вечерах, где к ней вроде бы свободно мог подойти любой, и она — к кому угодно, публика тщательно отфильтровывалась. Нет, слова дяди следовало понимать так: «Здесь человек, и я хочу, чтобы он с тобой встретился».

Она поднялась в колоннаду. Резные базальтовые столпы уходили прямо в небеса, не неся никакой кровли — силовой купол защищал от неистовства бури площадку и зимний сад. Метеорологи обещали, что стихии утихнут в течение трех недель — и начнется время Зимы Анат, самый спокойный сезон Картаго. Но пока — сплошной поток воды с небес разбивался о силовой купол, и бесшумные молнии расплескивались по нему.

Дядя и тот человек были в колоннаде одни. Рихард был в мундире, гость носил тунику до пят из дорогой мягкой ткани и поверх нее — коричневую накидку. По лицу можно было дать ему лет семьдесят — что, с учетом генов шедайин, означало реальных девяносто, а то и все сто. Между бровей и у губ залегли глубокие складки, но глаза смотрели мягко, и Бет на миг показалось — испуганно. Она произнесла положенные слова приветсивия и стала ждать, пока гостя ей представят. Но Рихард первой представил ее.

— Познакомьтесь, господин Леев. Это Эльза, дочь Экхарта. Бет, к тебе приехал Этан Леев, отец Экхарта Бона. Твой дедушка.

ТАДАААМ! Они что, узнали и о моих штудиях семейной истории?

Бет с самого начала недоумевала по поводу отсутствия родственников с отцовской стороны. Насколько она успела изучить историю Рива, каждый новый тайсёгун, придя к влсти, проводил на важные посты людей своего клана. Это никем не осуждалось, если родичи оказывались компетентны и не наглели. Двор должен был кишеть Бонами — а их не было ни одного. Тогда Бет полезла в инфосеть, чтобы хоть отчасти развеять туман.

Она помнила принцип набора синоби — и не удивлялась, что Экхарт Бон не желал помогать своим бывшим родичам. Но удивительно было то, что им не желали помогать и Шнайдеры — очень нехарактерно для Рива.

Клан Бонов, по скупым данным, и прежде не был велик и влиятелен. Сейчас он совсем захирел — у них остался всего один корабль. Точнее, всего один пилот. Бет нашла в генеалогии свою бабушку — и обнаружила, что та умерла на следующий год после рождения сына. Отец в генеалогии Бонов не значился вообще, а в генеалогии Экхарта был указан некто Этан Леев. Данных о нем было — с кошкин лоб, только имя и профессия: эколог. Но прежде чем начать спрашивать, Бет решила сначала выжать из Сети все возможное. И вот пожалуйста…