Курьер: Темная Ночь Души - Алексей Павлович Зорин

Алены. Она страстно желала, чтобы Светляк обрел материальное тело, чтобы она могла зубами рвать его плоть. Вцепиться в горло, рвануть челюстью в сторону и смотреть, как кровь фонтаном покидает холодеющее тело. Она даже почувствовала, как ее пальцы начинают гореть, ногти твердеют и заостряются, как нестерпимо чешутся зубы, превращаясь в клыки. Внезапно она поняла, что это не плод ее фантазии. Ее плоть менялась. Она с ужасом поняла, что превращается в зверя. По телу проходили судороги, руки и ноги скрючило, спину выгнуло дугой. Из горла Алены раздался хриплый крик, больше похожий на рев.

Боже, что может это остановить? Она превращается в зверя, как Волк! Но ведь он смог удержаться! Что его спасло?

Пот ручьем бежал с Алены. Под завывания зверей она сама становилась одним из них. Она вдруг явственно увидела, что стоит на обрыве над бездной, и нечто огромное тащит ее к краю. И если она сорвется — назад пути не будет.

Край обрыва приближался. Словно огромная темная рука мирового зла тащила Алену к бездне.

Алена усилием воли вызвала в памяти картины прошлой жизни. Город, еще не засыпанный песком. По улицам гуляют люди, по каналу плывет теплоход, с него слышится дрянная попсовая музыка…

Бездна еще на шаг ближе. Такое ощущение, что ноги скользят по чему-то липкому. Руки молотят по воздуху, пытаясь зацепиться, но не находят опоры.

Теплый вечер, набережная, запах свежемолотого кофе…

Ноги коснулись края. Вниз сорвалась пара камней, мгновенно исчезнув во мраке.

Ветер, раздувающий волосы, закат над городом, рука Дениса в ее руке…

Нога свесилась за край. Хватка тьмы очень сильна, и Алена поняла, что не справится. Ее утянет вниз. А там — регресс. Ее больше не станет. На ее место придет Зверь. Сознание растворится в абсолютной тьме. Унесется в бездну то, что она считала личностью, вместе с обрывками правил и моральных устоев. Ее внутренне «я» как будто дробилось на мириады мельчайших частиц, которые, словно песчинки, подхватывал лютый ветер, и с завыванием уносил во тьму, где они исчезали вместе с остатками угасающего разума.

«Ванька, прости…» — мысленно прошептала Алена, и из ее глаз покатились слезы. «Больше мы не увидимся… не запустим самолетик из головы Гагарина… и никогда не увидим мор. Я не сберегла тебя… Прости. Я тебя люблю…»

Перед взором Алены возникло лицо Ваньки. Он улыбался своей невинной улыбкой, и в его глазах отражалось бездонное голубое небо. Алена подумала, что это странно — вокруг тьма, Звери, бездна, как может отражаться небо, если его здесь нет? И тут же поняла — это было Ванькино внутреннее небо, с внутренним солнцем. И оно осветило Алене.

Она смотрела в его глаза и плакала. И чем больше она вглядывалась в них, тем больше они расширялись, захватывая все больше пространства. Ее втягивало в этот бескрайний голубой купол.

В этом небе было все: теплые летние вечера, запах свежесваренного кофе, тепло руки. Но было в нем и нечто, что поражало своей силой, и при этом мягкостью. Что-то, что протянуло сознанию Алены невидимые лучи, словно спасительный мостик над бездной. И сейчас как никогда раньше Алена ощутила свой дар — дар выбирать.

Тьма, разверзнутая у нее под ногами, манила своим забвением и вседозволенностью. Она всем телом ощущала эту свободу, горячий ночной ветер, обдувающий обнаженное тело, одурманивающий вкус крови на губах с привкусом металла. Свобода убивать и пить жизнь из тела агонизирующей жертвы, наслаждаться первозданным могуществом звериного тела, отсутствием сознания и хоть какой-то ответственности.

С другой стороны, было что-то другое, доселе незнакомое Алене. Оттуда бил яркий свет, и он причинял боль. Но она откуда-то знала: это временно. Очистительный свет смывал грязь, страх и ненависть, и это не могло пройти безболезненным. Там, выше этого света было что-то такое, к чему хотелось прикоснуться хотя бы краем сознания, и даже от одной мысли об этом она захлебывалась от благоговейного восторга. Там тоже была свобода, но другого рода. Свобода, подразумевающая ответственность за тот мир, в котором мы живем, который мы творим. Свобода от ненависти. Свобода любви.

И хотя Алена все еще ощущала крепкую хватку тьмы, не желавшую отпускать свою добычу, где-то глубоко в сознании укрепилась мысль, что она сделал свой выбор. Тело постепенно становилось легким, словно перышко.

«Чтобы сердце могло продолжить путь, оно должно быть легче пера» — промелькнули на границе сознания слова профессора.

И в какой-то момент Алена поняла, что тьма отпустила ее. Словно паук, чьи сети порвала чудом вырвавшаяся из них муха, тьма зло смотрела на нее откуда-то из потаенных глубин. Алена вынырнула из мрака, тяжело дыша, покрытая липким потом, вновь вернувшись в сознание и тело, наполненное болью, но — свое, человеческое тело.

* * *

Она лежала на полу, освещенная слабым светом призмы. На расстоянии вытянутой руки от нее рычали Звери, высовывая на мгновения из мрака то оскаленные пасти, то чёрные от шерсти лапы с загнутыми когтями. Они метались за границей света, пытались дотянуться до Алены, но отпрыгивали во тьму, словно обожженные огнем.

Но свет был слаб. Помещенный в призму он не могу вырваться наружу, и слабые лучи с трудом разгоняли тьму в радиусе пары метров вокруг.

Алена ощупывала свое тело, все еще не веря в то, что она смогла удержаться. Без Ваньки у нее бы не получилось. Нужно во что бы то ни стало отыскать его!

Алена повернула голову в сторону призмы. Кто скрывался внутри нее?

Вопросов было больше, чем ответов, впрочем, ситуация не располагала к долгим размышлениям. Алена подтянула поближе ноги, сев на корточки, чтобы Звери не смогли до нее дотянуться, и с замиранием сердца поднесла руки к глазам — они были совершенно такие, как раньше, без следов трансформации. Алена вздохнула с облегчением. Впрочем, вопрос о том, что делать дальше оставался открытым. Что-то подсказывало Алене, что ответы мог знать только узник призмы.

— Кто ты? — спросила она призму. В ответ кристалл продолжал светить ровным бледным светом и источать легкое тепло. Почему Алена не слышит его голос? Может, писк в ушах и есть его ответ? Она просто не понимает его язык? Но почему тогда понимала в бессознательном состоянии? Или это были галлюцинации? — Слышишь? Эй, светлячок!

Ответа не было. Сквозь разбитые окна виднелись первые звезды. Что ж, добро пожаловать во тьму! Еще одна ночь бок о бок со Зверьми, а заодно и со злейшим врагом. Хотя какая разница — день или ночь — она