Цепочка вечных ценностей - Александр Агеев

Детектор ошибок

В человеческом мозгу много тайн. Возможно, многие из них не будут раскрыты никогда. А многие процессы деятельности мозга, ныне даже визуализированные (обучение, память, творчество), были, в принципе, верно описаны задолго до разработки современной аппаратуры нейродиагностики. В этом смысле тысячелетние исследования мозга ведутся кольцеобразно - от философии и психологии через нейрофизиологию, нейробиологию и нейрогенетику снова к психологии и философии. Начавшись с этических постановок, последующее, уже в ХХ в., углубление в мельчайшие структуры мозга - нейроны и синапсы, количество которых превосходит сотни миллиардов единиц, - снова приводит к этическим вопросам.

Два открытия науки о мозге достойны особого внимания: "матрица стандартов" и "детектор ошибок".

Известно одно расхожее мнение: "клетки мозга не восстанавливаются". Оно ошибочно. Мозг необычайно пластичен, имеет способность к регенерации клеток, может создавать новые зоны благодаря обучению или для компенсации травм. Более того, исключительно интересны механизмы работы памяти. Например, каждое извлечение когда-то усвоенной информации представляет собой реконструкцию, а не простое копирование.

Со временем жизни человека накапливаются шаблоны повторяющихся действий. Так, мозг обеспечивает личность хоть какой-то устойчивостью в непрерывном потоке воздействий: механических, звуковых, зрительных, обонятельных, информационных… В отличие от любых пресмыкающихся или животных вплоть до приматов человек имеет высокоразвитый язык, "вторую сигнальную систему". Речь идет не только и не столько о лексическом багаже, синтаксисе, фонетике или пунктуации. Язык - необходимое условие и инструмент именно человеческой жизнедеятельности, гарантирующий успешную ориентацию не только и не столько в хаосе природы, но и в хаосе всей ноосферы.

В терминах языка таятся не только значения, но и смыслы. Собственно, смысл и самой жизни также формулируется символически, как некая высшая ценность. Эти ценности на высшем уровне мотиваций предстают как "матрицы этических стандартов". Без заряженности человека этими высшими энергиями бытия его жизнь становится бессмысленной.

Но удивителен и фундаментально важен отнюдь не этот факт. В конце концов, можно бы наворотить (в истории это и "наворочено") бесконечное множество смыслов жизни, тем более что природа и общество тяготеют к достаточному разнообразию. Оно поддержано и евангельскими предписаниями: "Надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные"[31].

Удивительно и фундаментально весьма недавнее открытие, обязанное во многом Н.П. Бехтеревой, - "детектор ошибок". Мозг знает (sic!), что соответствует его природе, а что является отклонением, что благотворно, что вредоносно - на уровне работы триллионов единиц материальной структуры мозга, а не на уровне дебатов с известной относительностью их этических постулатов. Сознательное блокирование этого механизма идентификации неправильностей невозможно! Да, человек может совершать поступки, противные мозгу. Человек может даже пытаться, и небезуспешно, приглушить химическими или информационными способами, самостоятельно или наведением извне, детекцию ошибок. Но плата за это наступает с неизбежностью природного закона - запуском неврозов и иных заболеваний физического и духовного тела. В теологических контекстах данная проблематика формулируется в терминах искушений и грехов, в кибернетических - как сбои в алгоритмах.

Когда Патриарх Московский и всея Руси Кирилл подчеркивает, что "о необходимости модернизации страны первой заговорила Церковь… Модернизация в нашем понимании - это не только экономическая реформа, не только технологическое переоснащение российской экономики, не только современная инфраструктура - это в первую очередь построение новой системы отношений между людьми, в том числе и в бизнесе, в промышленности, в образовании, в науке, которая бы основывалась на нашем национальном нравственном фундаменте", то трудно не увидеть в этом столь же актуальном, сколь и вековечном религиозном императиве полную его тождественность самым новейшим достижениям науки о мозге[32].

Фигурки из глины

Младенец, Мария, Иосиф, цари,

скотина, верблюды, их поводыри,

в овчине до пят пастухи-исполины -

все стало набором игрушек из глины...

Иосиф Бродский

Не зря и довольно проницательно Владимир Ильич однажды молвил: "Из всех искусств для нас важнейшим является кино". А ведь он не сталкивался с мощью Голливуда наших дней! Помимо оскароносных шедевров и мощных духоподъемных киноизделий на глобального зрителя обрушивается такой вал всевозможных "бензопил по-техасски"; "симпсонов", "культовых сериалов всех времен и народов", что впору задуматься о клиническом психиатрическом эффекте современного кинематографа. Стремительное проникновение в Интернет делает кино всеобъемлющей технологией препарирования сознания. Назойливые инкрустации рекламы лишь на поверхностный взгляд противопоставляют ее кино. По сути же - реклама пытается спровоцировать в массовом мозгу продуктовые потребительские предпочтения, а кино обрабатывает иные уровни сознания, формируя или деформируя ценностные ориентации.

Российское кино в этой глобальной игре ведет арьергардно-партизанские бои в прокате и телеэфире, с трудом удерживая свою небольшую нишу. Внутри этой ниши пропорции между духоподъемным и духовно сниженным контентом явно не в пользу первого. Кто-то, определяющий сетку вещания и проката, прекрасно понимает значимость духовного позитива и духовного безобразия, творчества и потребительства. Это, между прочим, отчетливо показывает вещание в дни праздников: почти исчезает реклама и доля духовно здорового, идейно высокого наполнения резко возрастает на день-два, чтобы снова ужаться в разрешенных кем-то для повседневности рамках, уступая место рейтинговой пошлятине и "глянцевым подонкам". Такова современная реинкарнация ленинизма в условиях "свободы слова".

Весьма точно эта коллизия показана в новой "Иронии судьбы". Три десятилетия первая "Ирония судьбы" дарит гражданам России непревзойденную и трепетную надежду на чудо. Вне трудовых забот, в сугубо человеческом измерении, в открытости новому рязановский сюжет вводит миллионы сердец год за годом в резонанс с простым и высоким извивом случайного и счастливого. Сюжет настолько не утратил силы, не обветшал за эти годы, что был повторен недавно вновь. Не вдаваясь в разбор этой попытки, не сравнивая эпохи и сам киноязык, стоит подчеркнуть главное в нашем контексте. Во-первых, обе "Иронии" сшивают нашу разорванную связь поколений - тех, кто был молод 30 лет назад, и тех, кто еще молод сейчас. Это исключительно важно - понять, почувствовать, что мы все те же, в чем-то фундаментальном неизменные вопреки специфике эпох. Во-вторых, без всякой софистики показан конфликт "екарных бабаев", облепленных мишурой технических и поведенческих гаджетов и считающих себя принцами на серебристом коне и, с другой стороны, - "зайцев", ведущих преемство с теми, что в "темно-синем лесу, где трепещут осины"... А главное, в калейдоскопе событий светится, как свеча во мраке, тихая и своеобразная для каждого устремленность к счастью. "Справа - дама, слева - шпага", как говорится…