Страсти по Марии - Жюльетта Бенцони

– Мужайтесь, матушка! – со слезами сказала Анна. – Монархи, ваши зятья, заставят вашего сына пожалеть о совершенном преступлении.

Поспешно уводя королеву в ее комнату, с тем чтобы подготовить в дорогу, Мария не на шутку разволновалась. Нужно было незамедлительно определяться с выбором. Если она примет сторону короля, а случай для этого был более чем подходящий, она рискует в дальнейшем оказаться перед новыми сложностями. Но как неожидан этот поворот: чтобы убедить короля сделать из матери заключенную, кардинал должен обладать воистину необъяснимым влиянием. Никто и никогда, даже самые могущественные люди Франции, к коим Мария причисляла и себя, и своих близких, не находил в королевстве убежища от его злопамятства. Не он ли отказал ей в помиловании Луизы, хотя сделать ему это было проще простого? Рядом с этим всемогущим человеком она ощущала себя совершенно беспомощной.

На самом деле король принял решение отправить свою мать в недавно восстановленный замок Мулен. Ей был назначен щедрый пансион, тщательно подобрана свита, так что она могла вести привычную жизнь, но соответственно своему возрасту была освобождена от государственных забот. Но если кто-то допускал, что королева-мать смирится со своей участью, тот плохо знал ее. Больше всего на свете она хотела править, блистать и уничтожить своих врагов. На меньшее она никогда бы не согласилась.

Она наотрез отказалась покидать Компьен, ссылаясь на боязнь, что Мулен король предлагает лишь как промежуточный этап на ее пути во Флоренцию, куда и собирается отправить свою мать. Ее пытались убедить, что это не так. Медичи упрямилась и использовала всевозможные ухищрения: она больна, у нее нет денег. Дабы успокоить старую королеву, ей был предложен другой вариант, Анжер, но она и слышать ничего не захотела: Компьен она покинет лишь под угрозой применения силы.

В то же время его высочество, собрав войска, предпринял попытку освободить мать, но как только король выступил ему навстречу, тут же бросил все и скрылся во все еще испанском Франш-Конте. Затем перебрался в Лорен, где неожиданно для всех женился на юной сестре герцога Карла Маргарите, пятнадцати лет от роду.

Позиция, занятая Марией Медичи, призвавшей на помощь своих зятьев из Испании, Англии и Савойи, вывела в итоге Людовика из терпения, и он выдвинул матери ультиматум: за две недели выбрать будущую резиденцию. В ответ королева-мать в одну прекрасную ночь сбежала в Голландию, откуда продолжала творить всяческие происки. Тогда она еще не знала, что вернуться ей не суждено уже никогда…

Меж тем герцогиня де Шеврез возвратилась в Париж с королевой, пыталась ее подбадривать и как-то сориентировать в нынешней обстановке, создавшейся после отъезда королевы-матери. Герцогиня понимала: если бы престарелой королеве удалось избавиться от Ришелье, она возобновила бы войну против своей невестки, а выказываемое ею в последнее время расположение к Анне было продиктовано вполне прагматическими причинами. Оставалось понять, что за игру возможно было разыграть с оставшимися у нее на руках картами.

С одной стороны – прочная, как никогда, монолитная и всесильная пара король – Ришелье. Против них – кичащаяся положением инфанты, ревностная католичка, мишень для сил преисподней, с удовольствием играющая роль жертвы, королева: подобным поведением она рисковала вызвать раздражение венценосного мужа, расположенного к ней и без того не слишком доброжелательно. Результатом могло стать отречение, тем более если новая жена одарит Гастона сыном. Итак, все вернулось к той же самой ситуации, что сложилась тогда с Шале, с той лишь разницей, что постановщица спектакля – королева-мать – исчезла, а кардинал держал в своих руках теперь все королевство. И препятствие нужно было обойти, о чем, собственно, и шла дискуссия Марии с Анной Австрийской.

– Позвольте заметить, Ваше Величество, мы на войне. И сражение в открытом бою для нас гибельно.

– Не просите меня быть любезной с человеком, который принудил короля выгнать собственную мать! Я не утратила стыд!

– Вы меньше будете стыдиться, если король потребует аннулировать свой брак, а вас отправит в Мадрид?

– Он не осмелится, – возразила Анна дрожащим голосом.

– Вы прекрасно знаете, что не правы. Поверьте, угроза реальна!

– Я знаю, – ответила Анна с нервным смешком. – Кардинал мечтает женить его на своей племяннице…

– Не хотите ли вы сказать, что принимаете на веру подобные глупости?! Ришелье не настолько глуп, чтобы допускать грубые политические промахи: думаю, он скорее подыщет подходящую принцессу, а та, став с его помощью королевой Франции, исполнит любое пожелание своего благодетеля. Эту ситуацию следует разрядить хотя бы с этой стороны границы. Король правит вместе с кардиналом, и, похоже, ему это нравится: они сильны, тогда как нам нужна передышка. Так что давайте-ка на время сложим оружие или хотя бы сделаем вид!

– Если вы предлагаете мне быть любезной и поступать так, словно ничего не произошло, это слишком! На это я никогда не пойду! Инфанте не подобает…

– А не подобает ли вам помнить в первую очередь о том, что вы королева Франции? Это же миссия, и вы должны пойти на уступки, и потом, мадам, замужество обязывает вас подчиняться своему супругу.

– И вы тому замечательный пример! – заметила королева.

– А разве нет? – воскликнула Мария. – Истинная женщина сделает все, что взбредет ей в голову, разыгрывая при этом покорность. Послушайте, позвольте вести игру мне, сами же позаботьтесь о красоте: вы должны быть прекрасны! Даже король будет рад вместо сварливой матери заполучить любезную во всех отношениях супругу. Нужно, чтобы он вновь питал к вам страсть…

– Мария, вы мне об этом прожужжали уши! Я преотлично понимаю, что королю нужен наследник! К сожалению, я не могу сотворить его в одиночку!

– Этому можно помочь! – осмелилась Мария. – Важно лишь, чтобы у короля был повод считать себя отцом. Что до кардинала, этим займусь я сама. Он в последнее время испытывает ко мне влечение…

– И вы этим хвастаетесь? О! Мария! – упрекнула Анна.

– Ну да! И не стану досадовать, влюбись он в меня хоть чуть-чуть. Это тем более интересно, что маркиз де Шатонеф, новоявленный канцлер и хранитель печати и его старинный друг, уже влюблен в меня не на шутку. Манипулируя тем и другим, мы сможем вершить великие дела…

– Этот Шатонеф не какой-то там желторотый юнец Шале! Поостерегитесь!

– А что? Достаточно распалить его! К тому же он мне кое-чем обязан. Поверьте, моя королева! Мы с вами славно позабавимся!

– Вы и вправду думаете, что с таким человеком, как кардинал, допустима какая-либо забава?