Два цвета неба - Нина Лукинова

— Никто не знает, это древняя легенда, покрытая паутиной времени. Однажды, на Фабрике Душ случилась Война Богов, причины не знает никто, это стерто из истории. Только после этого, Севар превратился в Ад, Налана проиграла, и мир стал пеплом, осевшим на землю после огромного пожарища. Из Рая, он превратился в кару небес, а все потому, что наши предки не верили в силу Богини. Когда уцелевшие люди вышли из пещер, где жили долгие поколения, влача во тьме жалкое существование, не видя дневного света, они прокляли имена Богов, допустивших Смерть.

— Не понимаю, как вы можете одновременно ненавидеть своих Богов и поклоняться им? — задаю логичны вопрос, ощущая противоречие.

— Я не говорила, что мы ненавидим их. Наше поколение научилось жить в этом мире со всеми его тяготами и невзгодами. Однажды было пророчество, в тот момент, когда свершился самый страшный грех, а небо стало цвета крови, на землю спустился Бог, и сказал, что светловолосые демоны, принимающие облик Богини, должны умереть.

— Вы совсем двинулись? Какие в жопу демоны? — неожиданно выкрикиваю я, чувствуя, как страх поглощает сознание.

—Те, кто приходит из пустоши раз в поколение. Раз в двадцать пять лет дьявол атакует наши сердца, парализует души лживыми образами Богини, которые нужно искоренять, словно корень сорняка. Ты одна из них, одна из приходящих, тех, что несут ересь и ложные истины. Если хочешь жить, отрекись от своих слов, ото лжи и этого имени, иначе тебя постигнет незавидная судьба остальных, — безразлично говорит она. От этого холодного тона мурашки пробегают по коже, страх захватывает сознание ледяной волной, сковывая чувства и делая голос приглушённее.

— Мне двадцать пять, — тихо говорю я, чувствуя, как собственный голос глухо отдается в голове. — Хочешь сказать, что этих приходящих было много? И каждая была похожа на меня? — паника поражает голосовые связки, превращая звуки в тихое хрипение. Мысли вновь улетают в высотную даль, оставляя на месте себя пустой вакуум.

— Не на тебя, а на Богиню. Ее описания передаются испокон веков — светлые волосы, голубые глаза… Вот уже тысячу лет дьявол искушает нас, но ни одна из них не является истинной Наланой. Согласно пророчеству, когда Богиня вновь спустится в Севар, жизнь возродится под единым цветом неба, вместо пустыни зацветут зеленые луга, сады появятся на месте иссушенной пустоши и наш мир наберет прежнее могущество! — фанатично говорит она. Даже при неярком лунном свете видно, как заворожено блестят ее глаза при этих словах, чувствуется, что Лара искренне верит в это, впитавшееся с молоком матери.

—Что стало с ложными Богинями? — спрашиваю я, зная ответ. Но лучше один раз услышать горькую правду, чем мучиться сомнениями.

—Их убивают, — холодно говорит она, медленно поднимаясь со стула. Видимо, на этом разговор окончен. — Я рассказала тебе это потому, что ты мне нравишься, не хочу, чтобы ты умерла. Что-то в тебе есть такое, неописуемое… Возможно, внутренняя сила, пусть ты и не Богиня. В тебе есть свет, — сказав это, она вышла из комнаты, оставив меня наедине с мыслями.

Лежа на кровати в изменчивом свете крупных звезд, я тяжело перевариваю информацию, как кусок жирного мяса, наглухо застрявший где-то в кишках, вызывающий неприятную тяжесть. Что же получается, глупая деревушка с чокнутыми жителями среди непроходимых песков, убивающих посланцев из внешнего мира, похожих на их Богиню. Словно я попала в Таинственный лес, лучше просто не придумать. Наверняка, Лара рассказала далеко не все, только основное, но и этого достаточно, чтобы напугаться до трясучки в подмышках. Скорее всего, это какой-то культ, верящий в древних Богов, но отчего-то не сходятся концы с концами. Лару испугало мое имя, а правдиво рассказанная история привела в бешенство. Почему она считает, что я лгу, и что же это за Богиня Налана, чье имя под запретом? Как же много вопросов, на которые нет ответов!

Знаю только одно, оставшись здесь, получу огромные неприятности, а возможно, расстанусь с жизнью, как и все прошлые. При этой мысли по телу пробежала волна дрожи, а к горлу подкатила тошнота, когда отрубленные головы, насаженные на деревянные пики, всплыли в сознании. Одинаковые лица, одинаковые светлые волосы, ставшие грязной тряпкой, и закатившиеся пустые глаза, смотрящие во мрак на облепленных жирными мухами лицах, залезающими в ноздри, открытые рты, обосновавшиеся на пожелтевших бельмах глаз. Падальщики, трупные мухи, спутники смерти и разложения, не вызывающие ничего кроме отвращения жужжанием маленьких крыльев, перебиранием тонких ножек и слизыванием трупного сока гадкими хоботками. Не хочу так, не хочу, чтобы мою голову поставили на главной площади на всеобщее обозрение, и чтобы мухи ползали по моему лицу, как по лицам остальных ложных Богинь, убитых за долгую тысячу лет в этом сумасшедшем оплоте чертовых фанатиков. Выход только один…

5

Бежать! Куда глядят глаза! Плевать на отсутствие воды и пищи, плевать на адскую жару и убивающий холод, они перестали иметь значение. Сейчас стоит только одна цель — выжить, любым путем. Здесь я погибну, как пить дать! Придерутся к словам, внешности, найдут несостыковки в истории, мало ли что! Придумать сказку за пару часов— раз плюнуть, этим я зарабатывала на жизнь неплохие деньги, но что я знаю об этом мире? Ноль, история рассыплется как карточный домик после второго вопроса. Проклятье! Только думала, что добралась, что все испытания остались позади, как судьба подбрасывает новый клубок гремучих змей. Словно пещер и пустыни было не достаточно, как будто по мне прогоняют бешеный тест-драйв, желая испытать на прочность по всем мыслимым параметрам. Безумие, сплошное безумие!

Осторожно поднимаюсь с кровати, все еще чувствую небольшую тошноту и головокружение, правая лодыжка туго перевязана бинтом, и от резкого движения чувствую растекающееся по ней тепло. Замечательно, кровь, видимо до конца незажившая рана открылась, те твари меня здорово покусали. Возвратившись на кровать, осторожно снимаю перепачканный бинт, не зная благодарить или проклинать Высшие Силы за отсутствие света. Черная кровь в лунном свете обильно вытекает из раны, пачкая белье, оставляя капли на деревянном полу, стекая по коже тонкой горячей струйкой.

«Инфекция! Зараза! Кровопотеря!» — отчаянно бьется в голове панический рой мыслей. У меня ни лекарств, ни антибиотиков, нет даже обычной перекиси, чтобы продезинфицировать рану. Голова идет кругом от накатившего страха, непонимания, что делать дальше. Пытаюсь успокоить себя аутотренингом, выходит не очень, но дает хоть какой-то эффект, всяко лучше, чем сидеть в тишине.

— Все в порядке, Налана. Все в порядке! — нервно бубню я, отрывая от простыни здоровенный кусок, заматывая им ногу. — Все могло быть хуже. Это обычная ранка, небольшая царапина, хорошо, что целы кости и нет переломов, ведь я стою на ногах, а это так— маленькая протечка…Сейчас все будет в порядке… Надо только немножко потерпеть. — затягиваю туже на ране импровизированный бинт, стиснув зубы до скрипа, еще немного и они начнут оседать белоснежной пылью во рту, но я терплю что есть мочи. Удивительно, но проговаривание боли помогло, а может так подействовало тихое шебуршание собственного голоса, но через десять минут, утерев выступившую испарину со лба, я смогла встать на ноги, не опасаясь оставлять за собой кровавых следов. Боль по-прежнему пронзает ногу адским огнем, но теперь он стал терпимее.