Война и миф - Михаил Зыгарь

Безымянная земля

Для того чтобы попасть в Косово, мне пришлось сменить имя. Переименовали меня французские миротворцы, охраняющие границу между Сербией и Косово. Пристально изучив мой загранпаспорт, они выдали мне карточку, дающую право на въезд. В ней говорилось, что мое имя Михаил, а фамилия – Викторович.

Первой моей остановкой в Косово стал город Митровица. В городе быстро стемнело. Дорога шла в гору, потом с горы, потом опять в гору. Потом в окнах домов перестал гореть свет. Потом стали появляться дома без крыш, стекол и каких-либо признаков жизни.

– В северной части Косово осталось немало бывших домов албанцев, – объяснит мне потом глава российской миссии в Косово Андрей Дронов. – Во время войны они убежали и сейчас живут во временных квартирах. Белград, конечно, хотел бы отделить северные округа Косово, населенные сербами, и присоединить их к себе. Но албанцы явно будут против.

В гостинице я столкнулся с другой особенностью Косово. Едва вошел в номер, свет во всем отеле погас.

– С электричеством здесь просто катастрофа, – расскажет мне потом Андрей Дронов. – Все Косово делится на три зоны: А, В и С. К зоне С относятся те районы, которые не платят за электричество. Поэтому его им отключают. Система «один-пять». Один час есть свет, пять нет. Большинство сербских районов относится к зоне С. Белград предлагает платить косовской компании за сербов. Но пока ничего не решено.

Сидя в кромешной темноте гостиницы в Митровице, я еще не знал, что всего лишь очутился в зоне С.

Наутро мы отправились в албанскую часть Косово. Митровица разделена на две части рекой Ибар: на северном берегу живут сербы, на южном – албанцы. Таксист-серб пообещал доехать только до моста.

Мост через Ибар оказался мудреным архитектурным шедевром. Построили его недавно, уже при ооновских властях. Снизу его подсвечивают красивые синие лампочки. Но не всегда, а, видимо, только днем, потому что ночью электричества обычно нет.

Внизу, под мостом, в мутных водах Ибара кувыркались и крякали жирные утки.

– Некому их стрелять, – нацеливаясь на них своей камерой, пробормотал фотокор Василий Шапошников. Гаранты спокойствия уток, ооновские миротворцы, чинно прохаживались по обе стороны моста.

Разница между сербской и албанской частью Митровицы видна сразу. Если на севере все стены были оклеены предвыборными плакатами, то на южном берегу красочные плакаты возвещали о другом выборе Косово. Постеры гласили: «Thank you USA», «We love America». В декабре прошлого года в Косово проводили трехдневный праздник любви к Америке – плакаты остались с тех пор.

Выяснилось, что по эту сторону Ибара сербские динары уже не принимают – только евро.

Таксист-албанец знал по-английски всего пару слов, поэтому поначалу разговор не клеился.

– Может, по-сербски? – вдруг с надеждой предложил он. Пошло намного лучше.

– За последние годы ситуация в Косово сильно изменилась, – будет потом рассказывать мне давний знаток края Андрей Дронов. – В 1999 году дипломата из Болгарии в первый же день работы в Приштине застрелили в лоб прямо в центре города только за то, что он спросил по-болгарски, сколько времени. Даже не по-сербски! Такая была реакция на славянскую речь. А сейчас этническая ненависть потихоньку сходит на нет. Но не везде, конечно.

Пока мы ехали в Приштину, столицу Косово, на мой мобильный телефон вдруг пришло SMS «Добро пожаловать в Монако». Оказалось, что местный оператор мобильной связи – монакская компания Vala. Косовские пользователи сотовых телефонов все время находятся в роуминге и разговаривают друг с другом через Монако.

– В 1999 году, когда мы перешли под управление временной администрации НАТО, возникла необходимость в том, чтобы у Косово был собственный телефонный код, – объяснит мне потом советник косовского правительства Дардан Гаши. – Был проведен тендер, в котором участвовали компании из Австрии, Германии, Франции. Но победило почему-то Монако. Решали чиновники из ООН. Видимо, небескорыстно. Монакская связь очень дорогая. Но что поделать? Сейчас мы работаем над созданием второго оператора. Будет тендер, в нем участвуют компании из Словении, Германии и США. Как раз к обретению независимости у нас появится вторая компания сотовой связи.

Первым, что я заметил в Приштине, был огромный портрет Билла Клинтона на одном из домов.

– Это бульвар Клинтона, – объяснил таксист. – Он великий политик и миротворец.

Рассказывают, что раньше на бульваре Клинтона работали два кафе: «Моника» и «Хиллари». Но потом их почему-то закрыли. А имя Билла Клинтона у бульвара осталось.

Загадочные превращения

Приштина застраивается быстрыми темпами. В косовской столице живет уже миллион человек, здесь полно суперсовременных зданий. Однако самое важное из них – очень старое, не слишком красивое и очень неудобное. Это UNMIK, ооновская временная администрация Косово. Именно отсюда управляется край последние семь лет.

У проходной меня встретила Сесил, норвежка, работающая в Косово все эти семь лет.

– Проходите. Видите, сколько у нас охраны. Очень неудобно. Так, теперь в лифт. Он очень маленький, аккуратно. Дверей у него нет, поэтому, если вы чуть-чуть отклонитесь назад, он сразу остановится. Вот. Остановился.

Сотрудники UNMIK не скрывают, как им смертельно надоело в Косово. Не скрывают своей неприязни к ооновцам и местные.

– Это раньше ООН была для косоваров символом свободы. А сейчас они все считают ее тормозом их движения к независимости, – расскажет мне потом Андрей Дронов. – Независимость им уже не раз обещали, а ее все нет и нет. Кто виноват? ООН и международное сообщество. Значит, надо помочь им принять решение. 28 ноября у здания ООН была демонстрация, забросали его бутылками. Пока только с краской, – многозначительно заканчивает дипломат.

В ООН, правда, той демонстрации вроде бы не испугались.

– Я был здесь в тот день и наблюдал ту демонстрацию через окно, – рассказал мне глава департамента информации UNMIK Александр Иванько. – Это был день флага, самый главный здешний государственный праздник. Собрали всего 700 человек. Местное радикальное молодежное движение регулярно пытается проводить у нас тут под окнами митинги за независимость. Вчера собрали 22 человека. Позавчера пять.

Впрочем, Александр, как и его коллеги, считает, что работа в Косово сделана и пора уезжать.

– Сколько можно тянуть? Мы тут уже семь с половиной лет. Создали органы власти, парламент. За эти годы здесь возникла парламентская демократия, свобода слова, очень приличные СМИ, которые совсем не стесняются критиковать власти. А вот если статус Косово не будет решен в самые короткие сроки, возникнут проблемы.

Все здесь признают, что удивительные превращения произошли за семь лет не только с косовскими политиками, но и с ооновскими администраторами.

– Здесь созданы все условия для коррупции. С людьми происходят странные вещи, – расскажет мне потом Андрей Дронов. – Много таких примеров: приехал сюда работать честный европеец, посмотрел на все это – и так стал воровать! Человек, который заведовал реконструкцией косовской электростанции, уж не буду называть его национальность, сейчас под следствием, потому что грубо перевел на свой счет $4 млн. Ну, неопытный человек, не через оффшоры, а так, напрямую. В общем, развращаются люди очень быстро.

Не любят ооновскую миссию в Косово не только за это.

– UNMIK все эти годы пыталась отделить Косово от Сербии, – возмущался в Белграде глава департамента экономического развития Косово в сербском правительстве Ненад Попович. – Они старались сделать Косово искусственным экономическим островом. Но связи, которые существовали 50 или 100 лет, не разрушить в одночасье. Косово как независимое государство экономически несостоятельно.

Напротив здания UNMIK очень много кафе и ресторанчиков – китайские, французские, итальянские. Их любят сотрудники приштинских международных организаций. В одном из них мне назначил встречу советник косовского премьера Дардан Гаши. За окном лил проливной дождь, и в самом кафе было холодновато.

– Да, неприятная погода, – улыбался политик, – надо вам приехать в июне. И тепло будет, и на праздник попадете.

– Праздник?

– Ну, я думаю, что как раз в июне будем праздновать провозглашение независимости. Смотрите сами. Ахтисаари представит свой план. В феврале он попадет в Сов без. Пару месяцев они будут его изучать в рабочих группах. Заседания начнутся в апреле. В мае, думаю, все закончится.

– А мнение Сербии не спросят?

– Почему? Спросят. Но слушать его никто не будет. Сербии надо просто принять реальность. Они потеряли Косово семь лет назад. В резолюции 1244 написано, что возврата к состоянию, какое было до 1999 года, не будет. Значит, Косово уже не войдет в Сербию. Косово будет независимым. У нас уже все не так, как в Сербии. Своя правовая система. Свои паспорта. Валюта – евро. Кроме независимости, нет вариантов. Нет плана Б. Можем только подождать, а потом праздновать.