ЭТНОС. Часть вторая — ’Догма’ - Павел Сергеевич Иевлев

— Какой кошмар, — сказал я, поёжившись.

— Может быть, когда кросс-локус создавали, там был нормальный срез, — пожал печами Теконис. — Но теперь так. Церковники этого даже не знали — просто заводили жертву в особую комнату в подвале, закрывали дверь. Открывали — никого уже нет. Цикл обнулён, ждут следующего. Предупреждая вопросы — нет, я не знаю, что именно с этим миром не так. Академически это интересно, но практически я буду рекомендовать покинуть его, невзирая на любые убытки.

— Ты знаешь последствия, Лейх, — мрачно сказал Мейсер.

— Именно! — ответил он. — Я знаю последствия, если мы уйдём. Но я не знаю последствий, если мы останемся. И это пугает меня куда больше.

— Может быть, обойдётся? — осторожно спросил Фред. — Чёрт с ней, с прогностикой — мы уже знаем, что срез проблемный, будем осторожнее, «предупреждён-вооружён» и всё такое?

— Я категорически… — начинает Теконис, но тут пол вздрагивает.

«Бабах-бах-бах» — разносится эхо взрыва по коридорам загородного дворца.

— Ну, что, — торжествующе спрашивает наш зловещий слепец, — кто ещё за то, чтобы работать без прогностики?

Где-то внизу, на первом этаже захлопали выстрелы. Грохнул второй взрыв, пальба усиливается. По звуку — бьют револьверы и карабины. Но вот раздался сухой треск штурмовой винтовки — наши бойцы приступили к исполнению своих прямых обязанностей.

— Сидите тут! — заглянул в дверь встрёпанный Слон. — Мы разберёмся!

— Чёрта с два, — вскакиваю я. — Там Нагма!

Слон кивает — я его заместитель, мне можно. С собой у меня только пистолет, до арсенала далеко, но я и так справлюсь. Не могу не справиться.

— Скорее всего, пришли за Перидором, — сообщает Слон, меняя магазин, — прорываются к императорским покоям. И да, твоя дочь там, у принцессы. Беги, я вниз, попробуем взять их с фланга.

— Да кто они?

— В душе не ебу, — выругался командир, — а что, есть разница?

Я бегу через спальни, оттуда есть проход в тронный зал и на императорскую сторону дворца. Перепуганная прислуга прячется за шкафами и кроватями, глядя на мня выпученными глазами. Чёрт, надо было свалить в графство, в моём замке нас хрен возьмёшь, а тут у Перидора проходной двор. Ничему его покушения не учат.

В покоях принцессы никого — ни Катрин, ни Нагмы. Дальше, дальше, они должны быть где-то здесь! Стрельба нарастает и приближается. Точнее, я приближаюсь к ней. Здесь перекидываются штучными, но громкими «бабахами» однозарядки — карабины и револьверы. Видимо, охрана Императора ведёт бой с нападающими. Треск очередей почти не слышен, наши бойцы далеко. Защищать Перидора — не их задача. Они сейчас перекрывают проходы к залу, где сидит группа Мейсера. Ребята надёжные, отличные профи, там враг не пройдёт, я уверен. Но Нагма где-то здесь.

Дверь тронного зала открываю с ноги, отшатываюсь за косяк, пропуская выстрел, влетаю боком, сразу начиная стрелять, и метусь вдоль стены, не давая прицелиться. Револьверы стреляют медленнее и не очень точно — отдача у них очень сильная, после каждого выстрела надо целиться заново. Я сбрасываю под ноги первый магазин раньше, чем они успевают взвести курки в третий раз, и ни один в меня не попал. Впрочем, я не основная мишень — охранники Перидора палят из-за импровизированной баррикады из трона и стульев. Трон массивный, дубовый, из доски толщиной в ладонь, и я краем глаза вижу торчащие из-за него кружева. Не знаю чьи, но женские. Второй магазин пошёл. Всего их три.

— Ты цела?

— Да, пап, не зацепило. Но император…

Перидор лежит так, что можно даже не щупать пульс. Но я щупаю. Да, без вариантов. Принцесса… или уже императрица? Катрин рыдает у него на груди, периодически встряхивая тело, как будто надеясь, что от этого оно оживёт.

— Он умер, моя принцесса.

— Мой паладин, сделай что-нибудь!

— Увы, Катрин, уже поздно. Надо бежать, ещё ничего не закончилось.

Ворвавшихся в зал мы перестреляли, но стрельба нарастает снова, сейчас тут будет жарко. Последний живой бодигард императора перезаряжает карабин и показывает мне жестом на принцессу и на дверь. Сам он хочет пасть с честью над телом хозяина. Самурай хулев.

— Пошли, пошли, — тяну я девушку.

— Я не брошу отца!

— Принцесса Катрин! Меровии ты нужна живой!

— Бежим, Кать, слушай моего папу, он знает, что делать! Мы вернёмся!

Мы только-только успеваем прикрыть за собой дверь, когда в зале снова хлопает карабин охранника и ему отвечает треск револьверов.

— Сюда, быстрее, за мной! — командую я, тащу за руку Нагму, не выпускающую руку Катрин.

— Куда мы? — спрашивает дочка на бегу.

— В убежище. Помнишь его?

— Там, где мы Катьку лечили, точно! Давай, Кать, поднажми, тут рядом!

Пластина на стене неприятна на ощупь, я толкаю дверь — да, тот же странный дом в том же странном месте. Значит, работает.

— Сюда, девушки.

— Нет, — твёрдо говорит Катрин. — Я не пойду. Я помню, там иначе идёт время. Я не могу пропасть надолго, когда отец убит заговорщиками. Меровия нуждается во мне!

— Пап, мы её не бросим! — тут же подхватывает Нагма.

— Я не брошу. А ты — бегом туда, закрываешь дверь, отправляешь сообщение и ждёшь спасателей.

— Я без тебя не пойду! — заявляет моя упрямица. — А вдруг ты тут постареешь и умрёшь, пока я там?

— Давай, без разговоров, — я беру Нагму за плечи, разворачиваю к двери и примериваюсь как бы так её туда закинуть, чтобы она не сильно ушиблась.

В этот момент распахивается дверь напротив, оттуда раздаются выстрелы, и меня как будто лошадь пинает в левое плечо. Мне не больно, я успеваю правой рукой поднять пистолет и выстрелить в незнакомое усатое лицо, но следующий нападающий бьёт мне в лоб прикладом карабина, отбрасывая назад, толкает спиной вперёд в комнату, сбивая с ног, и захлопывает дверь.

— Нагма! — ору я, но она осталась снаружи.

Я пытаюсь подняться, плечо отзывается чудовищной болью, от которой темнеет в глазах. До меня доходит, что прошло несколько минут, значит, за дверью — несколько часов. Что бы там ни случилось, я уже опоздал. Теперь надежда только на то, что спасатели вернут меня в