Всё не так, как кажется (СИ) - Морейно Аля

- Нет, я узнал только сегодня. Мы с Давидом говорили о тебе, он, оказывается, уже навёл справки. Тогда я и понял, что это была ты.

Молчим. Все слова сказаны.

- Уходи, – у меня нет для нас другого решения. Потому что «мы» оказались иллюзией, нелепой шуткой небесного кукловода.

- Николь, понимаю, что даже права не имею просить, но... Прости меня, пожалуйста. Давай попробуем с этим справиться вместе, обратимся к психологу.

- Нет, я не смогу, – сомнений нет, я уверена в своём решении. Как он может мне такое предлагать?

Нет ни слёз, ни агрессии. Всё выплакано, вымучено, выпсиховано уже давно. Но допустить, чтобы рядом со мной находился внезапно идентифицированный призрак, выше моих сил. Не хочу каждый раз, глядя на него, вспоминать тот ужас.

- А как же Миша?

- Что Миша? Он – мой сын. Я его люблю, независимо от того, в результате чего он появился.

- Он ведь может быть моим сыном! Я тогда не предохранялся.

- Он не твой сын, он – сын Бахрамова.

- Откуда такая уверенность?

- Потому что он был первым. И потому что он умер.

- Последовательность не имеет значения, вероятность равная. Он не похож на Бахрамова.

- Ну и что? Он и на тебя не похож! Миша похож на моего отца, так бывает.

- Я хочу сделать анализ ДНК. Я люблю его, он привязан ко мне. Мише нужен отец! Я готов о нём заботиться независимо от того, какие отношения будут между нами с тобой. Позволь, пожалуйста, мне хотя бы общаться с ним.

- Нет. Я не хочу больше тебя видеть, тем более рядом с моим ребёнком.

- Но он может быть и моим сыном!

- Не может.

- Тогда я подам в суд на установление отцовства. Если я добьюсь решения сделать анализ, ты не сможешь отказать.

- Если ты подашь в суд, я расскажу там, что вы с Бахрамовым меня изнасиловали. И Мише расскажу. Как думаешь, он будет рад оказаться сыном насильника? – естественно, я никогда этого не сделаю, но мне остро необходимо сейчас ударить его побольнее, чтобы разделить мою боль на двоих.

- Николь, я понимаю, что заслужил такое отношение ко мне, но зачем ты так с ребёнком? Разве он виноват, что так сложились обстоятельства? Зачем его в эту грязь посвящать?

- Я прошу тебя уйти! – у меня всё-таки начинается истерика. – Прошу исчезнуть, будто тебя никогда в нашей жизни не было! И если ты этого не сделаешь, если посмеешь приблизиться к моему ребёнку, я всё расскажу! Всё!

- Хорошо, я сделаю, как ты хочешь...

Я чувствую его боль и отчаяние, но мне плевать! Мне так плохо самой, что кажется, выдержать невозможно.

- Николь, я люблю тебя! И Мишу люблю! Я не представляю, как жить без вас…

- А ты представь, как жила я после того, как вы с Бахрамовым славно развлеклись! Мне было двадцать лет, практически ребёнок ещё, студентка! Отец в тюрьме. Из дома меня выставили, даже вещи свои я смогла забрать оттуда не сразу. Жить негде. Денег нет. Работы нет. И как вишенка на торте – новость о беременности! Знаешь, каково носить ребёнка насильника? Знаешь, каково это – убеждать себя, что малыш невиновен, простить его и научиться любить? Ты хоть примерно представляешь, как я пережила тот кошмар? Да я по сей день пожинаю плоды той проклятой ночи! О чём ты вообще говоришь?

- Николь, клянусь, я даже предположить тогда не мог, что это было против твоей воли! Я знаю, что виноват, но прошу тебя, давай ты успокоишься, обдумаешь всё и мы снова поговорим. Должен же быть какой-то выход! Мы ведь собирались пожениться. Неужели это для тебя ничего не значит?

- Нет! Уходи! Пожалуйста, уходи! Я не смогу тебя простить! Это невозможно! Уходи!

Он что-то ещё говорит, но я не слушаю – закрываю уши руками и твержу, как заводная: "Уходи! Уходи! Уходи…"

Наконец он оставляет меня в покое, собирается молча. Уходя, говорит:

- Я буду ждать столько, сколько понадобится. Я готов на всё, чтобы вернуть вас. Пожалуйста, когда сможешь поговорить со мной и попробовать вместе найти решение, позвони мне. Или если ты решишь, что я могу хоть иногда видеться с Мишей. Я буду очень ждать!

Внутренности жжёт. Так больно, что дышать получается через раз. Почему судьба так жестока со мной? Почему из миллионов мужчин в этой стране я полюбила единственного, кто этого не достоин?

А если и вправду Миша – его сын? Недаром же он совсем не похож на Бахрамова. Что мне теперь делать? Ребёнок очень привязан к Алексею. Как объяснить ему, почему он больше не сможет с ним видеться? Всю ночь рыдаю и ищу решение. Выходит всё шиворот-навыворот!

Наутро пишу заявление на увольнение, впопыхах пакую вещи и прощаюсь с морем. Погода под стать настроению. Небо затянуто тучами, шторм. Мутная вода яростно обрушивает на берег белую пену. Только смельчаки отваживаются купаться. Мы просто сидим на берегу и смотрим на разыгравшуюся стихию.

Мне очень плохо, и никакие уговоры не помогают. Если поначалу сердце отказывалось верить в то, что внушал ему рассудок, и глупо надеялось на чудо, то теперь оно осознало навалившуюся на меня реальность, смирилось и просто невыносимо болит.

Миша грустит. Когда я сообщила, что Алексей от нас уехал, он с горечью в голосе заявил:

- Я так надеялся, что дядя Лёша будет моим папой! – потом расплакался и весь день периодически всхлипывал, добавляя своими слезами мне страданий.

Отрываем этот город от сердца очень болезненно. Тут с нами произошло столько событий! Было много радости и огорчений, побед и разочарований. Нам пора возвращаться домой и жить дальше.

Ломаю и выбрасываю сим-карту. Свой новый номер сообщу только тем, кого возьму с собой в новую жизнь. Вечером следующего дня въезжаем в столицу, она встречает нас дождём. Хорошо, что хоть не дразнится солнышком.

На календаре – тридцать первое августа. Накануне вечером Лиза прислала мне смс с буквой класса и фамилией учительницы. Ворвавшись к директору гимназии с орущим младенцем на руках, она умудрилась записать туда Мишу, несмотря на заверения, что классы укомплектованы и набор окончен. Что бы я делала без такой подруги?

Первого сентября мы с бледным от волнения сыном и роскошным букетом цветов проталкиваемся между многочисленными детьми и их родителями в поисках своего класса. Учительница встречает нас очень приветливо, и на душе сразу становится легче.

Ещё бы мне быстро найти работу – и можно быть вполне счастливой.

Здравствуй, новая жизнь!

Глава 30

Не зря говорят, что нет худа без добра. Вскоре после нашего бегства домой я узнаю, что папу условно-досрочно освобождают из колонии. Забираю его к себе, оформляю регистрацию. Некоторое время он будет под колпаком у полиции – ему предстоит раз в неделю ходить туда и отмечаться.

Папа очень сдал. Ему ведь и пятидесяти нет, а волосы уже изрядно побиты сединой. Но больше всего меня поражает осанка – так ходят сломленные жизнью люди. Сердце разрывается на части от беспокойства за него, но я стараюсь не подавать вида и каждый день благодарю судьбу, что вовремя вернулась в столицу и могу помочь отцу с адаптацией.

На работу папа устраивается почти сразу. Бывший компаньон и близкий друг берёт его к себе заместителем. Находясь в колонии, он разработал бизнес-стратегию, которую его друг в последние годы активно и очень успешно воплощает в жизнь. Работа творит с ним чудеса – папа оживает, в глазах появляется блеск. И даже спина, кажется, немного выпрямляется.

Больше всех возвращению папы радуется Миша. Мой малыш, отчаянно нуждающийся в мужском общении, получает преданного и беззаветно обожающего внука дедушку. А я в папином лице нахожу прекрасного помощника, избавившего меня от необходимости нанимать ребёнку постороннюю женщину. Живём все вместе в моей квартире. И хотя папа периодически заводит разговор о том, что он мешает мне устраивать личную жизнь, я стою на своём: никуда его от себя не отпущу. За семь лет разлуки я так истосковалась по нему, что не могу представить, как можно не проводить с ним всё свободное время.