Назад в СССР: 1985 - Максим Гаусс

— Выпьем, выпьем... — кивнул я, а сам потянул к початой банке с тушенкой.

Пить я так и не стал, для вида чокнулся с Серегой, потом повторил с армянином. А потом по палатке разнесся дружный храп. Уже позднее вошедший в палатку Витек, удивленно созерцал «поле битвы».

— Влетело тебе из-за меня, да? — спросил я, глядя на младшего сержанта.

— Да не, нормально. Баталин хоть и суровый, но отходчивый. Знаешь, сколько раз такое уже было?! — Витя усмехнулся и махнул рукой куда-то в сторону поста связи.

— Ну, давай, налетай. Тут, правда, немного осталось...

— Дважды уговаривать не нужно, — усмехнулся тот.

Позднее, уже где-то часов в десять вечера, мы быстро избавились от улик, утилизировали мусор.

Я получил постельное белье, расстелился. Бани, как и собственной кухни, здесь не было. Если вся еда была привозная, то я купанием дело было совсем не очень. Те, кто работали на «Дуге», договорились купаться там два раза в неделю, а те, что «Юпитерские», свободно пользовались банной на самом заводе. Уж там было все необходимое.

Конечно, в этом плане на аэродроме «Овруч» все было куда удобнее и продуманнее. Зато здесь полная лафа — офицерам на фиг не впало контролировать личный состав. Их тут вообще, по-моему, было от силы человек пять.

Засыпал я долго — обычно на новом месте засыпаю легко и непринужденно, а тут почему-то сон не шел, и все тут. В конце концов, все-таки заснул.

* * *

Подъем прошел строго по времени, ровно в шесть.

Затем вышли на общее построение. К моему удивлению, все участвовавшие вчера старики, были как огурчики. Оказалось, у них в заначке было несколько банок соленых огурцов, каким-то «макаром» выменянных у местных жителей. Чуть ли не самое лучшее лекарство после пьянки...

Завтрак прошел незаметно. Овсяная каша с запахом молока, бутерброды с сыром и маслом. Ну и чай.

Я с горечью вспомнил наши смены поваров, с предыдущего места службы — уж те даже простую овсянку умудрялись делать вкусно. А тут одно название. Ну ничего, привыкну... И не таким приходилось питаться.

Помню, пока был в Сирии, нам пришлось почти две недели сидеть на одних сухих пайках «Армия России». Причем, на одном и том же варианте комплектования. Смотреть на мясо с фасолью я уже просто не мог — один взгляд вызывал изжогу. Нет, против отечественных сухпайков, я ничего против не имею, все там предусмотрено как надо... Ног две недели, блин!

А затем мы загрузились в автобусы. На улице еще было темно.

Нашему взводу достался желтый «ПАЗ-672», лохматого семьдесят третьего года выпуска — это я по приколоченной к стенке салона алюминиевой бирке прочитал. Павловский автомобильный завод, до 1989 года наштамповал их более девяноста тысяч, разных модификаций.

Внутри воняло бензином, жженым маслом и еще каким-то старьем.

Загрузилось двадцать два человека. Старшим, как и планировалось, был прапорщик Кулагин — уже почти седой военный, с жестким лицом и голубыми глазами. Видно было, что всю жизнь на службе, хотя до офицерского звания так и не добрался. Все присутствующие знали, что и как делать.

— Сколько нам ехать до «Юпитера»? — спросил я у Артура. Из дембелей я знал только его.

— Минут двадцать. Можно еще поспать.

Он тут же откинулся на сиденье и закрыл глаза.

А я спать не собирался, смотрел в окно. Мы покинули станцию Янов, выдвинулись в сторону ЧАЭС — дорога тут была только одна. Снега в это время года практически не было, так жалкие остатки, только небольшой морозец не давал им растаять.

Через километр мы свернули налево, выехав на дорогу соединяющую Припять и Чернобыль. Автобус двигался довольно медленно, не больше пятидесяти километров в час. Вскоре мы выехали на мост, который в будущем будут именовать «Мост смерти». Согласно городской легенде, в ночь, когда произошла авария, некоторые жители города пришли сюда, потому что с этой точки был хорошо виден горящий четвертый энергоблок. Именно здесь прошел мощный выброс, который после поразил участок леса, теперь называемый «Рыжим лесом». Уровень радиоактивности был около пятисот-шестисот ренген в час, что является весьма значительной цифрой. Согласно той же легенде, многие жители позднее погибли, но никаких подтверждений этому нет.

С небывалой силой накатила ностальгия. Я ведь бывал здесь в две тысяча одиннадцатом — пользовался туристической экскурсией. Уже тогда все здесь заросло деревьями и травой, поэтому саму станцию с этой точки было практически не видно. Конструкция моста, как и все фонарные столбы, значительно поржавела. И все же атмосфера здесь была по-своему тяжелой, мистической, которую словами не передать. И хотя аварии еще не случилось, все равно испытал те же чувства.

Наш «ПАЗ» миновал мост и двинулся дальше. Уже через пару минут мы проехали по участку дороги, где потом будет стоять контрольно-пропускной пункт, ограничивающий въезд в мертвый город. Сейчас-то он живет и пышет жизнью, а что будет через год и пару месяцев?

Свернули на улицу Леси Украинки, затем на первом же повороте налево выехали на Заводскую улицу. По левую сторону размешались корпуса завода «Юпитер», о котором тоже ходило немало легенд, но про них я практически ничего не знал — как-то не интересовался.

Миновали многоэтажное здание, затем проходную. После автобус свернул налево, и остановился возле КПП завода. Перед нами был массивный забор, сложенный из бетонных плит. Ворота, выкрашенные серой краской, были закрыты. Слева располагалось здание начальника пропускного пункта.

Охрана периметра была на высоте, это только с виду казалось — заходи и бери, что хочешь. По факту, все обстояло совсем иначе.

Один из сторожей-охранников как раз вышел наружу, убедиться в том, что приехали «те самые» военные. Заглянул в салон автобуса, пересчитал. Списки сверять почему-то не стали — видимо, это была слишком долгая процедура и она порядком уже всех достала. Хотя сомневаюсь, что тут еще кто-то в восемь утра может на автобусах разъезжать. Кому оно надо лезть на завод, являющийся частью оборонной промышленности, да еще и на автобусе, где все друг друга знали?! Хотя, три с половиной тысячи человек это не мало...

Вышел и начальник КПП, что-то крикнул. Нам открыли ворота, водитель махнул рукой.

Въехав на территорию завода «Юпитер», наш «ПАЗ» свернул налево и остановился между двух зданий, соединенных между собой прямым коридором, протянутым в районе второго этажа.

— Все, выгружаемся! — крикнул Кулагин. — Расходимся по рабочим местам, все обязанности знают?! Вот и отлично! Так,