Удар змеи - Александр Прозоров

– Благодарствую, государь, за щедрый дар.

– Есть ли у тебя ко мне просьбы какие, жалобы?

– Я рад, что смог услужить тебе, великий государь. Долгие тебе лета!

– Поднимем чаши наши за здоровье боярина Велихина, славного слугу нашего! - поднял кубок Иоанн и сделал из него несколько глотков.

Гости выпили, немного перекусили, после чего царь снова заговорил:

– С нами, верные слуги мои, пируют бояре Яковлев и Ширяй-бей! Ноне в городе Казани они отстроили красоты дивной собор Благовещенский. За то им по труду честь и награда! Примите из моих рук особое угощение. Есть ли у вас ко мне просьбы какие, жалобы?

Гости, которым слуги поднесли опричные куски, поднялись, поклонились:

– Долгих тебе лет, Иоанн Васильевич. Благодарствуем за милость…

И один, понизив голос, добавил:

– Поиздержались мы в трудах праведных…

– Жалую вас содержанием вашим за пять лет обоих, - милостиво сообщил царь, и слуги тут же донесли героям по кисету из ларцов.

– Поднимем чаши наши за здоровье славных слуг моих, искусством каменным великих! - снова провозгласил тост государь.

Дав гостям перекусить еще немного, Иоанн снова привлек их внимание:

– С нами, верные слуги мои, пирует князь Сакульский, что безмерным старанием своим откупил служивых людей две с половиной сотни, а иных тоже немало. Тебя, боярин, от всего сердца желаю угостить со своего стола и из рук своих. Есть ли у тебя ко мне просьбы какие, жалобы?

– Да, государь, - приподнялся Андрей. - Поесть бы хотелось по-человечески.

– Верно ли ты говоришь? Ты сидишь здесь и на еду жалуешься? - в наступившей тишине нехорошо переспросил царь.

– Я, Иоанн Васильевич, последние полгода, окромя солонины да кулеша походного, ничего во рту не держал, - признался Зверев. - Соскучился по столь славному угощению. Ничего больше в мысли не лезет.

Царь, откинувшись на спинку трона, жизнерадостно захохотал и даже в ладоши прихлопнул:

– Забыл я вовсе про твои печали, уж прости. Эй, слуги! С моего стола угощение лично князю Андрею Васильевичу поставьте! Вина особого, рыбицы кусок отборный отрежьте. И не отвлекайте ни на что более!!! Тебе же от меня, княже, дарственная на владение угодьями, о коих я до отбытия твоего сказывал. И еще одна милость, нисходя к стараниям твоим. Ведомо мне, имение отца твоего возле Великих Лук находится. Дабы отдохнуть ты мог спокойно и с родителями побыть, решил я поход на Крым, что ты происками своими готовил и коим ты командовать предрешен, так поход сей решил я от Великих Лук начинать. Оттуда на юг пойдем под твоею умелой рукой. Иван Михайлович, - ткнул пальцем в дьяка Висковатого царь. - Ныне указ готовь, местом сбора ратей для похода крымского Великие Луки назначаю. В январе надлежит там всем силам русским быть, с припасом огненным и едою на три месяца пути. С моим приездом на басурман безбожных выступить без промедления!

– От Великих Лук выступать неудобно, государь, - покачал головой Зверев. - Далеко. Лучше от Тулы.

– Нет, Андрей Васильевич, - покачал головой Иоанн. - Тебе надобно хорошо отдохнуть перед походом.

– Но там нет удобных путей к Крыму!

– Мы пройдем через Велиж и Смоленск, и далее по Днепру. Этот путь выведет нас прямо к Перекопу.

– Тогда проще сразу собраться возле Смоленска…

Слуги, принесшие опричные куски, вино и грамоту с дарственной на землю, заслоняли царя от Андрея, и тому приходилось наклоняться, качаться из стороны в сторону.

– Нет, князь, ты поведешь армию с самого первого дня, - твердо отрезал Иоанн. - Посему соберемся возле Великих Лук. Такова моя воля!

Против этого возразить было нечего. Осталось лишь склонить голову:

– Как скажешь, государь…

Про себя же князь Андрей Васильевич Сакульский едва ль не крикнул: «Самодур!!!»

Самодур не самодур, а царская воля подлежала безусловному исполнению… Хотя проявлять к сему особую спешку Зверев был нисколько не обязан. Он и не спешил, демонстративно посещая службы в самых известных московских храмах, чем заодно в немалой степени порадовал Полину. Заглянул он и к дьяку Кошкину на братчину. Тот, хоть и попенял за леность, но три дня отгулял вместе с побратимом с полным для обоих удовольствием. Несколько раз Андрей с женой прохаживался по торгу, держась ближе к кремлевским стенам, катал дочерей на качелях, летающих над самым рвом. Заказал новые пищали взамен оставленных у фряга, причем по собственноручно нарисованному образцу. А в середине сентября нагло явился в Разрядный приказ за набежавшими за три года служивыми деньгами и отмеренной царем наградой за прилежание. И получил все до копеечки.

Только в конце сентября князь Сакульский все же соизволил снизойти до государевой прихоти и стал собираться в дорогу. Перво-наперво он созвал во дворе всех оставшихся при княжьем хозяйстве выкупленных рабов и прямо спросил:

– Неволить я никого не стану, православные, то вы и сами уже понять должны. Гнать на улицу тоже не собираюсь. Но коли остаться собираетесь, то надобно вам выбор свой делать. Кто желает басурманам поганым за обиды свои отомстить полной мерой - тех готов я тут же в холопы свои взять, коли за землю русскую животом своим пожертвовать готовы. Кто к земле тянется - того с собой намерен взять и на отрез хороший посадить, поместье у меня не маленькое. Кто к хлопотам на подворье привык, тем тоже, мыслю, дело найдется. Решайте, ибо мне снова пора в дорогу, и кто никуда не прислонится, тому придется свободу свою испить полной мерой.

– Я пойду поганых бить! - тут же вскинул руку один из парней.

– И я! И я! Я тоже драться пойду! - наперебой закричали бывшие пленники. - И меня в ратные записывай, княже!

Как и ожидал князь, почти все отобранные им еще в начале лета для работы на веслах парни пожелали сквитаться с татарами за прежние обиды. Не рассосалась в их душе ненависть, не забылась. А значит, в его княжеской дружине появятся еще четырнадцать крепких бойцов. Остальная дворня мялась. Что не удивительно - куда бабе в одиночку за хозяйство браться? Не потянешь! Подростки же еще не имели ни опыта, ни уверенности в себе. Еще хотя бы года четыре обождать - тогда и определятся. Мужиков же, побоявшихся записываться в ратники, осталось всего трое.

– Думайте, не тороплю, - отмахнулся Андрей, направляясь к дому. - Варвару никто не видел?

– Вроде как у подпола была, - вспомнил один из подростков. - Который в доме.

За минувший месяц князь видел приказчицу всего раза три, да и то мельком. Она и в этот раз, заметив Зверева, опустила крышку лаза и попыталась уйти, но не получилось:

– Варя, стой! Куда ты прячешься?

– Никуда не прячусь. - Она остановилась, но смотрела куда-то ему за плечо. - Прости, хлопот много. Дворец большой, людей изрядно. За всем и не уследишь.

– Не бойся, скоро уедем, - под скользящим мимо взглядом Андрей чувствовал себя неуютно. Словно голым. Такое ощущение, словно выглядишь неприлично, но тебе не решаются сообщить это в глаза. - Варя, что-то не так?

– Все так, княже. Я приказчица, я за всем прослежу.

– За чем?

– За всем, княже. - Она перевела взгляд с места у него за головой на что-то у его левого плеча. У Зверева появилось сильное желание повернуться и выяснить, куда она с таким интересом уставилась.

– Выбери себе людей, что нужны будут для ухода за подворьем в мое отсутствие, и скажи, сколько серебра оставить.

– В твое отсутствие княгиня проследит.

– Мы уезжаем все. Я, Полина, дети, холопы, люди. Кроме тех, что тебе нужны, - начал злиться Зверев. - Варя, скажи прямо, что тебе нужно? Что с тобой происходит?

– Шести помощников хватит, княже. И тридцати рублей, коли на полгода. А на год - так сорока.

– Как это, полгода - тридцать, а год - сорок? У тебя с математикой все в порядке?

Приказчица не ответила. Вообще.

– Как хочешь, - передернул плечами Зверев. - Помощников выбери сама.

Раздраженный, он поднялся наверх, в детской комнате обнял жену, что пыталась убедить детей прочитать молитвенник.

– Брось, наслушаются еще всего этого, - наклонившись, поцеловал Полину за ухом Андрей. - Чай, не в монашки готовятся, в миру жить предстоит.

– Как ты так говорить можешь, Андрей?! - привычно возмутилась княгиня. - Грех и похоть кругом! Как в миру - и без молитвы?

– Добрым словом и вострой сабелькой, - шепотом ответствовал Зверев. - Как всегда.

– Слово Божье нести надлежит любовью и терпением, - назидательно возразила Полина.

– Конечно, - улыбнулся Андрей. - Но сперва хорошо бы кистенем в лоб, и сырыми ремнями связать. Для надежности.

– Все, идите гулять! - захлопнула книгу женщина, дождалась, пока малышня выскочит, и укорила: - Как ты можешь при них такое сказывать? Это же дети!

– Тебе приказчица наша по душе? - спросил в ответ князь.

– Не знаю, - аккуратно затворила молитвенник на замочек жена. - Хмурая она какая-то, недобрая. Но работящая, за всем следит, ни о чем не забывает. Все всегда у нее имеется. А что?