Синие дали - Александр Павлович Беляев

— Не рановато, Иван Кузьмич? — затягиваясь дымом, спросил бородатый.

— Нисколько! — уверенно ответил лейтенант. — Сейчас для браконьерства самая подходящая пора. И рыбу на нересте брать легко, да и к зверю подобраться проще простого.

— Так-то оно так, — согласился лесничий, почесывая затылок. — Я говорю, рановато — не опасно ли? Река кипит. Льдины-то вон какие! Затянет катерок к водопаду, и пускай пузыри.

Лейтенант усмехнулся:

— А ты не думай об опасности. Слыхал пословицу: волков бояться — в лес не ходить. У нас вся служба — сплошные опасности, так что делать? — спросил он.

— Поедем, конечно, — согласился лесничий.

— А куда? — в свою очередь задал вопрос лейтенант. — Нужно такое место выбрать, чтобы наверняка воров встретить. Понимаешь?

— К заказнику поедем. Там «гости» будут, это факт, — уверенно ответил лесничий.

— И надо пораньше выехать, до тумана. Чтобы в тумане встать и слушать, что на реке делается, как в позапрошлом году делали, — напомнил лейтенант.

Лесничий понимающе кивнул головой.

Минуты две-три помолчали, прислушиваясь, как тяжело и гулко что-то сопело и чавкало на реке. Заходящее солнце лиловым лучом пробивалось сквозь облако и заливало лес золотом.

Лейтенант потер ладони.

— Эх, самому бы сейчас в лесу на тяге постоять! Или с подсадной уточкой зорьку посидеть! Туда бы, на затопленное болото за кордон, — мечтательно проговорил он. — Веришь, Степанов, как подумаю об этом, внутри словно забьется что-то. Ох, люблю лес! Можно сказать, только из-за него тут и прижился. Ты посмотри, ширь-то вокруг какая! Красотища-то! Не знаю, кому как, а мне охота и лес просто необходимы. Устанешь, как черт, а в лес придешь — какая благодать! Казалось бы, только и отдыхать по-настоящему, забыться от всего, силы восстановить, так нет! И тут отдых работой оборачивается. Сколько еще всяких хапуг болтается по лесам. Ни души у людей, ни совести… Все бьют! И зверя, и рыбу… Была бы только пожива.

— Какая уж там душа, — вздохнул лесничий, — бандиты бандитами. А зверю и без того сейчас трудно приходится. Воды-то сколько в этом году.

— Вода большая, — согласился лейтенант. — Вот и махнем на выручку. Зря, что ли, принят новый закон об охране природы? Ты только не забудь мотор на катере проверить, — по-приятельски пожимая руку Степанову, проговорил он.

Они разошлись.

Ночью река залила низину, соединилась со старицей и хлынула в лес. Кусты, валежник, пни — все скрылось под волнами. Деревья сразу стали несуразно короткими, будто их подрубили. Лес залило на несколько километров, и только густо поросшая сосной и ельником круча заказника осталась среди разлива сухим, незатопленным островом. На нем, спасаясь от сердитых волн, собрались зайцы, лисы, лоси. Тут были и кабаны, и косули, и барсуки, и даже бобры. Маленький островок кишел четвероногими.

Когда наступил рассвет и медленно, словно нехотя, расступилась мгла, вода вокруг острова поднялась еще выше и скоро в низину пошел лед.

Тогда из леса выплыла лодка и, прячась в сивых космах тумана, быстро направилась к острову. В лодке сидели двое: маленький юркий старичок Савелий Лямин, прозванный земляками за жадный и злой нрав Хорем, и рослый широкоплечий парень Егор. Лямин сидел на носу лодки. Зорко вглядываясь вперед, он время от времени отводил багром наплывавшие на лодку бревна. Его хрящеватый острый нос каждый раз при этом нервно вздрагивал, а в сероватых выцветших глазах появлялось сердитое выражение. Сгорбленный, с вытянутой шеей и скрюченными на древке багра пальцами рук, он был похож на большую хищную птицу, вот-вот готовую взлететь.

Греб Егор. Греб умело, по-рыбачьи, без всплесков ударяя веслами по воде. Лодка быстро двигалась по разливу, оставляя за кормой гладкий, словно накатанная дорога, след.

Неожиданно Лямин остановил Егора.

— На-ка, — протянул он ему длинную тряпку, — оберни уключины, а то скрипят больно здорово, за версту слышно. Да тише об лодку стучи! Осторожней надо. Вечером лесник с катером возился. Может, в лес собирается.

Егор проворно обмотал тряпкой весла и намочил уключины.

— А лоси-то есть на острове, дядя Савелий? — недоверчиво спросил он.

Лямин засмеялся.

— Дурашка, конечно! Как же им не быть! Они сейчас на этом мысочке со всего леса собранные сидят. Выбирай, как котят в лукошке, и бей.

Лосей на острове они действительно нашли скоро. Их было тут не меньше пятнадцати. Забившись в мелкий осинник, напуганные половодьем, животные с тревогой прислушивались к шуму ледохода. Вытаращив заблестевшие от жадности глазки, Лямин в бок толкнул Егора.

— Вишь, сколько их тут?! Вот бы парочку завалить! Ну, давай, заходи слева и гони, — зашипел он на ухо Егору.

— Пулей бы их, дядя Савелий, — засмотрелся на лосей Егор.

— В том-то и беда, что нельзя, услышат, — вздохнул Лямин. — Ну да ничего, мы их в воде возьмем, топором. Так даже вернее, — и, подтолкнув Егора, он хлопнул в ладони.

— Кыш, проклятые! Ишь встали!

Лоси всем стадом мгновенно сорвались с места. В суматохе большой старый бык и молодая корова, проскочив ельник, выбежали на берег. Корова зашла в воду, оглянулась и, услышав сзади себя крики, решительно направилась к противоположному берегу. Бык бросился следом за ней. Когда Егор и Лямин подбежали к воде, лоси спокойно уже плыли к лесу. Над волнами виднелись только их головы, да время от времени на поверхности появлялись мохнатые темные спины.

Вытирая рукавом вспотевшее лицо, Лямин хрипло пробурчал:

— Не уйдут, догоним враз. Обоих возьмем! Давай только к лодке живее.

Но догнать животных оказалось не так-то просто. Пока Егор возился с лодкой, пока выбирались из кустов, лоси успели отплыть далеко и были уже почти у середины залива. Здесь, у кромки льдов, бык свернул в сторону, а корова полезла на лед. Но сорвалась, ударилась о льдину и, оглушенная, скрылась под водой. Вынырнув, она еще решительнее полезла на лед. И опять сорвалась. И еще и еще раз она неуклюже падала в воду, пока не ослабла. Льдины тесным кольцом окружили ее со всех сторон.

Савелий наблюдал за лосихой, стоя с веревкой в руке на носу лодки. Лицо его от досады передергивалось сердитой гримасой, подбородок трясся мелкой дрожью.

— Утонет, — цедил он сквозь зубы, — пропадет подо льдом без толка. Греби шибче! — скомандовал он Егору.

Егор засопел и изо всех сил пустил лодку вперед. Он греб, не оборачиваясь, и не видел, как льдины все плотней и плотней смыкались вокруг обессилевшей лосихи и как она после каждой новой попытки выбраться на лед теперь все неуверенней и тяжелей держалась на поверхности.

Когда через несколько минут Егор снова оглянулся, животного среди льдин уже не было видно.

— Потонула? — не поверил Егор.

— Конечно. А ты