Сахарная вата - Жаклин Уилсон

Я подозревала, что Эдди говорит так просто из вежливости, но отказаться, естественно, не могла. Я испытала каждую лошадку на карусели. Папа снова долго разговаривал с парнем из аттракциона «Звездочет», потом купил в одном из фургонов гамбургеры и чипсы и там тоже завел долгий разговор с владельцем фургона. Они говорили с ним о жире и фритюрницах, соусах и уксусе. Но большую часть времени мы провели возле киоска Розы.

Еще папа сходил к Лиз в ее тир «Счастливые Стрелки» и очень удачно выбил сто восемьдесят очков из двухсот. Справедливости ради следует заметить, что Лиз вынимала из мишени брошенные папой стрелки так быстро, что подсчитать, сколько он выбил очков на самом деле, было просто невозможно. В награду Лиз дала папе огромного плюшевого медведя, точно такого же, что висел над киоском Розы, только голубого.

– Это тебе, Флосс, – сказал папа, передавая медведя мне.

– Огромное спасибо, пап, но, мне кажется, я уже слишком взрослая для плюшевых медведей, – сказал я.

– Так куда же тогда мы его денем? – спросил папа.

– Наверное, он понравился бы Тигру, – ответила я. – Но Тигр вернется еще не скоро. К тому же я уже подарила ему кенгуру.

– А Сьюзен? Или она тоже уже слишком взрослая? – спросил папа.

– Она не играет в плюшевых зверей, папа.

– Ну, тогда… – Папа обернулся к Розе и широко улыбнулся ей: – Может быть, вы, Роза, подвесите его рядом с вашим розовым медведем?

– Интересная мысль, – сказала Роза. – Прямо сейчас и подвесим. Иди сюда, медвежонок, познакомься с моей Пинки.

– Пожалуй, он будет выглядеть несколько нелепо, – заметил папа. – Пинки одета в платьице, а он совсем голый. Надо бы его сначала приодеть.

– Ой, у меня есть один костюмчик, который ему подойдет, – хихикнула я. – Джинсовый, синий. Там юбочка, но я легко сделаю из нее шорты. А джинсовая кепка в самый раз налезет ему на уши!

Еще папа покатал меня на электромобилях. Честно говоря, этот аттракцион мне не очень понравился, особенно когда машинки сталкивались друг с другом, но я визжала и смеялась изо всех сил, потому что Майк, владелец аттракциона, дал нам покататься бесплатно как друзьям Розы. Билетики здесь продавала дочь Майка Элла. Она была всего на год или около того старше меня, но вымахала уже очень высокой – этакая резвушка-сорванец, легко снующая между электромобилями с кошельком на поясе, туго сидевшем на ее тонкой талии. Она ловко продавала билетики и весело переругивалась с парнями, которые пытались завязать с ней знакомство.

Пока папа и Майк о чем-то беседовали друг с другом, мы с Эллой пошли съесть по мороженому. Я стояла рядом с ней и не знала, с чего начать разговор.

– Похоже, ты не слишком разговорчивая, – заметила Элла, слизывая мороженое розовым язычком.

Я только пожала плечами и продолжала лизать свое мороженое.

– Эй, у тебя язык-то на месте, как я вижу, – сказал Элла. – Так скажи же хоть что-нибудь!

– Ты всю жизнь провела здесь, на ярмарке? – промямлила я.

– Ага, моя семья всегда работала на ярмарках. Папа сначала был владельцем Колеса Смерти, а потом подкопил денег и купил аттракцион с электромобилями. Между прочим, аттракцион принадлежит и мне тоже, – усмехнулась она.

– Класс! – сказала я. – У меня до сих пор не было знакомых детей, которые работали бы на ярмарках.

– Ну, я уже не ребенок, – возразила Элла. – И работаю здесь не одна, позже вечером меня сменяют братья. Мы все помогаем друг другу. Это закон ярмарочного народа.

– Я тоже всегда помогаю своему папе, – сказала я. – У него было кафе. По выходным я работала там официанткой. Даже чаевые получала.

– А как вы познакомились с Розой? Они с твоим папой сейчас живут вместе?

– Типа того, – снова пожала я плечами.

– Мы все любим Розу. Только вот с мужиками ей не везет, они всегда ее обманывают.

– Мой папа никогда никого не обманывает, – рассердилась я.

– Да, похоже, он славный малый, – сказала Элла. – Даром что жирный.

– Жирный?! – снова возмутилась я. – Он не жирный! Просто полный.

– Я не в том смысле сказала «жирный». Так у нас говорят на ярмарке. Ты вот тоже для нас жирная. Так мы зовем клиентов. Покупателей.

Элла сделала вид, что покуривает шоколадную палочку от своего мороженого. Я собезьянничала и тоже изобразила, что курю.

– Если хочешь настоящую сигаретку, могу дать, у меня есть, – сказала Элла и полезла в карман своих джинсов.

– Нет, спасибо, не надо. Я… бросила, – быстро ответила я.

Элла рассмеялась, но по-доброму. Я решила, что она мне нравится, хотя, если честно, я слегка ее побаивалась. Может быть, мы с ней подружимся – хотя моей лучшей подругой, как Сьюзен, она не станет.

Когда я пришла в школу в последний день перед каникулами, мне стало грустно.

– Я буду сильно скучать по тебе, Сьюзен, – сказала я, ближе придвигаясь к ней за партой.

– Я тоже буду скучать по тебе, – ответила Сьюзен и быстро пожала мне руку.

Сидевшая позади нас Рианнон захихикала, но мы не обратили на нее внимания.

– Я буду часто писать тебе из Франции.

– О да! Только не по-французски, я же знаю, что ты любишь такие штучки, Сьюзен.

– Я буду писать тебе эсэмэски с мобильника моего папы, – рассмеялась Сьюзен. – Во Франции я увижусь со своими двоюродными, а может, и со сводными братьями и сестрами, но даже с ними буду чувствовать себя одиноко без тебя, Флосс.

Рианнон сделала вид, что ее тошнит от нашего разговора.

– Если ты плохо себя чувствуешь, можешь выйти в туалет, Рианнон, – сказала миссис Хорсфилд.

– Это нечестно, миссис Хорсфилд, вы всегда встаете на их сторону. Они ваши любимчики, – сказала Рианнон. – А сами даже не сделали вам приличный подарок в честь окончания учебного года, сунули какие-то самоделки.

Сама Рианнон подарила миссис Хорсфилд большую коробку шоколада и бутылку шампанского.

Миссис Хорсфилд немного помолчала. Потрогала пальцами джинсовый пенал, который ей подарили мы со Сьюзен. На нем мы вышили гладью вишенки и надпись: «Нашей самой любимой учительнице».

– Вы все сделали мне прекрасные подарки, – сказала миссис Хорсфилд. – Я очень рада, что у меня такие замечательные ученики, как вы. Как учитель, я очень стараюсь всегда оставаться беспристрастной. Но знаешь что, Рианнон? Я ведь не только учительница, но еще и просто человек. А человеку свойственно иметь личные привязанности.

После уроков мы со Сьюзен подошли к миссис Хорсфилд и горячо обняли ее на прощание. Потом и сами обнялись. Наконец я запрыгнула в папин фургон и махала, махала, махала рукой до тех пор, пока Сьюзен не скрылась из виду.

– Ненавижу прощаться, – фыркнула я.

– Понимаю, солнышко. Ну ничего, каникулы пролетят быстро, и вы снова встретитесь со Сьюзен.

– Знаешь, пап, мне хочется, чтобы мы с тобой тоже поехали куда-нибудь на каникулы, – вздохнула я. – Понимаю, что это совершенно невозможно, и совершенно не жалуюсь, но, если честно, мне ужасно не хочется все лето проторчать в доме у Билли.

– Та-ак, – сказал папа. – У меня есть одна идея, Флосс, только не знаю, понравится ли она тебе. Может быть, это сумасшедшая идея – но что ты скажешь насчет того, чтобы нам с тобой несколько недель пожить на ярмарке?

– Что?! Правда?! Ой, пап, хочу, хочу, хочу!

– У нас с Розой был серьезный разговор. Она очень хорошая, правда? Я сам не верю своему счастью. Короче говоря, хоть она женщина самостоятельная, но ей очень нужен помощник. А еще я переговорил кое с кем из ярмарочных парней, им тоже постоянно нужен помощник – починить что-нибудь, или присмотреть за аттракционом, или наладить механизм. Я, конечно, несколько староват, но молодых парней работать на ярмарке сейчас не затянешь. Много я там не заработаю, но могу, например, продавать гамбургеры и даже снова жарить свои бутерброды с картошкой, если на них будет спрос. А ты будешь в полной безопасности в фургоне у Розы. Ну, что скажешь?

– Что ты спрашиваешь, пап! Конечно да, да, да!

– Ты действительно «за»?

– Обеими руками и ногами!

– Поживем пока на ярмарке во время каникул, а там посмотрим, как дело пойдет. Только не знаю, что мне сказать твоей маме. Она всегда ненавидела ярмарки.

– Скажем ей, что отправились путешествовать по стране. На все лето. Будет похоже на правду, – сказала я. – Ах, пап, как это замечательно! Я такая счастливая! – Я немного помедлила и спросила: – Постой, а как же Лаки?

– Поедет с нами. Она же у нас тертый калач. Думаю, ей понравится путешествовать с нами. А Виски и Соду возьмут Старый Рон и мисс Дэвис. Роза говорит, что мы с тобой можем поселиться в бывшем фургоне Саула и там у тебя будет своя комната. Возьмешь к себе Лаки вместе с ее подстилкой. В фургоне найдется место даже для твоего серебряного комода. Роза говорит, что может разрисовать его цветами, если ты захочешь. И кукольный домик из дома Билли мы тоже возьмем с собой, найдется место и для твоих забавных вязаных зверюшек, и для книг, и для рукоделия. И про твои качели я тоже не забыл. На каждом новом месте, куда мы приедем, будем находить подходящее дерево и подвешивать их для тебя.