Ой, мамочки - Дороти Кэннелл

— Все объясняется очень просто. — Набрав в легкие побольше воздуха, я пустилась в повествование. Труднее всего было признаться во вторжении на банкет в кегельбане, но я бы не смогла жить с такой страшной тайной на сердце.

Когда я закончила, любимый провел ладонью по своему лицу.

— Боже мой, Элли, знай я, что ты задумала, попросил бы Валисию Икс пересмотреть правило о запрете покидать остров и отправился бы искать тебя.

— А что бы ты сделал, если бы она отказала?

— Милая… — одним глазом он приглядывал за Теолой Фейт, — это такой сложный вопрос… все равно что спросить, женюсь ли я снова, если с тобой что-нибудь случится…

— Ну и как — женишься? — Я нежно стиснула его шею.

— Только если эта дама будет одной ногой в могиле, а одной рукой — на чековой книжке. Тс-с! — Он прикрыл мне рот ладонью. — Сейчас главное — убрать эту мамочку из дому до возвращения ее доченьки. Джеффриз и Пипс места себе не находят. Им ведь приходится думать не только о лояльности по отношению к Обществу Кулинаров, но и о своей работе. Поверь мне, эта парочка желает любой ценой избежать кровавых сцен между мамой и дочкой… Они уже обратились с прошением к Валисии Икс. Вроде бы сошлись на том, что мы с Джеффриз отвезем Теолу Фейт назад в Грязный Ручей на ее моторке, а Пипс отправится следом на яхте.

Я сняла нитку с пиджака Бена.

— Должно быть, Валисии Икс ты представляешься рыцарем в сияющих доспехах.

— Элли, умоляю! Меньше всего мне бы хотелось победить в состязании благодаря тому, что эта женщина вдруг оказалась бы в плену моих дьявольских чар.

— Хммм!

— Довольно об этом, милая! Пипс и Джеффриз ждут. — Он осторожно приблизился к софе. — Думаешь, стоит попытаться перебросить звезду через плечо?

Ответ не потребовался. Едва Бен склонился над Теолой Фейт, та подскочила, будто всплывший утопленник, и обвила руками его шею.

— Рики, любовь моя! — Ее серебристые локоны пружинно отскочили от лица моего мужа. — Ты вернулся! Забери меня отсюда! Увези меня в наш маленький рай! Заставь свою киску вновь почувствовать себя молодой!

— Господи Иисусе! — пробормотал Бен.

— Похоже, все выйдет проще, чем мы предполагали, — торжествующе произнесла Джеффриз за моей спиной.

В коридоре хлопнула дверь. Черт! Как сказал бы мой драгоценный кузен Фредди, не считай цыплят, покуда они не в морозильнике.

Глава четырнадцатая

Сон был столь же сумбурным, как и предыдущий. Стены узкой лестницы дома в Сент-Джонс-Вуде окружали меня плотным кольцом. Откуда-то доносилось журчание воды. Пахло рыбой — маслянистый такой аромат, что остается после копченой селедки. Семейство Банди с третьего этажа очень любило рыбу. Особенно миссис Банди — старая брюзга, которая вечно стучала своей клюкой по потолку, стоило маме исполнить пируэт с прыжком. Отец мой, редкого великодушия человек, то и дело повторял: "Не обращайте на нее внимания, девочки! Разве все мы не имеем права на причуды?" Мы и не обращали — до того случая, когда маме показалось, что стук прозвучал как-то иначе. Мы дружно спустились вниз и обнаружили, что мистера Банди хватил удар, а миссис Банди в таком смятении, что не может дойти до телефона-автомата в вестибюле.

Ноги мои подкашивались. Не было сил преодолеть оставшиеся ступеньки. Но я обязательно должна добраться до пятого этажа. Почему-то я считала необходимым рассказать маме, что Теола Фейт наведалась в Менденхолл, а Бен и компания тайком увезли ее оттуда, дабы избежать столкновения родительницы с чадом. Хлопнувшая дверь оказалась ложной тревогой — это всего лишь вернулся Пипс, проверявший топливо в моторке…

Протянув руку, я коснулась двери квартиры. Мое тяжелое дыхание целиком и полностью объяснялось трудностью подъема, а вовсе не тем вопросом, который я собиралась задать маме. Если они с отцом обретут в Америке дом, славу и богатство, не забудут ли они… послать за мной?

На мой стук никто не ответил. И не удивительно. Из-за двери, подобно дыму, просачивался шум. Сперва я подумала, что там вечеринка. Но когда прислушалась, поняла, что это всего лишь будничная суматоха. Запах копченой селедки исчез, и на смену ему — оле! — пришел буйный аромат какого-то мексиканского блюда. Неужели мама забыла на один вечер о своем балете? И сейчас я застану их с отцом за ожесточенным сражением в «монополию»? А может, она напялила на голову розовый ночной горшок, на плечи набросила ворсистый коврик из ванной и расхаживает по комнате, изображая тетушку Астрид?

Дверь распахнулась. О нет! Наверняка глаза меня обманывают. Нашей квартирой завладели чужаки! Мать семейства в фартуке сновала туда-сюда с пылесосом. Отец семейства, закинув ноги на каминную решетку, читал огромную книжищу окружившим его разнокалиберным деткам с розовыми мордашками.

Один из ребятишек, рыжий и толстый, показал на меня:

— Мама! Папа! Это привидение?

— Извините, — сказала я. — Просто я знавала проживавших здесь прежде людей. — И, чопорно повернувшись, зашагала вниз по ступенькам.

Проснулась я от ощущения, будто за ночь заработала искривление позвоночника и вдобавок в глаза мне безжалостно светит фонарь в сто ватт.

— Элли… — Это был Бен, а слепящий свет исходил от солнца. — С тобой все в порядке?

— А что? — Я с трудом приподнялась на локте.

— Солнышко, уже полдень. — Он присел на кровать, отчего та угрожающе накренилась.

Внутри у меня все перевернулось, и, вцепившись в руку Бена, я осторожно улеглась обратно.

— Снова тошнит. Как и писала Мамуля: денек-другой почувствуешь себя хорошо — только чтобы не забыть, как это бывает. Дорогой, возвращайся на свои кулинарные собрания и дай мне спокойно сдохнуть… то есть отдохнуть.

Он погладил мою руку.

— У меня обеденный перерыв, а я намерен проводить с тобой каждую свободную минуту. Принести тебе что-нибудь? Яйцо-пашот, например?

— Бога ради! — взмолилась я. — Если ты меня любишь, даже не говори о еде. Расскажи лучше о Теоле Фейт.

Он перекинул ногу на ногу, заметил, как я поморщилась, и медленно опустил ногу на пол.

— Я помог посадить ее в лодку, но, едва ступив на борт, она сделалась такой… агрессивной, все предлагала показать мне местные достопримечательности…

— Грязного Ручья? — До этого я считала, что мне трудно сфокусировать взгляд на его лице, но теперь поняла, что он попросту избегал моего взгляда.

— Точнее, своей спальни. К черту, Элли! Не знаю, что уж я такое делаю, почему пробуждаю зверя в женщинах! Неужели у меня на лбу клеймо "Сопровождения на ваш вкус"? — Поднявшись, он сунул руки в карманы и печально уставился в окно, на неспокойные воды, окружавшие остров.

— Что ты, милый! — Комната вдруг затряслась, будто половик. Где-то в доме включили пылесос.

— В итоге Джеффриз решила, что от меня больше мороки, чем проку. Объявила, что сама поведет моторку, Пипс отправится следом в лодке мисс Фейт, — а мне велела возвращаться. Так что правила Кулинаров нарушены не были. Когда я вернулся, ты крепко спала. — Низко склонив голову, Бен направился к камину. — Дорогая, я должен кое о чем тебе сказать…

— Да? — Неужели мы наконец добрались до кульминации? И сейчас он объяснит, почему отводит взгляд?

— Граф и Соланж исчезли. На утреннее заседание граф не явился. Их комната пуста. Можно понять, почему они решили уехать без фанфар, — неясно одно: кто же отвез их на материк? Пипс и Джеффриз отрицают свою причастность. Валисия Икс недоумевает наравне с остальными, и… что действительно явилось потрясением… — Он присел рядом со мной и, плотно сжав губы, взял меня за руку.

— Что же? — Я вцепилась в изголовье, но кровать все равно зашаталась.

— Лоис и Хендерсон тоже дали тягу.

Кровать неожиданно перестала раскачиваться. Значит, в соперниках у Бена остались только Бинго и Марджори Задсон, подумала я — и тут же устыдилась. Это кулинарное состязание пробуждает во мне худшие инстинкты.

— Непонятно как-то… Графа отстранили за то, что он подверг опасности жизнь голубки, но ведь Лоис Браун по-прежнему оставалась в игре, разве нет?

— Главная претендентка, я бы сказал.

— Они оставили записку?

Бен повернул мою руку ладонью вверх.

— Нацарапали какие-то слова губной помадой на зеркале туалетного столика. Что-то насчет плена, но все размазано.

— А может… кровью?

— Элли, умерь свои фантазии. Все это наверняка очень просто объясняется.

— И никто не признался, что отвез их на берег?

— Нет. — Он по-прежнему упорно не смотрел мне в глаза. Ужасная мысль закралась в мою голову. А что, если кто-то — только не Бен! — каким-то образом помог упростить состязание за вожделенное звание Кулинара! Нет-нет! Это слишком жутко, в это невозможно поверить! Но ведь поверили же люди в те жуткие вещи, которые Мэри поведала о своей матери в «Мамочке-монстре». Конечно…