Капитан «Неуловимого» - Владимир Геннадьевич Поселягин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А может, не стоит передавать пленных, а утопить их в море? Больше двух тысяч молодых парней и мужчин? Нет уж, генофонд Германии всё же не стоит так тратить, да и тут, на севере, работа им найдётся. Пусть строят дома для командиров и казармы для матросов. Решено: буду передавать.
В остальном началась нормальная работа. Моим семейным командирам выдали комнаты, холостые проживали на борту лодки, с командой. Мне выдали квартирку на первом этаже бревенчатого шестиквартирного двухэтажного и одноподъездного дома. Отопление паровое, от котельной, что уже удобно. Инга там уже всё обустраивала, благо квартира для комсостава и мебель имелась.
Старпом получил точно такую же квартиру надо мной (чую, будет шумно), остальные тоже вселялись, кроме особиста: у него уже было жильё, и его там ждала семья. Я его отпустил сразу по прибытии, дав двое суток отдыха, чтобы он успел отдохнуть и провести время с семьёй. Его, кстати, оставили в моём экипаже.
Вот так постепенно дни и шли. Инженеры проверили лодку, убедились, что она в порядке: до неё хотя и доходили гидроудары от подрывов глубинных бомб, но ослабленные. Подтянули всё, что нужно, и вынесли вердикт: лодка к выходу готова. Боекомплект пополнен до штатного, припасы тоже.
Через пять дней после прибытия я был повышен в звании – получил капитана второго ранга. Сюрприз получился хороший, пришлось разыграть удивление. Сообщили, что наградные на меня подготовлены, подписаны и отправлены, да и на команду тоже. Дёмин стал каплеем, но всё так же оставался моим старпомом, хотя ему и намекали, что скоро он сам капитаном станет.
А вообще, тут была такая практика – забирать часть сложившейся уже команды на новые, недавно спущенные лодки, делая их костяком нового экипажа, а прежние команды разбавлять новобранцами. Это сколько же тренировок и учёбы предстоит, пока лодка вновь станет боеспособной! Вот я и попросил с моей командой так не поступать. Обещали подумать. Думаю, пару-тройку командиров, старшин и матросов точно заберут, но это меньшее из зол. Хотя бы не полкоманды сменится, и то хорошо.
Вот так время и шло. Когда с момента нашего прибытия прошла неделя, я через штаб бригады известил командование флота, что крейсер прибыл на место и готов к передаче: мол, тут недалеко укрыт, вместе с базой.
Я уже знал, кого назначили капитаном плавбазы и старшим инженером на неё, а кого – капитаном крейсера. Им стал Колчин Павел Иванович, командир дивизиона эсминцев. Свою должность он уже сдал новому командиру. При вступлении в новую должность предполагается присвоить ему сразу капитана первого ранга, но пока он одного со мной звания. Колчин пять дней как был назначен на «Принца» и уже формировал костяк команды. Пока у него было шесть средних командиров, сорок шесть старшин и сто тридцать восемь матросов – для вахт и обслуживания корабля на стоянке хватит.
А с Балтики и Тихоокеанского флота к нам эшелонами перекидывали командиров и матросов, которые должны были войти в состав команд крейсера, тральщиков и сторожевика. Всё же тут, на Севере, не так много матросов; что смогли, наскребли, но не более. На тральщики и большой сторожевик командиры тоже назначены, команды пока формируют, но у этих и времени будет больше: тральщики и сторожевик я передам чуть позже, дней через десять. И да, тут трофеи пока не вводили в состав флота, как это было на Балтике. Не рисковали. Получат – тогда и введут.
После моего сообщения о прибытии крейсера сразу поднялась суета, стали готовить к выходу два эсминца и сторожевик, хотя я и сообщил, что передача будет происходить ночью. Кроме того, готовились к выходу две субмарины, задачей которых была охрана флагмана от возможных атак немцев из-под воды. А немцы предпочтут его утопить, нежели оставить в наших руках, любыми способами, в том числе и авиацией. Хорошо бы усилить северян по этому направлению – истребителями, – но жаль, балтийцам всё отдал.
Да, забыл добавить: крейсер ещё не был передан, но уже получил имя. Из Москвы поступил приказ назвать его «Мурманск» и назначить флагманом Северного флота.
Сборы были быстрые, хотя я не видел смысла торопиться: передача назначена на полночь с девятнадцатого на двадцатое ноября, успеем прибыть на место. Предварительно я осмотрел на картах береговые линии и подобрал бухту, которая подходила для стоянки крейсера с плавбазой. Всё равно они там простоят не один день, пока команды освоятся на борту да разберутся с управлением, сломают что-нибудь и починят.
Поэтому и место должно быть довольно близкое, защищённое и с достаточными глубинами под крупный корабль и судно. Этим условиям отвечали три бухты, и я выбрал одну из них, неподалёку от которой была расположена зенитная батарея, которая вполне может прикрывать крейсер с плавбазой.
Головко с нами не отправился. Все корабли были забиты моряками – будущими командами трофеев. Старшим на головном эсминце шёл контр-адмирал Кучеров, начальник штаба флота. Он официально и примет трофеи, а командующий прибудет чуть позже.
За эсминцем буксировали небольшой скоростной крытый катер, на котором я должен был отправиться принимать трофеи у бойцов осназа, с тем чтобы потом передать их североморцам. Это официальная версия.
Я с начальником штаба и будущим командиром крейсера, который сильно нервничал из-за опасения, что всё может сорваться, стояли у мостика с подветренной стороны и, удерживая равновесие, поскольку эсминец ощутимо качало на высоких волнах, общались на самые разные темы. Только о трофеях не говорили, почему-то считая это плохой приметой. А на свежий воздух – даже излишне свежий, снег у базы лежал уже толстым слоем – вышли потому, что практически прибыли на место.
Эсминец застопорил ход, подвели катер, поставив его с подветренной стороны, и меня люлькой спустили на палубу. Я прошёл в рубку, запустил катер и погнал ко входу в бухту, стараясь держать максимально высокую скорость. Катер скакал на высоких волнах, но он морской, так что выдержит.
Подходить к бухте кораблям североморцев я пока запретил. Здесь были высокие склоны, отлично скрывавшие, что находится внутри бухты. Взор брал уже за семь тысяч метров, так что, убедившись, что вокруг пусто и свидетелей нет, я влетел на территорию бухты, где волнение было заметно меньше, и занялся трофеями.
Уже зная по опыту, что мне предстоит, я снял всю форму, достал непромокаемый плащ, надел его на голое тело, закрыл люки и двери катера, чтобы вода не попала внутрь,
