Возвращение мастера и Маргариты - Мила Бояджиева

- Демоны насилия, корысти завладели страной. Гнусарии заполонили народные массы, - с непривычной тоской в шальных глазах и суровыми интонациями телеобозревателя новостей объявил Шарль.

- У них идет постоянна борьба за перевыполнение плана. Количественные показатели растут, но страдает качество. И результаты в общем-то остаются на прежнем уровне, - пожал плечами Роланд. - Ах, это вечная тема, причины которой кроются в неразрешимых противоречиях двух систем - нашей и гнусариевской. Да, мы работаем в связке, но разными методами и, увы, что бы не утверждали наши идеологи, стремимся к разным целям.

- Они делают ставку на вытеснение - стремятся полностью ликвидировать человеческое в человеке, - с видом отличника отрапортовал кот. - Мы нацелены на уничтожение нечеловеков в людском обществе. То есть, как в результате получается, этих самых Гнусариев. Вот и противоречие: они стремятся к огнусариванию человечества. Мы - к его совершенствованию. И таким образом... - Кот задумался и завершил размышления, выпучив от изумления оранжевые глаза: -Таким образом, как не крути, мы вроде бы сближаемся с Божественным департаментом...Ну, местами, в отдельных целевых установках.

- Оставим философию и перейдем к практике, - остановил Батона Роланд. - Шарль начал говорить. Извольте дослушать.

- Я напоминаю об изменениях в здешних нравах, - смиренно продолжил Шарль. - Помнится, пол века назад, будучи в Москве, мы наказали администратора варьете Варенуху за то, что он грубил и врал по телефону... Сейчас его бы объявили святым.

- Не надо идеализировать тридцатые годы, - категорически пресек прения Роланд. - Мы лишь скорректировали миф, отшлифовали иллюзию. Чтобы дамы не увлекались заграничными вещами, граждане не хранили в туалетных бачках валюту, не сплетничали, не наушничали, не доносили. Чтобы писатели не продавались, чтобы был погребен страх, порождающий предательскую ложь. Чтобы сгинули приспособленцы, подпевающие вампирам в правительственных креслах, а настоящие рукописи не горели...

- Верно, экселенц, мы очень старались, - всхлипнул Батон.

- Ты, культпросветовец, жег МОССОЛИТ, а подвалы Лубянки забыл? А тюрьмы, лагеря, гибнущие от голода крестьяне? А миллионы замученных и убиенных за фасадом пышного мифа? Понимаю - сие не входило в наши компетенции. Мы не можем объявлять прямой бой Гнусариям, - швырнув фотографии в камин, Роланд расположился на диване, устраивая на подушках занывшие стариковские ноги. - Вскоре разразилась страшнейшая война, которой могло и не быть... Люди посылали людей в мясорубку, власть предала свой народ - Гнусарии торжествовали!...Но во всех этих безобразиях винят наш департамент! Извечная, мрачная, обидная ошибка. Санитаров общественной гигиены превращают в монстров! О, как ноют мои бедные кости... - Мрачнел и дряхлел на глазах Роланд. Залысины обозначились на высоком лбу, плечи опустились, лицо покрыли глубокие морщины.

- И сейчас, сейчас, экселенц! - вновь схватился за газеты Шарль. Войны, беженцы, голодающие, бездомные... Горе и кровь, горе и кровь... Ад, над которым смеются... Неужели все это - заслуга Гнусариев? Не верю! Кто же виновник, кто?

- Инфляция, - охотно, словно отличник на уроке, откликнулся Батон. - А также мафия и коррупция. Я учил.

- Позвольте! - Шарль тряхнул старомодными бухгалтерскими счетами. Костяшки щелкнули с сухим кастаньетным звуком. - Я подвел баланс. Сравнил показатели "тогда" и "сейчас". Сумма несчастий и бедствий не изменилась. Были, конечно, и светлые периоды, именуемые хрущевской "оттепелью" и брежневским "застоем". Разумеется, имел место "железный занавес", отсутствовала, вообразите, какая-либо свободы слова, собраний, печати, по тюрьмам и психушкам сидели спрятанные с глаз долой инакомыслящие... И при всем этом - покой! Недели культуры союзных республик во Дворце съездов, олимпиады, фестивали, всенародные праздники! Никакой смены правительства, никаких гражданских войн. Все волнения от распределения праздничных продуктовых заказов и премьер на Таганке. А самиздат, а андерграунд красиво люди жили! Духовно. С фигой в кармане.

- Неустойчивое, искусственное, мощным аппаратом удерживаемое равновесие. Застой, - пояснил Батон.

- Вы хорошо подготовились, друзья. Мне не о чем беспокоиться. Но лица... - Роланд ткнул пальцем, украшенным массивным перстнем, в журнальную фотографию. - Что тут за лица?..

- Волшебная женщина! - Шарль глянул на изображение облезлой блондинки с принципиально альтернативным приличному макияжем. - Любимая массами, между прочим, певица. Оттягивает, расслабляет. А эта пожилая дама переодетый мужчина. Никого, кстати, не убивал. И даже не грабил. Поет и танцует в перьях и сетчатых чулках на всероссийском экране. Высокохудожественное зрелище. М-м-м! - Шарль чмокнул фото. - Входит в состав "прогрессистов".

- С "прогрессистами" полный порядок! Как мы с Зеллой приложили Барнаульского? - не выдержал Амарелло. - Сумасшедший успех!

- Они с Зеллой! Да они развлекались, а мы тут работали, - Батон с нескрываемым удовольствием оглядел интерьер.

- Полагаю, мне не избежать обсуждения последних событий, - тяжело вздохнув, Роланд, сурово посмотрел на свою свиту и неожиданно улыбнулся. Поздравляю. Встречу пятого января с компаньонами провели на достойном уровне. Место было подготовлено удачно. Вот только... Не вернуться ли нам в Дом? Мне приглянулась квартира. И вид из окна интересный. Интересный, черт побери, вид!

- Зачем же так мучатся, экселенц! - завопили все в один голос. - Вам необходим покой и комфорт. Мы так старались....

- Особнячок уютный, обставлен не дурно - мечта провинциального гимназиста, - одобрил Роланд. - Я никого не хочу обидеть! Спокойно, друзья мои, мы только начинаем. Не стоит терять кураж в пустых перебранках.

- Куража до фига! - хохотнул Амарелло, упорно возвращаясь к интересующей его теме. - Шоу я провел вполне толерантно. Полнейший консенсус! Поют до сих пор!

- Главное, что наших потенциальных партнеров оно убедило. Задача выполнена. Действовали же вы по старинке, без фантазии. Амарелло надо многому научиться, хотя бы у того же господина Митрофаненко. Какой артистизм! Что за юмор! Вести развлекательную программу на ТВ - это тебе не головы рубить. И объясни, по какому принципу вы с Зеллой подняли на сцену этих людей? Крупных злоупотреблений за ними не числится, да и свежесть - не первой категории.

- Они противные, - пожал плечами Амарелло. - Чего с ними валандаться? Пусть другим неповадно будет.

- На Госдуму столько зеленых потрачено. Перерасход. Нас не поймут, Роланд посмотрел на Шарля, ответственного за эту операцию.

- Затасканный трюк - "пустить деньги на ветер"! Так бы оно и выглядело, экселенц, в любом земном департаменте. Списали бы по статье расхода на соцобеспечение дюжину миллионов. И поди докажи, что там почти все баксы фальшивые. Депутаты ухваченные деньги в благотворительность вложить обещали. У тех, кто вложит, будут настоящие. Не беспокойтесь, экселенц, в тысячи 2-3 уложимся.

- А у остальных опять резаная бумага?

- Зачем? Нормальные зеленые сотенные, а сверху штемпель несмываемый: не воруй! Прямо по американскому фейсу. Пригодятся еще, экселенц...

- Позвольте выразить опасение относительно дальнейшей работы... Дело в том, что без нас тут хорошо потрудились. Я не говорю об отрезанных головах и миллионах самых душегубительных преступлений, - кот поднялся, держа в вытянутой лапе фотографии и сделал скорбную паузу. - Самое страшное смерть идеала. Его нет, извините, экселенц. А в таком случае мщение и возмездие - пустой звук. Нам не за что зацепиться, не во что метить. Остался лишь кошачий, то есть животный страх за свою шкуру. Я лично их понимаю. - Батон стряхнул пылинки с кончика пушистого рыжеватого хвоста.

- Значит, пальнем страхом. Ха! Пожарчики-то, взрывы, чума, холера здесь все еще кого-то колышут. Да плюс эти - инфляция, СПИД, - Амарелло, откинувшись в кресле, воспользовался зубочисткой - куриной лапкой. - А что, если и в самом деле воздействовать СПИДом? А их главарей потопить в дерьме.

- Мне нравится предложение Амарелло, - мечтательно кивнул Шарль. Вообразите, во дворце, где без устали заседают знаменитейшие своей вдумчивостью люди... Они и называют себя Государственной Думой. Так вот, во дворце, где думают избранники народа, прорываются, допустим, трубы канализации и зловонные массы затопляют зал, как воды океана знаменитый "Титаник"... Трагедия! Всенародная трагедия! Государство в пожизненном трауре! Народ безмолвствует!

- Горе способно сплотить массы. Гибель передового мыслящего отряда заставила бы народ задуматься! - просиял Батон, вдохновленный обрисованной перспективой.

- Какое горе!? Мы бы осуществили заветную мечту большинства граждан и помогли грабителям-финансистам. Госбюджет не резиновый. Увы, ваш план утопичен, - нахмурился Роланд. - Я лично предполагаю проверить в действии иное средство. Извечное, не теряющее своей силы ни при каких обстоятельствах... - Он оглядел притихшую компанию и усмехнулся. - Любовь, господа, человеческую любовь!