Том 3. Книга 1. Поэмы. Поэмы-сказки - Марина Цветаева

Встреча вторая

Солнце в терем грянуло —Что полк золотой.Встал Царевич правильный:Веселый такой!

Хоть не спал, а выспался!Хоть враз под венец!Смородина — кислая,А я — молодец!

Трех быков на вертелеСгублю, не щадя!Поглядим-ка в зеркале,Каков из себя!

Белый стан с шнуровочкой,Да красный кушак.— Что за круг меж бровочек,Кумашный пятак?

Словно снег пуховочкойПрошелся вдоль щек.— Что за круг меж бровочек,Почетный значок?

Аль пастух полуночныйЗдесь жег костер?Али думу думамши —Да лоб натер?

Смелыми руками —Вдоль перил витых,Резвыми шажкамиС лестничек крутых.

Позабыл иконамКласть поклон земной,Не идет с поклономК батюшке с женой.

Невдомек, что стражаЕму нá кра — ул,Белизной лебяжьейВсех ворон спугнул.

Вся краса платочкомЕму вслед с крылец.А старухи — дочкам:«Молодец — малец!»

Чья в окошке темномНочь темней зрачка?Кто к глазам недремнымЖмет два кулачка?

«Хочешь цельным уйтиДа из женских тенёт —По счетам не плати,Своди с совестью счет.

Скажет: в море плыви!Пусть красотка клянет!Бабы — дрянный народ,Рыбы — славный народ.

Хочешь цельным уйтиДа из женских тенёт —Держи сердце в горсти,Дай челну полный ход…

Погляди, как в волнахНаш Царевич плывет,Вровень с морем плывет,В голос с ветром поет.

Хочешь цельным уйтиДа из женских тенёт —Надо быстро грести,Молодой мореход!

Ведь всё то ж тебя ждетИ у жен и у вод:Грудь — волною встает,Волна — грудью встает.

Песнопевец, в плечу!Наша летопись: льну…Не Царевич к челну —Лебедь к лебедю льнет.

И опять ни к чемуТебе вольный полет!Никому не уйтиДа из женских тенёт!»

Слушал, слушал гуслярок голоса,Просветлел, на локоток оперся.

Словно струнки под его пятерней —В теле жилочки пошли болтовней.

С раззолоченных подушек встает,Лоб откинувши, а грудку вперед.

Да как вскинет синий взор — вот-те раз! —Видит: филин-сыч сидит, пучеглаз.

Подошел, да и накрыл с головой:«Доброй ночи, господин рулевой!

И без ваших ясных глаз обойдусь!»А рябой из-под полы: — Вот так гусь!

Гусь ты, гусь ты мой, заморский индюк! —Да как вымахнется — разом — из рук!

Не очнулся гуслярок, как промежДвух сапог его — да дядькина плешь!

«Что за притча? Ошалел, старый гриб!»— Ручки-ножки, ребра-кости зашиб!

«Без приказу моего — как дерзнул?»— Чтобы лебедь мой — да в даль не махнул!

Мало ль на море приманок-прилук?Кто в ответе? — есаул твой, гайдук! —

Расходился тут Царевич, — нет сил!Ожерельице в зубах закусил.

«Как завидел тебя — нож ровно в бок!Словно черный кот мне путь перебег!

Чтоб весь век не пил-не-ел, чтоб зачах!»Да как вдарит тут по гуслям в сердцах!

Говорит тут Царь-ДевицаДвум юнцам-своим-щеночкам,Морячочкам-морякам:

«Ох вы, чудо-морячочки,Два весла моих проворных,Две младых моих руки!

Цельну ночь всё в карты дулись,Картой дрему вышибали —Моего дружка стеречь.

Бросьте карты-вы-колоду,Вы ныряйте в глубь-пучину,Поспрошайте тварей-рыб:

Не слыхать ли рыбам звону,Не слыхать ли тварям гласу,Не плывет ли млад-гусляр?»

Разом мóлодцы вставали,Расправляли стан плечистый,Сотворяли знак честной, —

Лишь жемчужное круженьеПо воде, — да грудь у ДевыВся алмазами пошла.

«Мать рожала — не тужила:Не дитя, — дымочек-дым!Словно кто мне налил жилыСветом месячным сквозным.

Лень и семечки лущить-то!Не до плотского греха!Вы невесту мне сыщитеДля такого жениха!

Не жених, а стебель шаткий!Кто пройдет — дрожу росой.Коли дождь, иду без шапки,Коли снег, иду босой.

Старой бабы беззащитней,Зеленее стерженька…Вы подружку мне сыщитеДля такого муженька!

По морским румяным рощам,Лыжи легкие востря,Сжалилась над братом тощимМощная моя сестра.

Красный круг заря прожгла мне,Круг, пылающий вверху.Есть моим палатам — камни,Есть невеста — жениху!»

Ту песенку прослушала —Как яблочка откушала.Звон струнный вобрала —Как брагой запила.

А тут — бореньем водяным —Пловцы на свет столбом двойным:

Гривастые, как львы,Две красных головы.

«Шептались с тварью-с-рыбами»,Враз на корáбель прыгают,«Для горя твоего —Не слышно ничего.

Нет твоего Царевича!»— «Знать, тонок слух мой девичий», —Она с усмешкой им,Двум морячкам своим.

«Такой уж слух мой воровской,Что даже шум травы морскойО рыбий хвост чешуйный,Не то что друга — чую!

Ввысь, паруса! Пучина, в пляс!Не Царь я вам, коль в тот же часЧелнами не сшибиться!Не Царь и не Девица!»

Ох ты воля! — дорогая! — корабельная!Окиянская дорога колыбельная!

Плывет Царь-мой-ЛебедьВ перстнях, в ожерельяхКафтан — нет белее,Кушак — нет алее…

Сережка — подковойВисит из yшкa..(Живого такогоНапеть бы дружка!)

Ох, взор его синий!Роток его алый!«Глянь, чтой-то пучинаПошаливать стала!»

— В сочельник крещенский,Что ль, парень, рожден?У баб деревенских,Что ль, врать обучён?

«Да нет, старина!Ровно мóрок какой-то.Гляди, — не волна уж:Гривастая тройка!»

— Ври, дурь-ты-деревня,Лещу да ершу!Дай, лучше-ка гребнемКопну расчешу!

«Врешь, совья ты старость,Подземная шахта!Что там за Царь-ПарусВстает на водах-то?»

— Не видишь глазами, —Гадай на бобах!Я, что ли, хозяинНа грозных водах? —

Глаза-то всё шире,А змейка-то колет…

— Спи, свет, спи, соколик! —Уж руки как гири,

Уж ноги как гири,Лоб налит свинцом…Не пить ей в трактиреЧайку с молодцом!

Но спорит, но всю свою мощь собирает,Не пальцами веки себе разрывает…Качнется — очнется: «Ой сплю, невтерпеж!»Какой уж, какой тут любовный крутёж!

Красный загар,Меченый лоб.«Дядька, пожар!»Закрылся глазок.

Ручку разжал,Звякнул серьгой.— Дядька, пожар! —Закрылся другой.

Так и спит с последним криком,С ротиком полуоткрытым.

Весь кафтан-ему-шнуровкуРасстегнула на груди.Держит сонную головкуНа полвздоха от груди.

Дышит? — Нет?Дышит? — Да?

Наклонила лик сусальныйНад своей грудною сталью:Есть ли, нет ли след вздыхальный?

Да, надышан круг!Да!

Радость — молниейВ глазах, — зóлотом!Радость — молнией!Горе — молотом!

«А если уж жив он, —Чего ж он лежит-то?А если уж дышит, —Чего ж он не слышит?»

Бог пó морю ветром пишет!

Брови сильные стянув,Взор свой — как орлица клюв —В спящего вонзает.

Весь из памяти — букварь!Растерялась Дева-Царь,Что сказать — не знает.

В грудь, прямую как доска,Втиснула два кулачка:Усмиряет смуту.

— Ох, лентяй ты наш, лентяй!И от пушечного, чай,Не вздрогнет — салюту! —

Как бы листвойЗатрёсся дуб.

Как пес цепнойСмех — с дерзких губ.

«Агу, агу, младенец!»Хохочет, подбоченясь.

Всё — как метлою замела!Всё — как водою залила!

Гляди: сейчас — грудь лопнет!Все корабли потопнут!

  — и —

Молча, молча,Как сквозь толщуКаменной коры древесной,

Из очей ее разверстых —Слезы крупные, янтарные,Непарные.

Не бывало, чтоб смолоюПлакал дуб!Так, слезища за слезою,Золотые три дорогиОт истока глаз широкихК устью губ.

Не дрожат ресницы длинные,Личико недвижное.Словно кто на лоб ей выжалПерсик апельсинный.

Апельсинный, абрикосный,Лейся, сок души роскошный,Лейся вдоль щек —

Сок преценный, янтарёвый,Дар души ее суровой,Лейся в песок!

На кафтан его причастный,Лик безгласный — кровью краснойКапай, смола!

Кровью на немую льдину…— Растопись слезой, гордыня,Камень-скала!

А уж под сталью-латамиСпор беспардонный начат:— Чтó: над конем не плакала,А над мальчишкой — плачешь?

Вихрь-жар-град-гром была, —За всё наказана!Войска в полон брала, —Былинкой связана!

Войска в полон брала,Суда вверх дном клала,А сама в топь брела —Да невылазную!

Кулаком славным, смуглымЛик утирает круглый —Наводит красоту.

Лик опрокинула вверх дном,Чтоб солнце ей своим огнемВсю выжгло — срамоту.

«Его Высочеству приказ:Что в третий и в последний разЗарей в морскую гладь

На гусельный прибудем зов.Прощай, Гусляр! До трех разовУ нас закон — прощать».

Всей крепостью неженских устУста прижгла. (От шейных бусНа латах — след двойной.)

От сласти отвалилась в срок,И — сапожок через борток —В дом свой морской — домой.

Еще сталь-змея вороток дерёт,А целованный уже вздрогнул рот:Не то вздох, не то так, зевóта,А всё, может, зовет кого-то…

Допрежь синих глаз приоткрыл уста:— Эх, и чтоб тебе подождать, краса!И не слышал бы ветер жалоб:Целовала б и целовала б!

Оттого что бабам в любовный часРот горячий-алый — дороже глаз,Все мы к райским плодам ревнивы,А гордячки-то — особливо!

Потягивается, подрагивает,Перстами уста потрагивает…Напрасно! И не оглянется!Твое за сто верст — свиданьице!

А дядька-то шепчет, козлом пляша:«Должно быть, на всех парусах пошла!Не всё целовать в роточек…Давай-ка свой вороточек!»

Синей василёчков,Синей коноплиНа заспанных щечкахГлаза расцвели.

«Эй, старый, послушь-ка:Вот сон-то приспел!Как будто кукушкуЯ взял на прицел!

Пусть зря не тоскует!Зажмурил глазок…И слышу — кукует:До трех до разов».

— То не пташечка-кукушкаКуковала,То твоя подружкаТосковала.

Как под бурею ночной стонут снасти…Да уж спать-то ты у нас больно мастер! —

«И вижу еще я, —Речет сам не свой, —Что плачет смолоюДубок молодой.

Ветвями облапитКак грудку-мне-стан,И капит, и капитСлезой на кафтан».

— Нет, Царь Лебединый,Не дуб, не смола:То спесь-ее-льдинаСлезой изошла. —

«И снится мне, — молвит(Сам губочки трет), —Что красное солнцеМне — яблочком в рот.

Да так вот, с поклоном:Испробуй, лентяй!»— Царя СоломонаНа сон почитай. —

Тот вздохом туманным:«Дай сон доскажу!За перст безымянныйПрикован — лежу.

Ай к смерти? Ай к свадьбе?Скажи, не мытарь!»— Эй, спать бы и спать быТебе, государь!

От бабы Иосиф-тоНагишом, — берегись!На женском волосикеНе один уж повис! —

Не внемлет Царевич дурной ворожбе,Сам нежную руку целует себе.

«Гадай хошь на картах,А хошь — на бобах!Хошь вороном каркай, —Всё сласть на губах!»

Ты бренчи, Гусляр, задай нам пиру-звону!Синь-то водная — что синькой подсинёна!Исполать тебе, Царь-Буря, будь здорова!Рот у мальчика — что розан пурпуровый!

Ночь третья