Экстремальная Маргарита - Наталия Левитина

Сомнения Маши по поводу супружеской верности Здоровякина не рассеялись, но с Настасьей, даже если она действительно стала любовницей Ильи, было легко, весело, интересно. Для Маши, которая последние два года вела удивительно насыщенную жизнь — деля время у компьютера с мытьем горшков и варкой манной каши, — встреча с Настасьей стала глотком свежего воздуха. Последний бастион неловкости рухнул, когда новая подруга поведала о грандиозном кораблекрушении, поджидающем ее в скором времени. Завещание мужа, составленное в приступе гнева, избавляло Настасью от всех признаков избранницы фортуны. Вскоре Настасья должна была погрузиться в зыбкую серую жижу угнетающей бедности, она лишалась дома, ее «Галерея цветов» находилась на последнем издыхании… Узнав, что Настасья недавно пополнила ряды простых людей и сейчас сидит на берегу денежного моря, держа в руках чайную ложечку, а не половник, как раньше, Маша прониклась к знакомой еще большей симпатией. Настасья окончательно стала близкой и понятной — не гордая богачка с Оранжевого бульвара, а несчастная женщина, одномоментно лишившаяся всего на свете: и мужа, и богатства, и уверенности в завтрашнем дне…

— Вам не тесно? — спросила Настасья, исследуя квартиру. После родного скромного особнячка ей казалось немыслимым ютиться с детьми в двух комнатах.

— Тесно, — согласилась Маша. Она прикрыла дверь в детскую, уложив малышей. — Скоро купим трехкомнатную.

— Есть возможность? — Настасья уже совсем собралась было предложить спонсорскую помощь, но вспомнила, что ей самой скоро не на что будет купить даже зубную пасту.

— Я жду крупный гонорар. Как раз хватит.

— На зарплату Ильи рассчитывать не приходится? — с пониманием улыбнулась Настасья.

— Нет, — смутилась Маша. — Мы с ним как-то не педалируем вопрос, кто сколько вложил в семейный бюджет. Он любит свою работу, а то, что государство не ценит его труд, беда не Ильи, а государства. Правда, им сейчас что-то там доплачивают, какие-то премии, выплаты… Тоже неплохо.

Настасья пристально осматривала убежище возлюбленного. Ей было немного не по себе: не побывав в квартире Ильи, она не чувствовала так остро, что вторгается и пытается разрушить целый мир, чужой, незнакомый, устоявшийся, со своей системой знаков, праздниками, радостями и печалями. К холодильнику были приклеены записки:

«Не забудь покормить детей печенкой. Твой любимый Муромец».

«Заплатить за электричество».

«Повторить прививку от полиомиелита. Прием в среду и пятницу с 8 утра».

«Илька, если ты не купишь картридж к принтеру, я умру-у-у!!!»

«Тебе звонили из „Трансвэйза“. Целую, муж».

Настасье стало грустно. Она была здесь лишней.

— Выпьем чаю? — предложила Маша.

— Знаешь, я, наверное, поеду.

— Целый день на нас угрохала!

— Или вы на меня, как посмотреть, — улыбнулась Настасья. — Когда видишь перед собой чудесные мордашки твоих детей, все горести и заботы кажутся далекими и нереальными. Теперь жду вас в гости с ответным визитом.

— Правда?

— Как раз у меня бардак — нагромождение чемоданов, коробок, ящиков… Я начала собирать вещи, чтобы убраться из дома. Дети будут в восторге. Они ведь не терпят ровных линий и аккуратно составленных предметов, да?

— Ты верно заметила!

На пороге девушки застыли в некотором напряжении, не зная, поцеловаться ли на прощанье.

— Ну, пойду, — сказала наконец Настасья, легко коснувшись руки Марии. — Спасибо, что подняли мне настроение.

— Всегда готовы повторить…

— Это я, — прошипел за дверью голос Валдаева. — Маргарита, открой!

Дверь с грохотом распахнулась, и на пороге возникла разъяренная Маргарита, обмотанная бирюзовой простыней от горла до пяток.

— Ты знаешь, сколько времени! — воскликнула она. Вопрос был вполне справедлив и естественен для двух часов ночи.

— Не думал, что ты ложишься так рано, — сказал Валдаев, беззастенчиво вваливаясь в квартиру. — Дело есть.

— Дело у нас с тобой будет, только если ты мне его сошьешь, — недовольно отрезала Маргарита.

— Дело шьет следователь, а я так, по мелочам. На подхвате. Фактики собираю. Можешь не одеваться

— Я тебя уже видел.

— Негодяй!

— Скотина антарктическая, — самокритично заметил Александр. — Ставь чайник. Будем беседовать.

— Но я спать хочу! — возмутилась Маргарита. — Я договорилась! У меня завтра встреча с новым клиентом. В восемь утра! — Она так и стояла в прихожей, лелея призрачную надежду, что нежданный гость сейчас уйдет.

— Какой клиент? — поразился Валдаев. Он уже был на кухне и громыхал чайником. Зашумела вода. — Во-первых, завтра, точнее, уже сегодня суббота. Во-вторых, до окончания следствия твоя лицензионная карточка ничего не значит.

— Я что, первый кандидат на роль убийцы? — Маргарита отправилась переодеваться. Подушка на диване, еще теплая, манила пышной мягкостью

— Маргарита зевнула и, не удержавшись, прилегла. Ей на самом деле очень хотелось спать.

У тебя заварка кончилась, — трагически сообщил Валдаев, появляясь в темной комнате. — А чайные пакетики есть? И почему ты пьешь нефильтрованную воду? Здоровья в избытке? Эй, красотка! Вставай! Хватит дрыхнуть. Мне надо тебя кое о чем расспросить.

Александр присел на диван и принялся щупать Маргариту через простыню, якобы чтобы разбудить.

— Отстань! — вяло отбивалась соня. — Ну дай мне поспать…

Настырный капитан на минуту прекратил мучить девицу. Но только для того, чтобы она имела возможность закрыть глаза и устроиться поудобней. Маргарита, очевидно, и впрямь могла сейчас уснуть, нимало не заботясь о присутствии в квартире мужчины. Если бы дело касалось какой-нибудь другой женщины, Валдаев расценил бы это как кокетство и провокацию. Но он имел возможность убедиться в бесхитростности Маргариты. И в том, что она, отделенная от воздыхателя всего лишь сантиметрами пространства и тонкой простыней, действительно засыпала, не было никакого намека, только надежда, что Валдаев выпьет на кухне чаю и уберется восвояси, захлопнув дверь на щеколду.

Но Саша не мог конечно же пассивно сидеть около полуголой красотки — это было возмутительно и несправедливо. Саша немного подумал и аккуратно прилег сверху.

С такими же последствиями для здоровья можно было подергать за хвост тигрицу. Маргарита издала звук, похожий на рычание. В следующую секунду бодрый оперативник валялся на полу. Его спина, а также локти и затылок онемели от сильного удара.

— Пошел вон! — заорала Маргарита. Она подпрыгнула на диване в сторону выключателя и зажгла свет. — Подлец мадагаскарский!

— Прости, не удержался, — извинился Валдаев, корчась на полу. — Знаешь, копчик бы мне еще пригодился.

— Ладно. Какой ты нахальный! Выйди, я оденусь.

— Выйду, как только смогу встать. Ты очень соблазнительна в простыне.

— Ну, не стони. Что, так больно?

В глазах доблестного интервента стояли слезы. Он или на самом деле не мог шевельнуться, или талантливо играл роль, предполагая, что сейчас Маргарита начнет суетиться вокруг него, делать массаж, ставить примочки на ушибленные места.

— Хорошо, я оденусь на кухне. Там, кажется, чайник выкипел…

Валдаев полежал еще минуты три на полу с трагической мордой, но никто не шел его поднимать, утешать и гладить по голове…

* * *

— Расскажи-ка подробнее про Германцева.

— И ради этого ты приперся ко мне в третьем часу?! — возмутилась Маргарита.

— Я не специально. Мимо проходил. Дай, думаю, зайду, спрошу.

— Ой, не надо врать.

— Да. Вру. Еще, пожалуйста, чаю.

— Сам налей, я тебе не прислуга.

— Какая ты все-таки, Рита! — упрекнул Валдаев. Голова у него ныла после соприкосновения с полом. — Неотесанная!

Александр с грустью заметил, что как хозяйка Маргарита никуда не годится. Даже у него, холостяка, был дома чайный сервиз на случай торжественного приема. А здесь на голом столе красовались две разномастные кружки и банальный пряник на блюдце — больше предложить дорогому гостю Маргарите было нечего. «Так, — .подытожил капитан. — Не хозяйственная — это раз. Какая любовница — тоже неизвестно. Это два. И раз, и два… Но так бы и сидел всю ночь и смотрел в ее наглые зеленые глаза…»

— Уж извини, до Настасьи мне далеко. Я не светская дама. Ладно, сиди, налью, А то сейчас заплачешь. Почему тебя интересует Германцев?

— Они ведь с Кармелиным были друзьями.

— Ну и что из того?

— Просто пытаюсь найти хоть какую-нибудь нить

— Значит, ты знала Никиту Кармелина еще до того, как устроилась телохранительницей к Настасье?

— Нет.

— Как же?

— За тот месяц, что я провела рядом с Артемом Германиевым, он ни разу не встречался при мне с Никитой. Я вообще не понимаю, зачем он нанял в «Бастионе» меня и еще одного парня, Дениса. К нашим советам не прислушивался, с собой часто не брал. Не клиент, а натуральный разгильдяй! Инстинкт самосохранения у него был на нуле. Сам ведь кричал на каждом углу, что кредиторы, вернее, псевдокредиторы — потому что он клялся, что не присваивал себе денег «Коралла», — жаждут его убить, и сам же нарушал элементарные принципы безопасности. Ну и доигрался.