Призрачные дороги - Галина Ли

Этот должок я никогда не забуду, и сейчас самое подходящее время, чтобы его вернуть! Как только минует опасность для этернус и князя… Как только удостоверюсь, что Эрхена и Морра в безопасности, я навещу ублюдка. И поговорю… один на один.

Я повернулся к лошадям, чтобы оседлать свою кобылку, и выругался.

Ну как можно было забыть? К ведьме, что ли, сходить… провериться на "лошадиное" проклятие? Ну почему из всех животных самым слабым оказалось именно то, к которому я привык?!

Серые валуны границы встретили путников мокрыми темными боками: пока мы добрались до пустоши, снег успел растаять, а из туч посыпался мелкий ледяной дождь. Впервые в жизни я обрадовался каменным зубам, торчащим из пожухлой травы, примятой ночным снегопадом. Этим немым охранникам Пустоши, широко распахнувшей для нас необъятную пасть.

Новая лошадь моего настроения не разделила — она заупрямилась и взбрыкнула, отказываясь сделать последние шаги. Пустошь сильно беспокоила животных: они грызли удила и пугливо косили глазами по сторонам. Я не понял до конца причин их нервозности — с лошадьми из Наорга таких проблем не возникало. Да, они тревожились, но не настолько. Может, дело было в привычке? Все-таки Наорг граничит с Пустошью, а земли кочевников — нет. Как бы то ни было, в итоге нам пришлось спешиться и дождаться, пока Агаи поколдует над животными. К вампирам кони привыкли довольно быстро, а вот напряженную угрозу Пустоши самостоятельно преодолеть не смогли.

Я тронул поводья и толкнул пятками лошадиные бока, вынуждая кобылу послушаться. Она затанцевала на месте, упрямо отказываясь переступить через валун.

— Дюс, подожди, я сейчас помогу, — остановил меня Агаи, спешился, перебросил поводья Эрхене и схватил мою лошадь под уздцы. Он погладил ее по влажной пегой морде и задержал ладонь на лбу. Губы сирин едва заметно зашевелились, проговаривая короткое заклятие.

Когда кобыла наконец успокоилась, маг отстранился и сказал:

— Постарайся не предаваться мрачным мыслям, иначе аура становится тяжеловатой для живых существ. Когда ты один, это еще ничего, но вместе с энергией Пустоши для бедной лошадки получается слишком много.

Я усмехнулся — дожил, теперь не только люди, но и животные от меня шарахаются. Как бы не пришлось среди нежити себе скакуна искать, а вместо домашних собак заводить крокутов или тех шестилапых уродов из ущелья. А заодно продавать поместье, строить новое по соседству с упырями, и хозяйку для него искать тоже среди упырих.

Я мысленно поморщился: неудачная шутка, а самое главное — вполне тянет на пророчество.

Кобыла резко мотнула головой, сирин посмотрел на меня с укоризной, и я сплюнул — Мо шизане, даже думать, о чем хочется — и то нельзя!

Колдун, шепнув еще пару слов, легко дунул лошади в глаза и отошел в сторону.

— Все! Должно хватить до вечера, если будешь за собой следить. Еще пару дней помучаешься, и она привыкнет — уже забравшись в седло, напоследок утешил маг.

Я окинул его внимательным взглядом, пытаясь углядеть влияние не-жизни, о которой говорил вампир. Парень выглядел нездоровым, но все-таки лучше, чем пару часов тому назад — Морра над ним неплохо поколдовала. По-хорошему, магу не помешал бы еще отдых и поддержка целительницы, но до привала еще надо было дотянуть.

Девочка, словно в ответ на мысли об отдыхе, завозилась в седле и пискнула:

— Дюс, отдыхать?

— Немного позже, маленькая. Или ты чего-то хочешь?

Морра, помотав головой, посмотрела в сторону Агаи. Он сильно ссутулился и стал похож на большую больную птицу. К его спине прижалась Эрхена. Выглядела она решительной и серьезной. Мне показалось, девушка не столько держалась за сирин, сколько сторожила каждое его движение.

— Агаи, — окликнул я мага, — как ты себя чувствуешь?

Он тотчас встрепенулся, расправил плечи и словно ни в чем не бывало сказал:

— Хорошо, а что?

Я покачал головой:

— Не похоже, что "хорошо". Значит так… если станет хуже, немедленно приказываю об этом сказать. Ты понял?

Юноша недовольно поморщился и неожиданно огрызнулся:

— Мне теперь и дышать по твоей команде?

Я кивнул:

— Если потребуется, — и оглянулся в поиске Андру.

Вампир ушел далеко вперед. Как только мы пересекли границу Проклятой земли, кровососы немного расслабились: с лиц ушло напряжение, не оставлявшее этернус с тех пор, как я встретился с ними в подземельях Сырта. Подданные князя теперь себя чувствовали почти как дома: переговаривались, шутили, подначивали друг друга. В общем, вели себя как обычные люди.

Признаться, меня это несколько нервировало: было бы намного проще, если бы вампиры по-прежнему придерживались образа кровожадных убийц. Тогда не пришлось бы постоянно напоминать себе об их упыриной сущности.

Впрочем, встреть я их в другое время и при других обстоятельствах, ничего бы не изменилось — убил бы, не задумываясь.

Я покосился на этернус, которому Морра буквально прирастила голову. Он разглядывал рукав, располосованный когтями ночных гостей. Вид у упыренка был крайне огорченный.

У меня непроизвольно вырвался вздох — а может, не сразу бы снес. Хотя, о чем это я? С такими мыслями недолго самому без головы остаться. Не спрашивать же каждого вампира, этернус он или нет. И даже если этернус… что это меняет? По большому счету — ничего.

Клятый Андру — за такое короткое время чуть не перевернул все мои представления о нежити с ног на голову!

Дорога бок о бок с правителем нежити в очередной раз подтвердила истину, что самые опасные люди на свете — это мудрецы и обаятельные мерзавцы. И те, и другие легко выдают белое за черное. Стоило мне подольше пообщаться с клыкастым алхимиком, как прежние непреложные истины стали так же сомнительны, как миражи в пустыне.

Я поймал себя на мысли, что очень хочу узнать, как живется людям князя. Тем, чью кровь сосут упыри. Это было болезненное любопытство. Нездоровое, я бы сказал: да простит мне Ирия этот грех. А я, в свою очередь, прощу его собственные. Уж слишком всемогущий любит издеваться над своими "детьми".

Кобыла нервно всхрапнула, заставив меня выругаться шепотом:

— Чтоб тебя… хренодрога мосластая.

Морра с интересом задрала головенку, прислушиваясь, и зашевелила губами.

Вот кто мне скажет, почему дети и говорящие птицы в первую очередь запоминают бранные слова? Ну разве это жизнь? Ни о богах плохо подумать, ни выругаться, Мо шизане!

Прозрачное редколесье предгорий совсем не защищало от ветра. Вампиры забрали гораздо севернее проторенного пути, и холодные порывы ветра, обжигая лицо, выдули последнее тепло из-под плаща. Я плотнее стянул его края, прикрывая малышку.