Порхай как бабочка, жаль как пчела - Юлия Флёри

Наверно я выглядела в этот момент как-то не так, потому что мой собеседник отреагировал несколько иначе, чем я ожидала. Он не сделал испуганные, шокирующие глаза, скорее, немного расслабился и едва заметно улыбнулся.

– Пожалуй, тебе действительно не хорошо. – Констатировал Евгений, фактически подводя наш ужин и разговор к логическому завершению.

– Ну и отлично! – Я только что ладони не потёрла, радуясь такому пониманию с его стороны. – Надеюсь, это никак не отзовётся на наших трудовых отношениях?

– Я тоже надеюсь на это. Тебя подвезти?

– Нет, я же сказала, что на машине. Но спасибо… и за приглашение, и за понимание. Извини.

Я вышла из ресторана и, еле волоча ноги, не обращая внимание на крупные капли дождя, побрела к машине. Первым делом, позвонила маме, попросила оставить Антона на ночь у себя, не хотелось, чтобы он присутствовал при разборках, если они, конечно же, после всего этого состоятся.

Сидела в квартире одна. Давилась своим ядом, своей злостью, ревностью. Димы не было, не смотря на позднее время. На электронных часах, которые были моим единственным источником света, цифрами высвечивалось половина двенадцатого ночи. Мне хотелось кричать, биться головой об стену, разгромить всё вокруг и только мысли о сыне не позволяли так поступить. Я вздрогнула, когда услышала стук входной двери и мысленно приготовилась к бою, но сегодня была уже не боец, полное ощущение того, что ни одного внятного слова из меня сейчас не вылезет. На смену гневу пришло отчаяние, сожаление к самой себе, в горле намечался горький ком, а глаза готовились принять поток рыданий.

Из-под двери полился мягкий свет, Дима был в прихожей. Потом послышались тихие неспешные шаги. Свет в прихожей погас, через несколько секунд дверь спальни приоткрылась. До этого я уже успела спрятаться под одеялом, укутавшись им до самого подбородка, спешно закрыла глаза и старалась выровнять дыхание. Дима продолжал стоять у дверей, и я поняла, что смотрит на меня, гадая, сплю или нет.

– Не спишь? – Разрывая тишину пустой квартиры, раздался его достаточно громкий голос.

Я молчала, слёзы подступили с новой силой, а выдать своё состояние мне, мягко говоря, не хотелось.

– Алеся, я же всё слышу. Что случилось? – Он включил свет и захлопнул дверь.

Не знаю, откуда взялись силы, но слёзы внезапно отступили.

– Антона дома нет. Он у матери?

Дима медленно приближался. Я поняла, что разговор неизбежен, открыла глаза, щурясь от яркого света, присела, прислонившись спиной к изголовью. Подобрала колени, когда он присел рядом и вцепился в мой взгляд.

– С кем ты была в ресторане?

– Меня пригласил на ужин наш налоговый инспектор. – С кривой усмешкой дерзко доложила я. – А что?

– И чем ты с ним была так занята, что не смогла со мной поговорить?

– Мы ужинали. – С прежней интонацией отозвалась я и заметила, как сильно сжались его зубы, на скулах проступили желваки и тут же исчезли.

– Хорошо, допустим, – его голос стал мягким, вкрадчивым и одновременно угрожающим, – почему я узнаю об этом постфактум?

– Наверно потому, что ты слишком поздно пришёл домой. – Легко пожала плечами я, сваливая вину на него. Диму это задело ещё больше, но он держался.

– Может, ты мне сообщишь цель этой встречи?

– А надо? – Опрометчиво спросила я, тут же столкнулась с его жёстким ревностным взглядом и решила не играть с огнём. – С целью познакомиться поближе. – Чётко ответила и заметила, как сжимаются его кулаки, подгребая под себя одеяло.

– Алеся, что за тон, что происходит?

– Ничего. Всё в порядке. Мы в нашей спальне, в двенадцать ночи, сидим и мирно беседуем, обсуждая прошедший день. Как, кстати, он прошёл у тебя, удачно? Или я не имею право спрашивать об этом?

Было такое чувство, что Дима готов взвыть от моего тона, но и я готова к тому же, не понимаю, как до сих пор сдерживаюсь.

– Не хочешь разговаривать?.. А что хочешь?

Дима потянул за одеяло, стягивая его с ног, я пыталась сопротивляться, но не очень успешно, всё же силы не равны.

– Дима, прекрати. – Пискнула я, когда его горячие ладони жадно обхватили колени, надавливая на них, хватая поудобнее, чтобы в следующее мгновение притянуть к себе.

– А что? Ты сама меня только что упрекнула в этом. Не так ли? Ты одна, Антоху отправила к матери, а мы тут сидим и беседуем. Так ты, кажется, сказала?

Дима неумолимо приближался, поедая взглядом, подавляя мою волю. Он видел, сопротивление, которое зарождается внутри, но не обращал на это никакого внимания. Он злился, но и я не собиралась уступать. Одно резкое движение и я уже под ним, брыкаюсь, упираюсь, но никакого результата это не приносит. Рывком Дима перевернул меня на живот и поставил на колени, навалился сверху с вполне понятной целью.

– Я не хочу! – Я не теряла надежды вырваться.

– Меня не хочешь? – Дима ловко перехватывал руки, навалился сверху, выдавливая из меня последние силы. – А кого тогда хочешь, его?

Больше он не скрывал своего состояния, проявил силу, причиняя боль. Одной рукой он удерживал мои запястья, другой железной хваткой удерживал шею, не давая возможности увернуться от поцелуя. Меня колотило не по-детски, от страха, от злости и от обиды, которая подступила с новой силой. До этого я уже успела заметить, что Дима заезжал на свою квартиру переодеться, от него не пахло её духами, и вообще ничем не пахло, за исключением геля для душа. Я помнила этот запах, иногда Дима так поступал: принимал душ у себя, прежде чем приехать. Раньше не обращала на это внимания, у каждого свои тараканы, но сейчас хотелось кричать и биться в судорогах, только бы не слышать голос разума, который так и твердил: он изменял тебе всё это время. И я закричала. Громко, надрывно, и билась в истерике до тех пор, пока он не отступил. Как только хватка немного ослабла, я вырвалась, влепила Диме громкую пощёчину и скрылась в ванной. Меня тошнило, меня колотило, я не понимала, что со мной происходит.

– Алеся, открой быстро. – Грозно скомандовал Дима по ту сторон двери тоном, не терпящим отказа, и меня вырвало.

Такое иногда случалось на нервной почве, но сейчас было особенно хреново.

– Алеся, быстро! – Прокричал он и громко постучал в дверь.

Паника прошла, я осознавала, что Дима ничего мне не сделает, нашла в себе силы оторваться от пола и встать. Быстро умылась холодной водой и открыла замок. Дверь Дима толкнул сам. Он стоял весь бледный, в глазах читалось волнение, беспокойство, теперь паника начиналась у него.

– Девочка моя, маленькая… – он обхватил моё лицо руками, всматриваясь в глаза, а потом с невероятной силой вжал в свою грудь, что-то тихо приговаривая.

Так мы простояли несколько секунд. Меня трясло, меня подбрасывало, возвращалась тошнота.

– Ты… ты… что с тобой? – Восстанавливая перехватившее дыхание, тихо проговори он, снова вглядываясь в лицо, и у меня опустились руки.

Что я могу тебе сказать? Что я ненавижу тебя, что я всё знаю? Нет! Я себя ненавижу за эту трусость, за слабость, за эту зависимость. Я смотрю в его глаза и должна выцарапать их, я смотрю на его руки и должна их оттолкнуть, но я не могу этого сделать! Я стою и смотрю на него не в силах признаться, не в силах сказать всего три слова: я всё знаю. Не хочу ничего знать, он мой, он мне нужен! Из глаз текут слёзы, и я задыхаюсь от переполняющих меня эмоций.

– Алеся, тебя всю трясёт.

– Наверно я отравилась. – Тихо говорю вместо всего того, что должна сказать. И плевать мне на женскую гордость, на себя плевать. Я просто слабая девочка, которая попала в игру этого взрослого, сильного мужчины. И я не могу сказать ему «нет».

– Чем? Что ты ела? Ты температуру меряла? Сколько раз тебя вырвало?

Дима отнёс меня в спальню, укутал в одеяло и так посадил к себе на руки, качая как маленькую.

– Не молчи, говори со мной. Как ты себя чувствуешь, что болит?

Его сердце колотилось чаще моего, сбитое дыхание, безумные глаза.

– Ничего не болит.

– Вспоминай, что сегодня ела.

– Не знаю, ничего…

– На обеде что?

– Я не обедала, много работы. – Теряя силы от каждого звука, послушно отвечала я, и медленно убаюкивалась его взволнованным, а оттого сладким, с хрипотцой голосом.

– На ужине что было?

– Не было ничего… Изначально он планировался как деловой, а как только налоговик предложил узнать друг друга получше, я ушла.

– Алеся… Не испытывай моё терпение.

– Не знаю, я только завтракала и всё.

Он замолчал, уткнулся носом мне в макушку, напряжённо втягивая мой запах, качал головой, не веря словам.

– Может, ты беременна? Мы ведь…

Интересно, обрадовала бы его такая новость?..

– Нет. – Прервала я его. – Я не беременна, у меня спираль.

– Почему ты так со мной разговаривала? Что произошло?

Слёзы покатились градом, и остановиться я уже не могла.

– Алеся, я тоже был в том ресторане, но тебя не видел, выхожу – твоя машина. Позвонил, а ты говоришь, что занята. Что происходит?