Химеры урочища Икс - Валерий Кукушкин

Хотелось спать. Но как назло — черт бы их побрал! — включили радио. Всегда у нас так! Принудительное радиовещание: хочешь или нет — слушай. Диктор бубнил про какой-то "комитет". Сквозь полусон я выслушивал одно и то же сообщение, раздражаясь все более. Через пару часов до меня дошло, что кто-то намеревается навести в государстве порядок. Наконец-то! Апатия среди пассажиров была полнейшая. Обещания всем давно надоели. Краснорожий горластый бодрячок-здоровячок напротив меня рассказывал товарищам, как, будучи моряком, он пил в Греции "в кабаке" вино и закусывал его "просто мясом". Компания завороженно слушала. Ни поспать, ни подумать о своем не удавалось: диктор бубнил как заведенный, вокруг все толковали о ценах и вспоминали прошедшие времена.

— Лекцию я прочитаю в любое удобное для людей время. Можно сегодня вечером.

— Хорошо. Сейчас подумаем. — Владимир Алексеевич, новый руководитель зоны, стал прикидывать. — А если завтра? Как?

— Мне все равно. Археологи не приехали — они на раскопках.

— Ну а все-таки вам что-нибудь удалось откопать?

Я рассказал о содеянном.

— Любопытно, любопытно… Так, говорите, остатки построек… И 625 находок! Ну, как и договаривались, будем ждать датированных образцов для нашего музея.

— Обязательно привезем. Но находок мы отобрали много вот по каким причинам: брали их по незнанию, "на всякий случай", чтобы не утерять вещи, возможно ценные; образцы дерева, шлака и "извести" брали для проведения анализов; подбирали все близлежащие фрагменты керамики в надежде собрать из них сосуд — это уже для музея; для музея же брали и вещи более-менее сохранные, пусть и не старые; ну и собирали почти все осколки горлышек и донцев сосудов для датировки слоев осарков — это нужно нам для работы, да и для истории — тоже. Так что из этих сотен находок интересного для вас единицы…

— Да, жаль, что археологи не приехали. Ну что ж, устраивайтесь в гостинице, работайте. А лекцию прочитайте завтра в 15.30. Ладно?

Я перенес вещи в гостиницу и чуть погодя направился в библиотеку. Улов информации был, но невелик. По пути на обед я решил зайти в лабораторию. Очень хотелось встретиться и поговорить с одним из старожилов, работавшим здесь уже 40 лет. Несколько дней назад, когда мы с Вихревым и Мушарой прибыли сюда перед отправлением в Ярославль, я специально оставил часть времени для необходимых встреч и разговоров. Одну из интереснейших бесед закончить не удалось.

— Здравствуйте, Вячеслав Васильевич!

— А, здравствуйте, здравствуйте… — Приветливый старик поднялся из-за стола. — Ярославцы опять к нам… Это хорошо… Садитесь. В библиотеку приехали?

— Да. И прочитать лекцию. Приходите завтра…

— Буду непременно. Я не знаю, нашли ли вы в библиотеке вот эту вещь… Вячеслав Васильевич бережно подал мне томик в тонком переплете, датированный 1949-м годом. — Книга из моей личной библиотеки.

Это было как раз то, что нужно: результаты проводившихся в зоне в конце сороковых годов научных работ!

— Спасибо. Я вот вам тоже подготовил книги, о которых мы в прошлый раз говорили, и свои статьи в подарок.

— Интересно… — Старик взял привезенную мной литературу по аномальным явлениям. — Ознакомлюсь непременно. Я разузнал о том, что вы просили… об "индийской травке". Ничем порадовать вас не могу не слышали здесь о такой… Да и не встречали ничего необычного. То же могу сказать и о ромашках с "черными лепестками". Хотя, конечно, те, кого я спрашивал, начали работать здесь с конца сороковых, а вы в рассказе упоминали 38-й год…

Мы принялись обсуждать нюансы дела. С Вячеславом Васильевичем я чувствовал себя свободно, вероятно потому, что, несмотря на почти двойную разницу в возрасте, он очень быстро и с большой заинтересованностью воспринимал все необычное.

— Ну а по убийству что? — спросил я. Речь шла о якобы имевшем место случае убийства лесника при весьма загадочных обстоятельствах.

— Вот насчет этого уже точно и без всяких оговорок могу сказать: не было. Что вы… Нас же здесь мало. У кого что случится — сразу всем известно. А тут убийство… Нет, не было. А от кого Гусев эту историю слышал?

— Он говорил, что жил раньше в той деревне мужик по прозвищу Гепеуха. А звали его… — Я полез в записи.

— А, знаю, знаю! Застал я его. Веселый такой старикан был, рыжебородый. Умер. Но веселый был… Да и, нехорошо сказать, приврать любил. Ох любил… Ему и не верил никто…

Что ж, если так, то из 120 рассказов Гусева разумнее было пока отложить в сторонку 7-10, где он ссылается на Гепеуху. Хотя не следовало сбрасывать со счетов и такой вариант! Гепеуху местные жители могли считать лжецом просто потому, что он рассказывал слишком необычные вещи…

— Мне еще год назад говорили, что многие озера связаны канавками…

— Да, это обычные ирригационные канавки. Такие же, как вы заметили, проложены и вокруг поля в урочище, чтобы осушить его… Но я понял, о чем вы спрашиваете… Насчет той канавки я ничего определенного пока сказать не могу. На картах она у нас обозначена. Но когда ее выкопали — такие документы найти сложно…

— Ну а о "яме", которую якобы оставил спустившийся с неба "пароход в огне", вы сами слышали что-нибудь?

— Доводилось, но мало. Вы будете и этот участок снимать на карты?

— Нет. Пока дай Бог в урочище разобраться. Смотрите, какие карты мы сделали в том районе. — Я развернул копии карт Малышева. Вячеслав Васильевич удовлетворенно покивал головой. — Раскопы — здесь. А скоро и очертания береговой линии на эту карту нанесем. Пока все это — вот в таком виде. — Я раскрыл свои черновые наброски, испещренные линиями азимутов и цифрами.

— Знакомые места, — сказал Вячеслав Васильевич. — Вот и залив Омоложения.

Я чуть не свалился со стула. Никаких названий на моей карте не было и ни о каких таких заливах мы ни с этим человеком, ни с другими здесь никогда не говорили. Более того — названия заливам мы присвоили сами для удобства ориентации на местности, полагая, что таковых вообще не имелось.

— "Омоложения"?.. — переспросил я. — А почему "омоложения"?

— Да, да… Хорошие карты… А это что такое? — Вячеслав Васильевич показал на значок.

— Это репер. А залив…

— Отличные карты! А если вы сюда еще береговую линию нанесете, заливы — цены ей не будет. Вы нам копии вышлете?

— Конечно…

Я был в недоумении. Если бы я говорил с этим человеком впервые, то наверняка подумал бы, что он специально разыгрывает меня, но милый старикан действительно был занят рассматриванием карт; название залива он пропустил через уста как нечто само собой разумеющееся, даже не обратив на это внимания.

Момент был упущен: в ту самую секунду, когда я подыскивал слова, чтобы не быть в расспросах слишком навязчивым, Вячеслав Васильевич взял со стола принесенную мной "Парапсихологию" Дуброва и Пушкина и раскрыл ее.

— Любопытный снимок. Что это?

Я глянул. Изо рта и ушей нескольких человек высовывались плотные сгустки неправильной формы.

— Биоплазма…

Разговор переключился на другое. Возвратиться к теме "омоложения" я не смог (в 1993 году при новой беседе с Вячеславом Васильевичем я напомнил ему об этом случае, но он ответил, что ни о каком "заливе Омоложения" не знает и говорить о нем не мог. Остается думать, что в первый раз я просто ослышался).

Вечером я сидел в гостинице и конспектировал книги: завтра необходимо было возвратить. Результаты опроса местных жителей нового дали малого. Но кое-что понемногу прибывало. Имелось любопытнейшее сообщение, проверить которое было трудно: один из моих знакомых зная, что я интересуюсь всякой "чертовщиной" рассказал, что "весной этого года с одной женщиной в лесу стало плохо земля мелко затряслась, и женщина потеряла сознание". Речь шла, судя по всему, о таинственной "вибрации", о которой мы здесь опять же почти не говорили. По крайней мере, с этим человеком я точно ни о чем таком не говорил. Конечно, можно было допустить, что он "подыгрывает", но навряд ли. Найти эту женщину оказалось делом сверхсложным: мой знакомый об этом слышал от своего знакомого, а уж вот тот то и знал. Ориентироваться в мешанине данных было нелегко: одно убывало, другое — прибывало.

Версии становилось все больше. Еще в апреле 89-го, принимая участие в работе "круглого стола", посвященного проблемам загрязнения окружающей среды, я слушал интересный, а по сути дела — страшный доклад Л.М.Скуратовской и К.С.Сальниковой (Ярославский политехнический институт). Речь в нем шла, в частности о загрязнении почвы, воды и продуктов питания в Ярославле и области тяжелыми металлами, которые, естественно оседали в конечном итоге в человеческом организме. Начало же этой цепочке давали промышленные предприятия. Два года информация была как бы законсервирована в моей памяти, она будто бы дожидалась удобного момента. И вдруг я догадался. Черт побери, все было предельно просто! Отравление тяжелыми металлами — вот что могло здесь иметь место! Не какое-нибудь там легкое "заражение" почвы, а самое настоящее глубокое отравление живших здесь людей. Через пищу, через воду. Даже — через воздух. Ведь если разобраться, та страшная экологическая ситуация, которая создалась в мире сейчас, здесь могла иметь место на протяжении сотен лет.