Преступно счастливая - Галина Романова

— Погодите, погодите, Алла Игоревна! — Волков почувствовал, что бледнеет. — То есть ваш покойный муж утверждал, что их дом подожгли?!

— Он не утверждал, молодой человек. — Она на мгновение сжала губы строгой линией, потом выдохнула: — Он видел!

— Видел что?!

— Как кто-то в ночь пожара ходил вокруг их дома и чем-то плескал. Коленька уже тогда неважно себя чувствовал. Плохо спал. Все время ходил по дому. Подолгу сидел на веранде, дышал свежим ночным воздухом. Так вот он видел, как кто-то поливал стены дома чем-то горючим. А потом полыхнуло сразу со всех сторон. Скажите мне, разве может от сигареты или неисправности в проводке полыхать сразу с четырех сторон?!

— Вряд ли, — не мог с ней не согласиться Волков. Покачал головой. — И пожарные слушать не стали?

— Конечно! Зачем им? В тот год май был засушливым. Горели овраги. Огонь добирался и до садовых участков. Объяснение было банальным: либо неосторожное обращение с огнем, либо уснули с сигаретой, либо неисправная электропроводка. Но Коленька-то видел!..

— Стало быть, это был поджог?

— Несомненно!

— И кто, по-вашему, мог желать смерти этому семейству?

— Я уже говорила и не боюсь повториться, — она выпрямила спину, глянула на него строго, даже надменно. — Если бы этот мальчишка остался жив, я бы всю вину возложила на него.

— Почему?

— Потому что он ненавидел своих родителей! А они, кажется, ненавидели его. — Ее искусная прическа чуть колыхнулась, когда она кивнула. — И друзей его ненавидели тоже.

Стоп! Друзья?!

— А что это были за друзья, Алла Игоревна?

— Ой, простите, не знаю. Не имела чести быть представленной. Но не все ровесники, точно.

— Почему вы так решили?

— Потому что ровесники-мальчишки не могли ездить на дорогущих машинах. Н-да…

Глава 22

Гришин с такой тщательностью вывел на лице приветливую улыбку, что от напряжения свело скулы. Ну а как? А по-другому никак нельзя. Увидев его, работница архива просто окаменела. Серое от возраста и усталости лицо превратилось в маску. Даже на приветствие не ответила. Хотя и могла бы. Из вежливости.

— Может, вы решили меня подсидеть, молодой человек? — произнесла она со вздохом минут через пять, в течение которых Гришин безмолвно стоял перед ней и улыбался.

— В смысле?

— Решили занять мое рабочее место?

— Ой, да нет же! Что вы! — Он принужденно хохотнул. — У меня есть работа.

И, хорошо подумав, добавил:

— Пока есть.

И еще подумал вдогонку, что, если сегодня вернется из архива без результатов, Волков начнет гнусавить про непроявленную настойчивость, а это почти то же самое, что непрофессионализм. Из его уст это звучало именно так!

— Что на этот раз привело вас ко мне, капитан Гришин?

Вера Степановна шаркнула об пол подошвами старых войлочных сапог и отступила от входа, тем самым пригласив его внутрь.

— Ой, мне нужно много чего!

— Попробую угадать…

Она повернулась к нему спиной и медленно побрела вдоль деревянных стеллажей куда-то в угол. Но не в тот угол, где стоял ее старенький письменный стол с облупившейся полировкой, а в противоположный.

— Вам нужен полный список учащихся и учителей семнадцатилетней давности. Угадала?

Гришин остановился, недоуменно заморгал.

— Как это вы? Вера Степановна! Сражен! Честно, сражен! — забормотал он. — Да, мне действительно нужен этот список и…

— Это семьсот с лишним человек, капитан! — Она обернулась на него, со странным лукавством стрельнув глазами. — Будете искать среди них водителя черного внедорожника?

— Буду. А что делать!

— А если это был просто чей-то знакомый, а?

Гришин промолчал, досадливо закусив губу.

— Просто знакомый чьей-то мамы, который ездил забирать после школы ее ребенка, попутно совращая мальчишек.

И она умолкла так внезапно, что Гришин тут же насторожился, это была не просто фраза, оброненная вскользь. Это звучало как признание. Так, как будто бы она проговорилась нечаянно.

— Значит, все же совращали мальчиков? — произнес он, пристально глядя на Веру Степановну.

Она не ответила, повернулась к нему спиной. Тут же вытащила из невидимой ниши старую стремянку. Ловко распахнула ее и полезла по скрипучим ступенькам вверх. Вторая полка сверху, четвертая слева папка. Она будто знала заранее, что он придет. Что придется ее доставать. Или доставала уже, и поэтому на папке не было пыли. Не смахивает же она ее с утра до вечера, так?

Вера Степановна так же ловко слезла со стремянки.

— Подержите, — сунула она Гришину папку.

Сложила скрипучую древнюю конструкцию и убрала в невидимую нишу. Папку тут же отобрала у него. И повела к своему столу. Но, не дойдя метра два до него, остановилась. Гришин послушно замер сзади.

— Вы правы в своих подозрениях, капитан Гришин. Совращали мальчиков, — сказала Вера Степановна и тут же испуганно глянула на него снизу вверх. — Только я вам ничего не говорила, понятно?

— Да. — Он кивнул.

— Я не хочу стать жертвой нелепого несчастного случая, как эти… Как эти две! — И Вера Степановна снова пошла вперед.

Ага! Гришин подавил счастливую улыбку. Женщина впервые вспомнила о своих бывших коллегах. И обнажила свое недоверие по поводу их кончины. Значит, думала об этом. Много думала, раз пришла к такому выводу!

Она разложила на столе папку. Распахнула ее почти на середине. Там, кстати, у нее была закладка. Вытащила несколько листов из пластикового файла, отошла к ксероксу и принялась снимать копии. Потом убрала бумаги обратно в файл. Файл в папку. Папку захлопнула. Копии протянула Гришину:

— Вот… Тут все. Включая дворника и сторожа.

— Спасибо! Спасибо огромное! — забормотал он, бегло просматривая бумаги.

Фамилий была прорва! И не по алфавиту, а по классам! Работы ему теперь до дней последних солнца, чтобы выбрать. Сотрудникам из ГИБДД не протянешь эти списки с просьбой отыскать владельца внедорожника. Им хоть какие-то ориентиры будут нужны.

Твою мать, а!

Гришин чуть не скомкал бумаги в ладони. Еле сдержался. И тут же вспомнил, о чем позабыл.

— Вера Степановна! Чуть не запамятовал! — Он шлепнул себя ладонью по лбу. — Мне ведь еще нужны фамилии детдомовских мальчишек, которые дружили со Смородиным.

— А-а-а… Понятно…

Она нелюбезно выхватила у него из рук бумаги, полистала их. Нашла список учащихся нужного класса, в котором и фамилия Вани Смородина значилась. И осторожно карандашиком, который Гришин сегодня не забыл и протянул ей услужливо, ткнула напротив двух фамилий.