В Стране Дремучих Трав - Владимир Брагин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Две ветви я срубил, четыре осталось срубить — и мешок будет у меня.
Я крепко сжимал в руке серп. Конечно, дневник я возьму. Ветви, которые срублю, вытащу на берег и начну проверять, исследовать целительные свойства странного растения. И, кто знает, может быть, больной, страждущий человек получит новое лекарство небывалой силы.
Я прислонился к подводному обрыву берега. Надо передохнуть. Сквозь полусумрак воды я вижу дерево и даже различаю очертания мешка с дневником.
Как немой и грозный страж, стоит здесь это дерево. Чтобы охранять вход в затон, чтобы не подпустить никого к мешку и наказать того, кто тронет дневник открытий, сделанных в Стране Дремучих Трав.
И старая-старая сказка пришла мне на ум: чудовище сторожит сокровище, которое может дать человеку счастье. И это чудовище выставляет на пути человека страшные преграды, обрушивает на него бедствие за бедствием. Но человек преодолевает препятствия. Он идет все вперед, убивает чудовище и отбирает бесценное сокровище.
Глядя сквозь подводную полутьму на дерево, я собирался зацепить своей палкой мешок с дневником и быстро вытащить его. Сделал шаг. И сразу же отскочил. Ветви дерева сильно и резко качнулись. Почему? Рядом проплыли мальки. И тут я увидел: дерево стало короче и толще. И сразу же — я это ясно видел — ветви его ударили в проплывавшую стайку.
Добыча — несколько мальков — схвачена была у меня на глазах. Прозрачный ствол дерева потемнел. По-видимому, ствол полый, и теперь в нем переваривается пища.
Довольно! Довольно смотреть и удивляться. Пора действовать… Я протянул палку, удачно зацепил меток и изо всех сил потянул к себе. Схватил в руки. Как забилось сердце, когда стал раскрывать мешок!
О, тяжкий час! Мешок пуст! Не может быть! Где же дневник? Когда и где он вывалился из мешка? Не выкинул ли я его за деревом, когда зацепил мешок крючком? Надо обшарить дно затона. С серпом в руке я кинулся к дереву, чтобы обрубить оставшиеся четыре ветви. Остановился… На дереве покачивались… восемь ветвей! Что это? Вместо двух обрубленных выросли четыре ветви.
Гидра?!
Что за странное дерево растет под водой рядом с моим мешком?
Лист 37Дневник пропал. За пустым мешком — коконом гусеницы — охотился я столько дней! Смешно! Тяжко! Итак, все кончено. Открытия, сделанные мною за долгие годы в Стране Дремучих Трав, тайны, загадки и разгадки жизни этой страны, размышления об удивительных инстинктах, законах, повадках насекомых, технические изобретения, подсказанные обитателями этой страны, — все, что с величайшим трудом я записывал в дневник, чтобы передать людям, все это пропало.
Какое горькое мгновение! И горечь моя растет, увеличивается, заполняет душу еще потому, что я в эти минуты ясно понимаю: не в Великой Медленной реке, а к мелкой луже пропало мое сокровище.
Я принялся было за сбор пыльцы: надо было сделать запасы, но все валилось из рук. Одежда моя совсем истрепалась, и я отправился на поиски — не найду ли подходящий кокон гусеницы. Неожиданно для себя я снова оказался на берегу реки, где под волнами остался мой дневник, где я принял гидру за дерево.
Клетки гидры, наверное, обладают удивительным активным началом: я сам видел, как у гидры восстановились утерянные щупальца. Совсем как у мифической лернейской гидры: на месте сбитой Гераклом одной головы вырастали две новые. Но Геракл прижигал горящими стволами деревьев шеи гидры, с которых сбивал своей палицей головы, и уничтожил гидру — чудовище с телом змеи и девятью головами дракона.
Как много сдернуто покрывал с разных тайн, разгадано загадок природы! Но среди тех, которые еще надо разгадать, остается тайна быстрого восстановления органов пресноводной гидры.
Известно, что пресноводная гидра — существо с полым цилиндрическим телом-мешком. Змееобразные щупальца гидры сокращаются и вытягиваются. Пяткой своей животное присасывается к грунту или камню.
Стрекательные органы гидры больно жалят, парализуют добычу (от ожогов у меня и теперь болят руки). Добыча, которую гидра захватывает и переваривает, просвечивает некоторое время через стенки ее тела. Переварила! И опять стала неподвижным «деревом» из зеленого прозрачного стекла. Но почему цвет гидры светло-зеленый? Наверное, в ее организме находятся зоохлореллы — одноклеточные водоросли. Эти водоросли питаются углекислотой и аммиаком, выделяемыми гидрой, и тем самым очищают воду вокруг гидры.
Тот кусочек гидры, сильно отдающий тухлым яйцом, часть которого я проглотил, а другую приложил к ране, обладал удивительной целебной силой. Почему? Видимо, в организме гидры что-то помогает восстановлению и размножению новых клеток взамен погибших. И это «что-то» и явилось моим лекарством.
Что делать дальше? Мне показалось, что и наступающий вечер об этом тихо задумался. Травы-деревья у берега Великой Медленной реки перестали шуметь. Я смотрел на солнце и не хотел, чтобы оно заходило. А ведь в детстве было совсем иначе: посмотришь на заходящее солнце и с нетерпением ждешь, чтобы оно скорее зашло и сразу же взошло. Тогда хотелось, чтобы в природе все скорее менялось.
Пора спать. Там, в воде, уткнулись в песок мальки — уснули. И шмели в своих земляных гнездах уснули. И, наверное, сама хрустальная гидра уснула. Ослабели и сократились ее щупальца.
Вот и моя пещера.. Ах, почему с таким трудом засыпает мысль человека!
Лист 38С каждым днем мне все тяжелее было вставать по утрам. Дневник потерян. Я чувствовал себя усталым и старым. Смотрел па реку и думал: все, все унесла вода. Силы мои убывали. Я слушал, как шумят травы, и не верил себе: неужели это я так весело и дерзко прошел через джунгли, принес с собой тяжелый груз, пустился в смелое плавание?
У меня было несколько плетеных гамаков. Их я отобрал у паука. Пауки ведь ткут паруса, сетки, мешки, трубки, колокола, гамаки…
В теплые ночи спал я чаще всего не в пещере, а в гамаке, который подвешивал под большими листьями. Однажды утром проснулся, когда солнце только всходило. Открыл глаза — и увидел перед собой лицо очень странного человека. Мне оно показалось чуть-чуть знакомым. Я приподнялся и стал пристально вглядываться в это лицо. И оно тоже стало приближаться ко мне. «Какое горькое, жалобное выражение у него! — подумал я. — Что с ним случилось, где я его видел?» Повернул голову. При свете утреннего солнца из-за редких ветвей и стволов, окружавших меня, глянуло много людей, но у всех у них такие же лица, как у моего незнакомца. И каждое лицо почему-то расширилось, расплылось. И тут уж я не мог не засмеяться: это все — отражения моего лица в каплях росы. Росинки-зеркала. Я стал всматриваться и разглядывать себя в зеркале, которое висело предо мной на слегка согнутой ветке: глаза лихорадочные, виски впалые.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});