Люди молчаливого подвига - Александр Василевский

— Мне очень неприятно, пан Собесяк… Не знаю даже, как говорить… Вы можете расстрелять меня, и это будет правильно… В свое время я хотел убить вас, как бандита, но оказалось не вы, а я бандит…

— Не будем об этом говорить, — перебил его Макс, — сейчас самое важное — сегодняшний день и то, что будет завтра… Мне передали, что вы хотите помочь нам. Вот об этом поговорим.

— За этим я и пришел. До сих пор я боролся против коммунистов, а теперь буду бороться против фашизма, как настоящий коммунист…

Инженер и в самом деле включился в борьбу с гитлеровскими оккупантами. Полученные от Макса мины использовал, как ему рекомендовалось: одной был уничтожен состав с бензином, который взорвался недалеко от Сарн, а вторая была вложена им в вагон с оружием. Бывший секретарь районной управы передавал нам сведения о немецких гарнизонах, о передвижении войск и грузов противника по железной дороге Ковель — Сарны. По нашему заданию он побывал в Ровно, Луцке, Ковеле. Помогал устанавливать связи с польскими подпольщиками.

В середине января 1943 года Шевчук передал, что комендант полиции одного из окрестных районов хочет встретиться с Максом и сообщить важные сведения. Это было для нас неожиданностью. Комендант — ярый антикоммунист, верный слуга Гитлера, злобный враг Советской власти, один из организаторов массовых расправ над советскими людьми. Коменданту давно вынесен приговор. И вот этот враг просит встречи со своими жертвами, которых избивал, пытал, уничтожал. Что это? Очередная хитрость врага?.. А может, и в самом деле передаст важные для нас сведения.

Мы знали: когда дела гитлеровских захватчиков принимали плохой оборот, их ставленники нередко начинали заигрывать с партизанами, надеясь заслужить себе впоследствии помилование. Наступление Красной Армии под Сталинградом многим освежило мозги.

Пришлось согласиться на встречу. Время было для нас сложное. Гитлеровцы начали большую карательную операцию. Конечно, мы надеялись кое-что узнать о ней от коменданта. Место встречи назначили в лесу. На встречу поехали Макс и один наш опытный разведчик.

Были приняты меры безопасности. Макс и разведчик прибыли к указанному месту раньше, разожгли костер. Ждать пришлось недолго. Вскоре на глухой проселочной дороге появились сани, в которых сидели бывший секретарь управы и комендант. Оба подошли к костру.

— Вас, конечно, удивляет, что я просил встречи, — назвал комендант. — Но я больше не мог… Вы, господин Собесяк, счастливый человек. Вы избрали правильный путь, а я просчитался… Хочу попытаться искупить свою вину.

— Кто вам мешает? — спросил Макс. — Искупайте.

— Я понимаю, что не заслуживаю ничего, кроме осуждения и презрения, но я многое знаю и могу помочь вам.

— Что вы знаете о начавшейся облаве? — прервал его Макс.

— Все знаю. Ради этого приехал. У меня есть план этой операции, — он вынул из кармана сложенную бумагу и протянул ее Максу.

— Возьмите! Ознакомьтесь. Это копия… Уверяю вас — все правильно.

От коменданта узнали, что возросшая активность партизан на Волыни и Ровенщине встревожила захватчиков. На днях комендант был в Ровно на совещании, которое проводил гитлеровский ставленник на Украине Кох. Он зачитал телеграмму из Берлина. Гитлер требовал немедленно покончить с партизанами в этих районах и всеми мерами обеспечить нормальную работу железных дорог, подвозивших к фронту живую силу и военную технику.

Генерал-губернатору Волыни и Подолья Гитлер объявил выговор за «беспорядки» в генерал-губернаторстве. Ведь это на его землях — где-то южнее Пинска — находился, по мнению фашистского командования, центр партизанского движения.

Генерал-губернатор поклялся, что сожжет все села, расстреляет всех, кто вызывает хоть малейшее подозрение, но никому больше не позволит нарушать введенный рейхом «новый порядок». Сразу же после совещания был разработан план уничтожения партизан, базирующихся между реками Стырь, Стоход и Турья.

Карательная операция против нас началась пятнадцатого января, к двадцать второму должно быть закончено окружение, а к двадцать пятому — должна завершиться и вся операция в целом.

И вот — удача! Макс получил и привез нам план облавы, в котором с чисто немецкой пунктуальностью было расписано все до мельчайших подробностей: какие группы, под чьим командованием, какого числа и в какое время должны двигаться и занять определенные населенные пункты или рубежи. Коменданту поручено командовать одной из групп.

Составителям плана казалось, что все учтено, все предусмотрено, что партизанам не вырваться из кольца. Уверенные в успехе, они в самом начале операции даже выпустили листовки, предлагая нам по доброй воле сложить оружие, выйти из леса и сдаться, угрожая, что в противном случае мы все погибнем, «как мухи».

Переданный комендантом план полностью раскрыл нам карты врага. Мы действовали по своему контрплану и свели на нет замысел врага.

Хорошо помню и такой случай. На Волыни, в Камень-Каширском районе, жил управляющий имениями — польский помещик Н. Мы знали, что он, бывший крупный магнат, имел только на Волыни три имения. Но в сентябре 1939 года ему пришлось их покинуть и перебраться на Буг, к немцам, которые тогда оккупировали Польшу.

В 1941 году, когда гитлеровская Германия захватила Волынь, помещик Н. вернулся, но уже не хозяином своих бывших имений, а только управляющим. Нам было известно, что пан Н. близок к немцам, имеет много знакомых, друзей — видных чиновников в генерал-губернаторстве Волыни и Подолья и в рейхскомиссариате Украины. Но до нас дошли слухи и о том, что он ненавидит гитлеровских оккупантов.

Я поручил Максу встретиться с Н.

Прошло несколько дней. Как-то рано утром ко мне в землянку заходит Макс. Когда он снял полушубок, я увидел, что Макс одет в форму польского офицера, на груди красуется польский орден.

— Что это означает? — спросил я.

— Капитан Орлинский, — с улыбкой отрекомендовался Макс — Я только что встречался с паном Н.

— А где вы достали форму и орден?

Макс рассказал, что, получив задание встретиться с паном Н., он распорядился сшить для него форму польского офицера и несколько солдатских мундиров. Кто-то из товарищей осмотрел переодевшегося Макса и заметил, что хорошо бы ему еще нацепить орден. Какой же это капитан во время войны без наград?

Макс вспомнил, что у одного лесничего, бывшего военного, имеется крест, которым он был награжден Пилсудским еще в 1920 году. Когда собирали ценности для Большой земли, чтобы построить партизанскую эскадрилью, лесничий предложил этот крест. Тогда Макс отказался взять, а сейчас попросил крест «напрокат».

Была глухая январская ночь, когда партизаны во главе с Максом подъехали к имению. Кругом тишина, в помещичьем доме темно, только в одном окошке тускло горит свеча. Не успели партизаны приблизиться к дому, как на крыльце появился старик с охотничьим ружьем в руках. Увидев всадников в военной форме, старик опустил свое ружье и удивленно забормотал:

— Матко боска ченстоховска, матко боска, пан Иезус…

Макс спрыгнул с лошади и подошел к старику.

— Доброй ночи, ойтец! Принимай гостей.

— Пан управляющий спят, — сказал старик.

— Разбуди пана управляющего. Доложи, что прибыл капитан Орлинский.

Старик постучал в дверь.

— Кто там? — послышался женский голос.

Старик доложил. Открыла дверь высокая стройная женщина в черном платье. За ее спиной со свечой в руках стоял мужчина, по-видимому, лакей.

Макса пригласили в большую комнату.

Из боковой двери вышел высокий плотный мужчина в пестром шелковом халате. К нему и обратилась женщина:

— Пан управляющий, к вам.

— Капитан Орлинский, — представился Макс и так щелкнул каблуками, что мужчина в халате тоже вытянулся.

— Поручик Н. Прошу пана капитана раздеваться.

Макс снял шинель, шапку, которые подхватил лакей. Управляющий и женщина с удивлением смотрели на Макса.

— Пан — в мундире! — с восторгом сказал управляющий.

— Так, пан поручик. Я на службе и прибыл к пану по делам службы.

— Проше до кабинету.

Вошли в ярко освещенную комнату с закрытыми ставнями. Управляющий сел за стол, а Макса усадил в кресло напротив себя. Закурили.

— Как пан капитан мог добраться сюда? Тут же кругом немцы.

Согласившись, что добраться было нелегко, Макс сделал паузу и с таинственным выражением сообщил, что он должен обсудить с поручиком один важный вопрос.

Управляющий вышел из-за стола, отворил дверь и увидел, что в приемной жолнеры (солдаты). Он перевел взгляд на капитана.

— Это мои люди, пан поручик… Вам, надеюсь, известно, что германские власти призывают к поголовному истреблению поляков. По пути сюда мы получили сведения, что это истребление уже началось. Надо действовать…