Нашествие - Андрей Левицкий

Был вечер. Хорек и пленник спали в среднем отсеке, первый в обнимку с АКС, отвернувшись к перегородке, второй — на спине посреди отсека. Игорь, дремавший на сидении рядом с курсантом, поднял голову, взявшись за лежащий на коленях автомат.

Улица состояла из одинаковых панельных девятиэтажек, среди целых домов, словно больные зубы, торчали обгоревшие, с черными стенами. В проезде между домами, задом к улице, приткнулся мусоровоз, борт его разворотило взрывом, мусор горой лежал на асфальте. Дальше, задними колесами на тротуаре, передними — на проезжей части, стоял небольшой покатый автобус, похожий на обмылок бледно-желтого цвета. Игоря он насторожил: явно не обычная машина, как-то очень уж обтекаемо смотрится, и окошки какие-то узкие, да и почему они закрыты этими тусклыми шторками, смахивающими на свинцовые?

— Тормози, но не останавливайся, — приказал он, поднимаясь.

— А ты куда, капитан?

— В башню.

— Думаешь пушкой по этому…

Багрянец не договорил.

Только позже Сотник понял: они специально оставили машину так, чтобы находящиеся внутри броневика решили, будто в автобусе может притаиться засада.

На самом деле засада, состоящая всего из двух человек, расположилась иначе. Один — снайпер — спрятался перед автобусом. А второй отошел метров на двадцать, укрылся в подъезде, пропустив приближающуюся машину мимо себя, а когда та стала тормозить, и все внимание находящихся внутри должно было сосредоточиться на автобусе, шагнул наружу.

Игорь только выбрался из переднего отсека, когда раздался взрыв. В замкнутом пространстве он оглушил. Броневик будто получил пинок под зад — дернулся вперед, корму приподняло, она вмялась, в трещины проникли отблески огня.

Хорек заорал, пленник попытался сесть, мотая головой. Корма снова упала на асфальт, броневик накренился, будто припал на задние колеса, под днищем заскрежетало, и он встал. Мальчишка, не прекращая вопить, полез вслед за Игорем, взбирающимся по скобам в башню.

Пуля влетела через боковую щель, ударила в баранку прямо возле пальцев Павла. Багрянец, до того пялящийся в переднюю прорезь, перевел ошалевший взгляд на свою руку, схватился за автомат и полез назад.

— Боксер, наверх! — прокричал Сотник, вращая запорное колесо. Еще одного выстрела из гранатомета броня не выдержит, и тогда им конец.

Но выстрела не было. Может, жахнули из простой одноразовой трубки, и другой у них нет? Он распахнул люк, понимая, что может получить пулю в лоб, как только высунется, и крикнул:

— Павел, дай ту тряпку! Быстро!

Хорек попытался выползти наружу, Сотник пихнул его обратно. Из носа мальчишки текла кровь, он то и дело моргал, взгляд бессмысленный… контузия, не иначе. Хорек ведь ближе всех к взрыву был.

Багрянец схватил лоскут ткани, которым был замотан съеденный ими ночью паек чужаков, передал наверх.

— Капитан, там снайпер еще, он в щель стрелял!

— Знаю!

Игорь выставил наружу ствол АК с тряпкой и стал размахивать им.

Тишина, только потрескивало смятое железо. Связанный пленник на полу сел и замычал сквозь повязку. Хорек похлопал себя по уху и снова полез наверх — ужом скользнул мимо Игоря, который, пристроившись на краю снарядной полки возле лафета, одной рукой держался за скобу, а другой тыкал в люк стволом и потому не успел его схватить.

Мальчишка встал на колени возле люка, поворачивая оружие, пытаясь выстрелить. Из-за контузии все наставления Сотника вылетели из его головы, и он позабыл снять АКС с предохранителя.

Вечер был пасмурный, холодный, сплошная пелена облаков закрыла купол. Пахло гарью — дух ее царил над всем городом. Игорь, выставив из люка голову, схватил Хорька за спортивки, дернул и повалил на броню. Забрал автомат. Внизу Багрянец опрокинул пленника на спину и поставил ногу ему на грудь. Понимая, что находится под прицелом, Сотник с двумя автоматами выбрался наружу, положил их сбоку от люка и сразу поднял руки. Хорек сел, вытянув ноги. Взгляд его блуждал, тонкие красные струйки бежали из ноздрей.

— Замри! — донеслось сзади. — Ты под прицелом!

Сотник не шевелился.

— Сколько вас? — голос прозвучал ближе. — Руки за голову!

— Трое, — сказал Игорь, сплетая пальцы на затылке. — Нет, четверо.

— Так трое или… А это что, ребенок?

— Ребенок. Четверо — потому что один 'язык'.

— Какой еще 'язык'? — теперь говорили совсем рядом, человек стоял прямо за броневиком.

— Вражеский боец, — пояснил Игорь. — А я — капитан разведроты.

Он не надеялся 'задавить' незнакомца званием, как связиста в первый день нашествия или позже Багрянца: тех, кто устроил эту засаду, подобными штучками вряд ли проймешь. Но, по крайней мере, его слова заставят человека задуматься.

Все это время Игорь рыскал взглядом по улице впереди: да где же он?! Где снайпер? Ведь наверняка перед броневиком, скорее всего, не по прямой, а сбоку… Ну да, конечно!

Это напоминало волшебство: вот только что никого там не было — а через мгновение неясное пятно на склоне кучи под задним бортом мусоровоза обратилось человеческим силуэтом. Боец стоял в положении для стрельбы с колена.

Игорь криво улыбнулся. Все правильно. Куда не хочется смотреть? На кучу мусора, к примеру. В подобных местах умелый снайпер и будет устраивать засаду — там, где взгляд нормального человека обычно не задерживается. Именно поэтому Багрянец не заметил его в смотровую щель. Даже если бы уставший курсант был бодр и насторожен, если бы он в тот момент специально выглядывал засаду — все равно вряд ли засек бы фигуру, наряженную в грязно-серый, с бледно-рыжими пятнами ржавчины, лохматый камуфляж. Основной цвет города — серый, то есть цвет сухого асфальта. В развалинах он иногда сменяется ржавым — цвет кирпича и песка. Именно таким и был костюм снайпера, именно такого цвета маскировочной лентой было обмотано его оружие. На расстоянии больше шести-семи метров фигура его полностью сливалась с фоном.

Стая ворон сорвалась с крыши, каркая, черным смерчем взмыла над домами и пропала из виду.

Хорек потянулся к автомату, и Сотник сказал:

— Не трожь!

— Вы двое — вниз! — приказал голос. — Кто там внутри, ствол бросай, тоже вылезай! Руки поднять!

Игорь, покосившись в люк, кивнул Багрянцу.

— Эй, а с серым че делать? — спросил тот, кладя автомат на сидение. И при этом показал пальцем на свою кобуру.

Игорь покачал головой, прекрасно понимая, что если курсант, высунувшись на башню, попытается стрелять, их с Хорьком тут же завалит снайпер. В такой ситуации никакой спец не станет смотреть, что одна из целей — ребенок.

Багрянец полез наружу, а голос сзади сказал:

– 'Язык' пусть внутри остается. Не туда лезешь, правее! Ну!

Сотник спускался так, чтобы от снайпера его закрыла машина, но отдающий приказы человек это просек, и пришлось, подхватив Хорька, спрыгивать туда, где они будут как на ладони. Он поставил мальчишку рядом, положил руку ему на плечо и собрал в жменю клетчатую рубашку, чтобы тот не дернулся никуда. Хорек начал приходить в себя — вытер рукавом нос, покрутил головой, потер лоб. Сверху запыхтел выбирающийся Багрянец.

Мальчишка подался вперед.

— Я его вижу! Сотник, гляди, вон, на куче, целится!

— Знаю, — ответил Игорь. — Стой на месте.

— А чего он в нас целится? Мы же свои! Дядька, мы свои, мы не серые!

Снайпер, в своем камуфляже напоминающий какого-то лохматого мусорного лешего, стоял в той же позе. Багрянец соскочил на асфальт, потер предплечье.

— Капитан, это кто такие?

Сверху раздался шум — второй боец, которого они до сих пор не видели, полез на башенку.

— Не шевелиться всем троим! — прикрикнул он. — Иначе пуля в голову!

— О какое дело… — протянул курсант, наконец заметив стрелка на мусорной куче.

Хорек крикнул:

— Гады вы! Своих убить хотите!

— Молчать! — донеслось сверху. Голос звучал глухо: человек сунулся в люк.

Потом застучали подошвы по скобам, и на асфальт спрыгнул мужчина в титановом шлеме и сером пятнистом камуфляже 'сплав', с ПМ в руках. На груди его висел пристегнутый трехточечным ремнем пистолет-пулемет 'бизон' с отомкнутым рамочным прикладом и глушителем.

Боец был молодой, не больше тридцати, среднего роста, лицо худое и ничем не примечательное. Встав так, чтобы не перекрывать линию огня снайперу, он оглядел трех людей перед собой, потом быстро обошел их.

— Не шевелитесь. Пацан, ты тоже.

Игоря сноровисто обыскали одной рукой. Хорек дернулся, Багрянец проворчал что-то. Когда боец вновь появился в поле зрения, у него было уже три пистолета. Два 'грача', отобранные у курсанта с мальчишкой, он сунул в разгрузку, свой ПМ убрал в кобуру — и навел на них 'бизон', сложив металлический приклад на левую сторону.

Игорь не опускал рук. В длинном цилиндре под стволом пистолета-пулемета могут быть ПБМ — патроны повышенной пробиваемости. Совсем нет уверенности, что снятая с чужака кожаная жилетка остановит такую пулю с оголенным сердечником из углеродистой стали. А вернее сказать — есть полная уверенность, что не остановит, потому что ПБМ, выпущенная из обычного 'макара' с десяти метров, стопроцентно дырявит бронежилет с бронепластинами и кевларовым подслоем. Если только он не шестого класса, который и М-16 с СВД не берут… только вот бронекожаная жилетка явно не тянет на шестой класс.