Воин - Дональд Маккуин

Этот день пролетел быстро. Время, казалось, обгоняло само себя. Последний обед прошел в нервной обстановке, все сидели как на иголках. Разговоры были отрывочными, почти целиком посвященными обороне, стычкам или отступлениям. Темнота принесла с собой последние сборы и перепроверки. Потом все устроились в спальных мешках. Конвей был абсолютно уверен, что никто не спит.

Он проснулся от голоса Фолконера, который нес вахту последним в эту ночь. Сначала Конвей не мог поверить, что уже светает.

Завтрак напомнил ему обстановку в раздевалке перед самой игрой. Смех был слишком громким, разговоры слишком и слишком доверительными.

Страх покрывал их, словно пот.

Глава 26

Пещеру все покидали с тяжелым чувством. Фолконер и Конвей обходили членов группы, проверяя их снаряжение, то, как они усвоили свои действия на марше, и немногие смогли удержаться, чтобы хоть раз не оглянуться. Оставив в пещере все, без чего можно было обойтись, они привалили выход камнем, предоставив природе и времени довершить их далеко не идеальный камуфляж. Фолконер дал последние наставления — двигаться группами по два человека, один из которых имел на вооружении «вайп», а другой — дальнобойный «буп».

Конвея позабавили эти названия смертоносного оружия. Но затем ему вспомнились дымящиеся руины предместий, которые он хорошо рассмотрел с вертолета во время последнего полета в Даллас.

Мэтт постарался сконцентрироваться на предстоящем походе. Война, которую ему довелось пережить, давно закончилась, и он надеялся встретить людей, не знающих пока этого слова.

Они двинулись к долине, на память ему пришло замечание Фолконера, предлагавшего ввести собственные географические названия. Идущий плечом к плечу с Йошимурой Леклерк указал на заросли кустарника, где они видели тигра. Конвей не слышал их приглушенные голоса, но готов был поспорить, что Леклерк назвал этот пригорок Тигровым холмом или как-нибудь в этом роде. Подобные названия станут именами собственными в этом новом мире. Как Вашингтон, или Коннектикут, или Оклахома. Интересно, как называли свои территории люди, изготовлявшие бронзовые наконечники для стрел? Дошли ли какие-нибудь из этих старых названий до наших дней?

Группа спустилась к подножию холма, и Фолконер дал команду остановиться. Продемонстрировав свою совсем недавнюю военную выучку, они парами заняли скрытные наблюдательные позиции.

Отдав краткие указания Леклерку, полковник направился к дереву, где, опустившись рядом с Тейт на колени, стоял Конвей. Присев на корточки, Фолконер вытер мокрый от пота лоб и сказал:

— Душу готов продать за приличный бинокль.

Жест Тейт выражал полное согласие.

— Даже за карту. Все, что я могу, — это определять направление, и то, пока солнце не зайдет за тучу.

— Нам нужно занять хорошую оборонительную позицию на ночь, — сказал Фолконер, еле слышно добавив: — Думаю идти на запад. К побережью.

Конвей ожидал подобного заявления. Во всех аргументах Фолконера в пользу необходимости покинуть пещеру сквозило намерение провести исследование местности и активный поиск контактов.

— Почему к побережью?

— Там был ближайший от нас район с высокой плотностью населения. Мягкий климат, ведь у нас нет зимнего снаряжения. А главным образом потому, что я рассчитываю найти там наиболее развитую цивилизацию. Судоходство, морское или речное, всегда давало толчок к развитию и прогрессу.

— Если они используют лук и стрелы, я не могу назвать их представителями развитой цивилизации.

Засунув руку под расстегнутый ворот своей куртки, Фолконер вытащил бронзовый наконечник стрелы, висевший на шее на шнурке. Протянув им наконечник, он сказал:

— Подобные вещи не делаются с первого раза, здесь уже можно говорить о массовом производстве и стандартизации.

В разговор вступил Конвей:

— Положим, мы решили направиться к Пуджет-Саунд. А как мы найдем дорогу через эти горы? — Он указал вверх на стоявший стеной с западной стороны хребет. Многие вершины все еще были покрыты снегом.

— Это одна из причин, почему мне нужен бинокль. Самым лучшим вариантом для нас была бы встреча с дружески настроенными аборигенами, которые согласятся стать нашими проводниками.

— А если нет?

— Проведем все лето в поисках.

Конвей нахмурился.

— Вопрос о побережье не обсуждался перед выходом из пещеры. Все полагали, что мы отправляемся на поиски дружеского племени или, по крайней мере, хорошего места для лагеря.

— Это первоочередная задача. Я не прошу всех идти со мной. Но я пойду к побережью, независимо от того, что решат остальные.

— И вы готовы разбить группу?

— Конечно.

Их напряженные взгляды встретились, и, чтобы как-то разрядить обстановку, Тейт положила им руки на плечи.

— Все это может подождать. Сначала нам надо убедиться, что мы хоть чуть-чуть привыкли к новым условиям.

Казалось, мужчины согласились. Но Конвей остался при своем мнении и полагал, что то же можно сказать о Фолконере.

Солнце стояло в зените, когда их отряд подошел к ручью, и Леклерк тут же окрестил его Полуденным. Пользуясь моментом, Фолконер настоял, чтобы все установили одинаковое время на своих часах. Несмотря на то, что прошла уже почти неделя, как они покинули криогенные ясли, все впервые с тех пор подумали о том, что время может измеряться в единицах, меньших, чем промежутки между приемами пищи или сменами караула. Они по-настоящему повеселились, сравнивая эти временные единицы со временем их вынужденного «сна» и выясняя, кто же исхитрился больше всех проспать.

Покинув ближе к вечеру берег ручья, отряд направился вверх по крутому склону. Взобравшись на вершину, они поняли, что нашли прекрасное место для лагеря. Там, где маленький ручей впадал в реку, на идеально ровной поверхности раскинулся радующий зеленью заливной луг. Повсюду были следы пребывания быков или бизонов, возможно, и тех и других. Так сказал Леклерк, отметив при этом, что самих животных почему-то не видно.

На другом берегу реки местность была не столь ровной. Бурные потоки намыли вытянутые холмы, которые заросли ольхой и ивой. Они напомнили Конвею непокорные кудри.

Натертые ремнями рюкзаков плечи и мозоли на ногах были на время забыты. Все обнимали и поздравляли друг друга и, не теряя времени, поспешили к желанной цели.

Вскоре под руководством Фолконера по периметру лагеря были вырыты небольшие окопы на двоих, а в центре сооружен командный пункт. Нельзя сказать, что все копали с большой охотой, некоторые что-то бурчали и возмущались. Конвей понимал необходимость проводимых работ и не мог не восхищаться умением Фолконера управлять своей непокорной командой.

Заходящее солнце уже приближалось к вершинам гор, когда Кароли, оставив Бернхард, с которой практически не разлучался, направился к растущей на берегу ольхе, где с шумом отломал ветку. Из металлической крышки от банки с джемом он вырезал перочинным ножом вполне сносный наконечник для остроги с зазубриной. Оторвав от нижней части рубашки полоску ткани, Кароли привязал наконечник к ветке. Через несколько минут острога для ловли рыбы была готова. Изобретательность товарища поразила и неожиданно обрадовала Конвея. Это был всего лишь крошечный эпизод, но именно он указывал путь к выживанию.

Не ускользнуло от Конвея и раздражение Фолконера — для полковника уход из лагеря без разрешения был серьезным нарушением дисциплины. Конвей решил догнать Кароли и объяснить ему необходимость соблюдать меры безопасности, но затем передумал. В конце концов, это забота Фолконера. И потом он устал, а вокруг никого не видно, даже крупных животных, если не считать пасущихся антилоп.

Фолконер не выпускал Кароли из виду, и, когда беспечный верзила направился дальше вниз по течению, полковник перебежал к его окопу. Громко свистнув, он поднял над головой защитный жилет, каску и оружие Кароли и жестами приказал ему вернуться.

Кароли оглянулся и, ухмыльнувшись, пошел дальше. Фолконер побежал вслед за ним, не выпуская из рук его вещи. Догнав Кароли, он, взяв его за плечо, развернул к себе лицом и попытался вручить военное снаряжение. Поначалу опешив, тот взял снаряжение, но тут же бросил его на землю. Конвей и Тейт привстали, готовые броситься разнимать назревающую драку.

Мужчины стояли лицом к лицу. Неожиданно Фолконер отступил и, повернувшись к собеседнику спиной, подобрал снаряжение и быстро направился к лагерю. Кароли с демонстративной беспечностью пошел в противоположном направлении и вскоре скрылся за скалой. Когда Фолконер вернулся на территорию лагеря и спрыгнул в свой окоп, все вокруг оказались неожиданно занятыми.

Сосредоточившись на разжигании спиртовки, Тейт произнесла:

— Как мерзко. А недавно все казалось таким замечательным. Как Кароли не понимает, что полковник действительно о нем заботится.