Без единого выстрела - Андрей Воронин

— Недавно, — ответил Мещеряков. — Только купаться было некогда.

— Жарко было? — с сочувствием спросил Илларион.

— Что ты имеешь в виду?

— А ты?

— М-да, — неопределенно промямлил Мещеряков. — Поговорили… Так… Вон там, кажется, его окна. Вон, на пятом этаже, где стеклопакеты.

Илларион перегнулся через него и посмотрел наверх.

— Чего мы ждем? — поинтересовался он.

— Не чего, а кого, — поправил его полковник. — Как ты намерен попасть в квартиру?

— Да, — сказал Илларион, — действительно. Замки — не мой профиль.

Они закурили и успели по паре раз затянуться, когда во дворе появился высокий и стройный молодой человек в джинсах и светлом пиджаке нараспашку. Шагая легко и уверенно, он пересек проезжую часть и свернул в подъезд, где жил Чек, даже не посмотрев в сторону припаркованной под ветвями рябины старенькой черной «волги». В руке у него был небольшой кожаный кейс, в зубах дымилась сигарета. На пороге он остановился, сделал напоследок глубокую затяжку, бросил сигарету в стоявшую рядом урну и скрылся за дверью.

Мещеряков удовлетворенно кивнул и посмотрел на часы. Вскоре дверь подъезда снова открылась, и на крыльце появился все тот же молодой человек. Он поставил кейс на землю, неторопливо закурил, поправил галстук, подхватил свой чемоданчик и спокойно удалился, скользнув по машине, в которой сидели Мещеряков и Забродов, равнодушным рассеянным взглядом.

— Две минуты, — сказал Мещеряков, бросив еще один взгляд на часы. Чистая работа!

— А закрывать кто будет? — спросил Илларион.

— Не твое дело, — ответил ему Андрей. — Подай-ка сумку.

— Зачем? Там же никого нет.

Мещеряков не ответил, выжидательно глядя в лицо Иллариону. Забродов пожал плечами и подал ему сумку, в которой лежал пистолет.

— С оговорками, — напомнил он.

— Естественно, — сказал Мещеряков и распахнул дверцу.

Дверь нужной им квартиры была закрыта, но Мещерякова это не смутило. Не теряя времени на ужимки, по мнению большинства людей свойственные взломщикам, полковник прямо подошел к двери и повернул блестящую латунную ручку. Дверь бесшумно распахнулась, и полковник, придерживая на плече ремень сумки, уверенно шагнул в прихожую. Илларион, которому эта уверенность показалась слегка чрезмерной, открыл было рот, но тут же пожал плечами и махнул рукой: в конце концов, что могло угрожать Мещерякову в абсолютно пустой квартире? Забродов последовал за полковником с беспечным видом человека, между делом забежавшего в гости к приятелю.

В прихожей пахло хорошим одеколоном, кожаной обувью и застарелым табачным дымом. Этот запах был хорошо знаком Иллариону — пряный дух, присущий дому каждого более или менее обеспеченного холостяка. Его собственная прихожая пахла бы так же, не забивай все остальные запахи в его квартире могучий дух старой бумаги и пыльных книжных переплетов. Здесь, судя по запаху, книг не было вообще или было совсем немного, зато сквозь все остальные ароматы пробивался не слишком приятный синтетический душок разогретой пластмассы и горелой изоляции. Источник этого запаха обнаружился сразу же, как только Илларион вслед за Мещеряковым вошел в просторную комнату, которая, судя по интерьеру, служила хозяину и спальней, и кабинетом.

В углу напротив окна стояла развороченная постель, а посреди комнаты имел место обширный рабочий стол, сверх всяких мыслимых пределов загроможденный какой-то электронной требухой, от одного взгляда на которую Илларион ощутил головную боль. Среди этого хлама тускло поблескивал монитор выключенного компьютера. Еще один монитор, побольше и гораздо более новый с виду, валялся на боку возле правой тумбы стола, а вокруг него по полу было разбросано великое множество каких-то запасных частей, из которых Иллариону были знакомы только клавиатура и распахнутый настежь серый жестяной ящик системного блока, в одном месте почерневший от копоти, словно кто-то пытался развести внутри него костерок.

Под ногой у Мещерякова жалобно хрустнула какая-то пластмассовая коробочка.

— Смотри под ноги, полковник, — негромко сказал Илларион. — Не дави улики.

— Это не улика, — так же тихо огрызнулся Мещеряков, — а обыкновенный процессор. Судя по тому, где он лежит, безнадежно дохлый. Что же он тут делал, этот парень?

— Да, — сказал Илларион, — впечатляет. Представляешь, как тут полыхнуло, если паленым воняет до сих пор?

— Слабо полыхнуло, — проворчал Мещеряков. — Ну что ему стоило сгореть к чертовой бабушке вместе со своим компьютером?

— М-да, — сказал Илларион, — интересная квартирка. Я, конечно, во всей этой электронике ни черта не понимаю, но чувствуется, что хозяин — парень серьезный. Такой, пожалуй, вполне мог провернуть это дельце… Как ты считаешь, Андрей? Производит впечатление, верно?

— Одного впечатления мало, — сказал Мещеряков.

— Да? А я-то думал, что мы пришли сюда именно за этим. Тогда скажи, будь добр, что мы здесь ищем? Дискеты? Компакт-диски?

— И это тоже, — сказал Мещеряков. — Хотя вряд ли он хранил такую информацию там, где ее могут случайно найти. Надо снять винчестеры с обеих машин и отнести их нашим спецам. Даже если информация с них стерта, наш технический отдел сумеет хоть что-нибудь из них извлечь. По крайней мере, станет ясно, тот это человек или не тот.

— Винчестеры? — переспросил Забродов таким тоном, что Мещеряков вздохнул.

— Стой на месте и ничего не трогай, неандерталец, — приказал он. — Это тебе не руки ломать.

Стоять на месте Илларион не стал. Поглядывая под ноги, чтобы ненароком чего-нибудь не раздавить, он двинулся в обход комнаты, с интересом озираясь по сторонам. Возле укрепленной справа от оконного проема книжной полки он вдруг остановился и, покопавшись среди каких-то коробочек и папок, продемонстрировал Мещерякову полуразобранное миниатюрное устройство, с одной стороны которого поблескивал глазок объектива.

— Вот это я понимаю, — сказал он. — Это не винчестеры какие-нибудь, не процессоры, а нормальная, доступная пониманию следящая камера-транслятор. В которой, к тому же, кто-то основательно покопался… Нет, это точно наш человек!

— Возможно, — рассеянно ответил Мещеряков. Сидя на корточках, он копался в разбросанных по полу деталях, хотя уже видел, что винчестера среди них нет.

Убедившись в этом окончательно, он пожал плечами и встал. Хозяин этой электронной свалки вполне мог подключить снятый с вышедшей из строя машины винчестер к стоявшему на столе «пентиуму», чтобы скачать с него необходимую для дальнейшей работы информацию. Вскрывая системный блок, полковник поморщился. «Престижная высокооплачиваемая работа — подумал он. — Что-то много в последнее время развелось работников, занятых обыкновенным шпионажем. И не надо тыкать мне в нос моей принадлежностью к спецслужбам! Я, по крайней мере, связан служебной этикой, чего не скажешь обо всех этих новоявленных детективных агентствах и коммерческих охранных структурах…»

Он поднял крышку системного блока и сразу увидел, что винчестера нет. Мещеряков нахмурился. Вряд ли установленный здесь компьютер был просто частью электронной сети, работающей от головной машины, расположенной где-то в другом месте. Для таких целей обычно используются другие устройства, в которых наличие винчестера просто не предусмотрено. Конечно, подумал полковник, специалистам виднее, как оно было на самом деле, но выглядит это так, будто нас с Илларионом кто-то опередил. Похоже, что винчестер сняли, причем не слишком аккуратно…

Он поднял голову, чтобы сообщить Забродову о своем открытии, и только теперь заметил, что того больше нет в комнате. Мещеряков встревожился, но тут же успокоился, услышав, как на кухне звякнула посуда. Он открыл рот, чтобы окликнуть Иллариона, но не успел.

— Спокойно, — послышался с кухни голос Забродова. — Не надо так сильно давить на спуск, эта штука может выстрелить…

«С кем это он?» — подумал полковник. Его рука сама собой потянулась к оставленной на полу сумке, где лежала «беретта». В это время на кухне раздалась какая-то глухая возня, затем послышался тяжелый удар, рассыпчатый металлический грохот и чей-то сдавленный вопль. От души надеясь, что кричал не Забродов, полковник бросился на кухню, на ходу высвобождая из сумки пистолет. Он успел сделать два шага, а на середине третьего почувствовал сокрушительный удар по затылку. Перед глазами у него полыхнуло ослепительно-белое пламя, голова, казалось, раскололась пополам, и полковник ГРУ Мещеряков повалился на пол, опрокинув стоявший на столе монитор, который разлетелся вдребезги с глухим кашляющим звуком.

Чек попытался достать из пачки сигарету, но руки у него все еще дрожали, и сигареты рассыпались по земле. Прошипев сквозь зубы короткое ругательство, он опустился на корточки и принялся собирать их по одной, с преувеличенной аккуратностью заталкивая обратно в пачку и стараясь не смотреть на Баландина, который наблюдал за ним с выражением плохо скрытого брезгливого любопытства.