АнтиМетро, Буэнос-Айрес - Андрей Бондаренко

– Дык, это…. Разваривали же, – принялся неуклюже оправдываться Никоненко. – Двенадцать термиток, мать их, спалили….

– Вы, что же, ворота не запирали? Ну, когда уходили обратно на станцию? – поинтересовалась – якобы между делом – Татьяна. – Что, трудно было пару швов присобачить между створками?

– Не трудно, ясная сельва. Только – чем собачить? По местным правилам каждому подземному бойцу полагается по четыре термитки. Три умножить на четыре – будет двенадцать…. Понятно излагаю? Закончились – на тот конкретный момент – термитки…

– Снять огнемёты! – приказал Артём. – Вместе с дурацкими ранцами, ясная степь…. Аккуратно складываем в данный закуток и временно забываем про них.

– А, как же приказ…

– Также, майор Никоненко! Или же тебе, морде рязанской, жизнь больше не мила? Разочаровался, типа? Очень хочется – сгореть заживо? Чтобы досадить некой рыжеволосой и ветреной красотке? Мол, пусть она всю оставшуюся жизнь ходит в чёрных мешковатых одеждах, а по субботам роняет горькие слезинки на твоей скромной могиле, украшенной базальтовым обелиском со звёздочкой? Отвечать, мать твою!

– Дык…

– Молчать! Сложить огнемётную трихомудию – куда велено! Зажигалку! Мне отдал зажигалку, Ромео хренов!

– Действительно, здесь наблюдается, м-м-м, повышенная пожароопасность, – подтвердила Таня. – Только, Тёма…. Зачем же ты так кричишь на бедного Лёшу? И причём здесь – зажигалка?

– Хочу – и кричу, – Артём, кашлянув, глазами указал на крохотный чёрный шарик микрофона, встроенный в правый верхний угол металлического дверного косяка. – Командир разведывательной группы имеет на это полное и безоговорочное право, – многозначительно подмигнул Лёхе: – Или я не прав, майор Никоненко?

– Прав, конечно же, Тёмный. Прав…. Похоже, что некоторые Важные – сделали ставку на сизых голубей…

– О чём это ты толкуешь, майор? – заторможено спросила Татьяна. – Причём здесь – голуби?

– Говорят, что голубиный помёт является отличным удобрение, – криво усмехнувшись, пояснил Артём. – Особенно благотворно и положительно он влияет на краснобокие помидоры, выращиваемые трудолюбивыми узбекскими садовниками на шикарных генеральских дачах.

– Почему – именно – узбекскими?

– Потому – что помидоры…. Как принято говорить в таких случаях: – «Гы-гы-гы!»…. Значится так. Заходим внутрь и ничему не удивляемся. Чтобы не случилось, стоим спокойно, то есть, уперев руки в боки. И ни в коем случае не стреляем. Всё ясно?

– Совершенно ничего не ясно!

– Не стреляем, и это – главное. Я сказал…

Как только они вошли внутрь помещения библиотеки-музея, сразу же началась самая натуральная вакханалия – цветастая, разнузданная и совершенно бесшумная. Вокруг заплясали, переливаясь всеми цветами и оттенками радуги, гигантские уродливые тени.

«Нечто среднее – между австралийскими кенгуру и серийными маньяками-насильниками», – невозмутимо сообщил внутренний голос. – «В том смысле, что пару сотен мерзких кенгуру, в чьих объёмных сумках аккуратно сложены всякие пилы-топоры и кузнечные клещи. Доктора Ганнибалы Лекторы, короче говоря…».

Примерно через полторы минуты все цветные тени-всполохи бесследно пропали-исчезли, словно бы их и не было никогда. А прибор ночного видения вновь стал демонстрировать привычно-скучную светло-зелёную картинку.

– Что это такое было? – спросила, судорожно сглатывая слюну, Татьяна. – А, Тёма?

– То и было, чего следовало ожидать. Световая обманка, надо думать. Китайцы большие мастера на подобные штуковины. Внешне выглядит – как обычная новогодняя петарда. Ага, вот, и тоненькая верёвочка привязана к дверной ручке…. Ну, бойцы, сознавайтесь по-честному! Если бы у вас в руках находились огнемёты, как бы вы отреагировали на эту радужную хренобобину? Что молчим, родные?

– Я запросто могла бы пальнуть, – призналась Таня. – Непроизвольно, чисто от неожиданности…

– В том плане, что указательный палец сам мог бы…э-э-э, сработать, – по-деловому пояснил Лёха. – Типа – на уровне подсознания…. А ты, командир, получается, что-то такое предчувствовал? Ну, когда огнемёты велел свалить в кучу около ворот?

– Причём здесь – предчувствия? – недовольно поморщился Артём. – Скорее, уж, тут надо говорить о самой обыкновенной и элементарной логике…

– Полностью согласна! – поддержала Татьяна. – Сухой туннель, а нам всучили огнемёты. Тёма, это же получается…. Они, что же, хотели…. Но этого не может быть!!!

– Не может, амазонка, не может. По крайней мере, из данного постулата и будем исходить…. И, скорее всего, мы – в любом случае – успели бы выскочить за ворота и прикрыть за собою дверку. А, вот, архив – совместно с библиотекой и старинными картинами – выгорел бы дотла. Ладно, продолжаем…

– Продолжаем – что?

– Выполнять задание руководства. То бишь, старательно ищем белые таблетки и замаскированные двери. Вперёд, соратники!

Татьяна, подойдя к крайнему стеллажу, уважительно сообщила:

– Какой высокий! Метра три с половиной, наверное…. И таких стеллажей – без счёта. Как же здесь можно отыскать коробочку с крошечными таблетками? Проще найти иголку в стоге сена…

– Вот, похоже, именно по этому поводу нам и выдали по армейскому огнемёту, – язвительно прокомментировал Лёха. – Мол, жаркий огонь уничтожит все следы. А пепел и золу потом можно будет тщательно просеять через мелкие сита. Вдруг, тибетские пилюли в огне не горят и в воде не тонут? Наши дальнейшие действия, командир?

– Занимаемся стеллажами, которые примыкают к стенам, – решил Артём. – Сваливаем документы и книги на пол, ищем замаскированные двери. Картин не портить, скульптур не разбивать!

Время шло, а тайные двери-ворота обнаруживаться не торопились.

– Может, надо искать люки в полу? – предположил Никоненко. – Тёмный, давай-ка отодвинем в сторонку деревянные ящики с Янтарной комнатой. Чем чёрт не шутит?

Но и тайных люков не обнаружилось.

– Донья Мартина будет недовольна, – опечалился Лёха. – Может, действительно, спалим тут всё к чёртовой матери? Естественно, аккуратно, чтобы самим не поджариться случайно…. А, подполковник? Тебе решать…

– Тёма! – раздался Танин возбуждённый голос. – Иди скорее сюда! Кажется, я нашла!

Подойдя к жене, Артём предложил:

– Ну, удачливая амазонка, хвастайся достижениями! Что тут у тебя? Дверь, люк?

– Нора, господин начальник! Чувствуешь – характерный аромат?

– Аромат-то я ощущаю, а, вот, самой норы что-то не наблюдаю.

– А её Зевс скрывает. Хотя, может, это Геракл? Или же какой-нибудь Дионисий? Я плохо разбираюсь в древнегреческих богах…

В дальнем углу зала размещалась скульптура – мраморный трёхметровый мужик сидел, задумавшись, на туше мраморного же поверженного льва. Лёха подошёл к каменному незнакомцу вплотную и радостно объявил: