Агония и смерть Адольфа Гитлера - Коллектив авторов

Если бы задуманное Герингом кончилось успешно, то, как считают, «редут» защищали бы более сильно. Причины, почему этого не было сделано: первая — неудача Геринга. Вторая — вера Гитлера в то, что сопротивление в Берлине может быть успешнее, чем в незаконченном «редуте», в котором он видел верный провал.

86. Явка к американцам

Они прибыли в Китцбуль утром 9-го и вскоре после этого явились к американским военным властям. Грайм был под следствием до 23 мая, после чего доставлен в Зальцбург, прежде чем отправлять его в Германию как военнопленного. В ночь на 24-е мая он покончил жизнь самоубийством в Зальцбурге, с помощью полученной от Гитлера капсулы с ядом. Хотя он был гораздо менее известен, чем его толстый предшественник, и в Германии и в остальном мире, по мнению Ганны, он должен был бы уже годы тому назад занимать место Геринга. Тот факт, что он не соглашался с Герингом почти ни в чем, она считает достаточным доказательством его способностей.

87. Оценка показаний

Допрашивающий считает, что приведенные выше сведения даны с искренним и добросовестным желанием говорить правдиво и точно. Самоубийство ее семьи, смерть ближайшего друга фон Грайма, физические страдания Германии и все пережитое ею самой в последние дни войны привели ее тоже к серьезному намерению покончить жизнь самоубийством. Она говорит, что осталась жить только ради истины, чтобы сказать правду о Геринге — «мелкой показной натуре», сказать правду о Гитлере — «преступно неспособном», и сказать немецкому народу правду о тех опасностях формы правления, какую дала третья империя. Она считает, что, отвечая допрашивающему, выполняет значительную часть своей миссии.

Поэтому мы считаем, что ее слова можно расценивать глубочайшим усилием быть искренней и честной. Сейчас она испытывает тяжелую душевную борьбу, стараясь примирить свои понятия о «чести» со своими показаниями о Геринге, Гиммлере и самом Гитлере. Эти затруднения, по-видимому, не так велики, когда она говорит с допрашивающим, чем когда она говорит с частными лицами. Но по сообщениям, которые имеет допрашивающий через частных лиц, с которыми она говорила и с которыми не была знакома, можно видеть, что она стремится оказывать прогрессивно более демократическое влияние на своих соотечественников.

Перевела М. Гольц

2.XI. 1945 г.

Ф. К-1 ос, оп. 4, д. 16, л. 2-25 (машинописная копия, перевод с английского)

СОБСТВЕННОРУЧНЫЕ ПОКАЗАНИЯ ГЕНЕРАЛА АРТИЛЛЕРИИ ГЕЛЬМУТА ВЕЙДЛИНГА

4 января 1946 года

Встретиться впервые с фюрером Германии и главнокомандующим германскими вооруженными силами мне представился случай 13 апреля 1944 года. В числе 12 офицеров и генералов я был вызван к Гитлеру в Бергхоф близ Берхтесгадена для получения военной награды — рыцарского креста с дубовыми листьями.

Главный адъютант Гитлера, генерал от инфантерии Шмундт, построил нас всех 12 офицеров в большом кабинете Гитлера и тщательно проинструктировал о том, что при представлении Гитлеру мы должны назвать только свою фамилию, звание и должность, добавив, что если Гитлер захочет узнать о нас больше, то он сам задаст вопросы.

Вошел Гитлер. Болезненная бледность покрывала его лицо, и весь он был опухший и сгорбленный. Каждый из нас назвал себя согласно полученному инструктажу. Вручая награды, Гитлер ограничивался одним пожатием руки, не произнося при этом ни одного слова. Только к одному генерал-лейтенанту Хаузеру, который пришел на костылях, Гитлер обратился с вопросом о самочувствии.

После этого мы все уселись за большим круглым столом в его кабинете, и Гитлер выступил перед нами с получасовой речью, которая была произнесена тихим, монотонным голосом.

В первой части выступления Гитлер коснулся совершенствования нашего и неприятельского оружия и вытекающей отсюда тактики. При этом Гитлер пересыпал свою речь различными числовыми данными о калибре, дальнобойности, толщине брони и т.д. Бросалось в глаза то, что Гитлер обладает исключительной памятью. Однако затронутые им вопросы, как мне казалось, имели второстепенное значение.

Во второй части своего доклада он коснулся политических событий. «Сотрудничество англо-американцев и русских, — заявил Гитлер, — не может быть продолжительным и успешным, так как понятия коммунизм и капита-

ЬллЛаХил!

«Л П,

5 о (д Ь и (±|

) и д I* I А р * с [ а в а | а и 4 ■ е! *ПС

^гХсллллХ*

•» М>МЧ

8<{4к1|Ьп) №| 1Ым« км

СсЪаппшфлжк*ВМдтм*___6

ми

1И|ИЙ .ТТ>»т>—и ____" I ■■■'! I I

«мм МмрХк| ■

|м > 4( 1 ^

- ^ КВуум <р*» гт|ЛХ,

Солдатская книжка Гельмута Вейдлинга

лизм несовместимы». Исходя из этого положения, Гитлер, как это было видно из его речи, надеялся на благоприятный исход войны.

Окончив свою речь, Гитлер встал, пожал еще раз каждому из нас руку, и мы разошлись.

Недовольным и разочарованным покинул я Бергхоф. Беседа, которая произошла после этого с генералом артиллерии Мартинеком, характеризует это настроение.

Мы задавали себе вопрос, зачем нужно было нас с фронта приглашать в Берхтесгаден? Большинство награжденных ожидало, что Гитлер использует этот случай, чтобы каждый из присутствовавших поделился опытом прошедших боев. Ведь это были знающие офицеры, которых он вызвал к себе прямо с фронта. У подлинного полководца должен был пробудиться интерес к их нуждам и запросам.

«Видите, вот мы и получили представление о той невидимой стене, которая огораживает Гитлера», — были слова Мартинека.

«Да, — ответил я, — Гитлер не может и не хочет знать о том, как выглядит действительность. Об этом заботится камарилья. Иначе генерал Шмундт не поучал бы нас так старательно, о чем мы должны говорить во время свидания с Гитлером».

«Очевидно, по этой же причине, — вставил Мартинек, — Гитлер за последние полтора года прекратил свои поездки на фронт, а то какой-нибудь прямой человек мог бы заявить ему, что с таким военным руководством мы никогда не выиграем войну».

Я полностью поддержал Мартинека и добавил: «Ягорько разочарован поведением Гитлера. Он не дал ориентирующего указания, как нам действовать ввиду тех тяжелых боев, которые, по всей вероятности, предстоят нам еще в этом году. Рассуждений мы от него наслышались достаточно, но едва ли их можно использовать. Чем все это кончится ?»

При совершенно иных обстоятельствах мне пришлось встретиться с Гитлером год спустя.

Русское весеннее наступление 1945 года на Одере началось 14 апреля. 56-й танковый корпус, которым я тогда командовал, находился на участке Зеелов—Буков, западнее Кюстрина, — на главном направлении русского наступления. Вскоре после его начала, в результате исключительно тяжелых боев произошли глубокие прорывы на правом и левом флангах обороняемого мною участка, а также в тылу корпуса. Связь с двумя соседними корпусами и с армией была прервана. Но моему корпусу удалось еще вести оборонительные бои и отступить на запад, до внешнего кольца обороны Берлина.

21 апреля я направил генерал-лейтенанта Фоигтсбер-гера, бывшего командира дивизии «Берлин», для установления связи с 9-й армией. Через двое суток Фоигтс-бергер возвратился из армии обратно и с большим волнением доложил мне следующее.

В армии получили сообщение, что якобы я со своим штабом корпуса передислоцировался в Деберитц, западнее Берлина. В связи с этим Гитлер издал приказ о моем аресте и расстреле. Фоигтсбергер подчеркнул, что он в армии указал на невероятность подобной передислокации. Привезенный им из армии боевой приказ гласил, что 56-й танковый корпус должен связаться с левым флангом своего соседа справа.

48 $(function(){$("body").css("background-color", "#FFFFFF");$(".BookText").find("*").not("[jq=ReadRightBanners] > *").andSelf().css("background-color", "#FFFFFF").css("color", "#000000").css("font-family", "Arial").css("font-size", "18px").css("font-size_r", "18rem");}); Перейти к описанию Предыдущая страница Следующая страница{"b":"236796","o":1}