Алуим - Виталий Иконников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нашла что-нибудь?
— Только травы в банках. Но они не подписаны.
Пока я копался в комоде, Татьяна изучала содержимое кухонных столов. Кастрюли, кружки, жестянки с сушёной травой. Вот всё, что там было. Подхожу, снимаю с полок стеклянные банки, и мы начинаем пробовать их все на запах и сортировать. Пряные и резкие — в одну сторону, слабые или вообще без запаха — в другую. В итоге у нас получилось четыре банки с запахом и семь без. Но даже со всем этим уловом я не могу считать наш поход удачным. Мне нужно что-то большее.
— Нужно проверить печь, а потом простучать пол.
— Зачем?
— У такого человека должен быть тайник.
— Влад, ты хотел травы — вот они. Пойдём домой.
— Нельзя просто так уйти, раз мы уже здесь.
— Я чувствую себя воровкой, копаясь в чужих вещах, — говорит Татьяна.
— Хорошо, я сам поищу. Сложи пока травки в пакеты.
Согласно кивает и принимается выполнять моё поручение.
— Татьяна…
Поднимает на меня взгляд.
— Спасибо, что ты со мной.
Убираю полукруглую металлическую заслонку, заглядываю в печь и свечу фонариком. Сразу бьёт в нос насыщенный запах гари. Внутри вижу лишь серую горку золы. Надеваю на руку пакет, разгребаю её, ищу на дне и в стенах печи углубления, щели, выемки. Но их нет. Просовываю руку вверх, проверяю дымоход. Ничего существенного, лишь о какую-то металлическую зазубрину порвал пакет. Чувствую, маленький комок злости в груди, появившийся после копания в комоде, уже не такой маленький. Бросаю в печь рваный полиэтилен, берусь за край ковра и, скрутив его в трубочку, качу к стене у окна. Становлюсь в центре комнаты и начинаю простукивать ногой оголённый пол. Звук глухой, отдача в ногу не сильная, доски не прогибаются. Под ними, скорее всего, ещё один слой древесины. Двигаюсь от центральной точки по спирали, с силой вонзая пятки в пол — горный козлик из мультика на пастбище. Делать тайник в центре комнаты глупо, но проверить было нужно. Устав себя обманывать, хватаю за спинку кровать, что рядом с печью, с громким шумом тащу в сторону. Татьяна прикрывает уши от скрежета ножек по покрытым олифой доскам. Становлюсь в освободившийся угол и продолжаю прыгучие поиски. Выплёскиваю весь негатив в пол, отчаянно надеясь, что каким-то чудом мне откроется пресловутая кроличья нора. Стучу сильно, уже плевать на конспирацию. Ничего не обнаружив, берусь за вторую кровать. Но тут две руки толкают меня в плечо, и я падаю туда, где два месяца назад смотрел в небо на своё отражение.
— Успокойся! — твёрдо произносит Татьяна. Сжимает губы, но в глазах читается добавление «Ты дурак». Похоже, я сильно её разозлил.
— Ты права, — соглашаюсь с не озвученной фразой. Ну и наваждение! Что за порыв заставлял меня кружиться по комнате?.. Мы с Хамадиши были тем ещё тандемом.
Глубоко дышу, всё же я усердно попрыгал. Пятки начинают гудеть — подошва на кроссовках мягкая, но не настолько, чтобы мои старания прошли бесследно. Скидываю обувь на пол, подвигаюсь к стене. Хлопаю ладонью по покрывалу, предлагая Татьяне присесть рядом.
— Всё? — спрашивает она.
— Посидим минут пять. Мне нужно принять поражение.
Видя, что я угомонился, но пять минут явно затянутся, Татьяна тоже разувается и с ногами забирается на кровать. Фонарик не выключает, ставит его лампочкой вниз, создавая миниатюрное затмение. Молчит. Я тоже молчу. Свечу своим фонариком в стену справа. Почти интимная обстановка, вот только настроение у обоих совсем не интимное.
На улице шумят деревья. Теперь, когда в доме наступила тишина, слышно, как налетевший ветер тревожит желтеющие листья. Над нами раздаются хлопающие звуки — ветер вздувает клеёнку на крыше, а потом резко бьёт её о связки камышей. Заморосил дождь.
— Помнишь дом в Орешковке? — спрашиваю с улыбкой. — Четыре года назад.
— Помню.
— Почти так же в нём сидели.
— Магнитофона с примотанным мотоциклетным аккумулятором не хватает, — Татьяна сдержанно, но всё-таки улыбается.
— И дешёвого портвейна, — добавляю я.
— Вонь от него была знатная.
— Вэсна, вэсна, вэсна прыдэ…
Качая головой, фальшиво напеваю строки из песни группы Вопли Видоплясова. Старенькая, но хитовая композиция. Классика украинской музыкальной культуры. Четыре года назад в Орешковке, спасаясь от внезапно налетевшего ливня с градом, мы с Татьяной укрылись в заброшенном двухэтажном доме без дверей и с давно выбитыми стёклами. Из окон доносилась та самая «Весна». Внутри зависали двенадцать малолеток, парней и девчонок, которые, как оказалось, обитали там почти каждый вечер. На первом этаже, в большой комнате с высокими потолками, стояли три кровати с матрасами и старыми покрывалами. На длинном столе-книжке лежала колода потрёпанных карт и две пачки дешёвых сигарет, под столом — пустая бутылка от портвейна. Ещё две переходили из рук в руки. Девочки запивали вино лимонадом, как водку, потому что не могли вытерпеть его вкус. Но не отказывались, всё равно пили — «взрослость» приучала быть сильными. У стены на деревянной коробке расположился тот самый магнитофон «Osaka» с примотанным к нему мотоциклетным аккумулятором. Рядом стояла шестиструнная гитара.
Нам выделили одну из кроватей, предложили выпить. От вина (если то пойло можно назвать вином) мы отказались. Зато я попросил рыжего паренька сыграть на гитаре. Остальные поддержали мою просьбу. Паренёк, прицельно бросив окурок в окно, взял инструмент и тоже забацал «Весну»…
Дождь лил тогда четыре часа. И сейчас тоже припустил не на шутку. Я завёл разговор, потому что нужно о чём-то говорить. О чём-то отстранённом, чтобы успокоить Татьяну и себя.
— Интересно тогда посидели. Было даже почти уютно.
— А ты обрадовался? — вдруг спрашивает Татьяна.
— Чему?
— Тому, что эта жизнь — не последняя. Так ведь получается?
— Получается, да. Старуха сказала, мы вместе с Хамадиши пришли в это тело. И за мной тянутся тёмные нити прошлого. А Ира сказала, я намного старше её. Учитывая, что между нами всего три года разницы, она явно имела в виду предыдущую жизнь. Может, даже не одну.
— И как ты к этому отнёсся?
Похоже, Татьяна не хочет болтать впустую. Отвечаю не сразу. Раздумываю, подбираю слова. Конечно, я прокручивал в голове эти мысли уже много раз, но вслух ни с кем их не обсуждал.
— Мне до сих пор сложно поверить. Хотя, столько уже произошло. Я словно в странной сказке, и не понятно, в какой момент она переходит в реальность и обратно. Конечно, хочется, чтобы всё оказалось правдой. Ведь каждый в глубине души верит в продолжение…
