(не) Жена для огненного ректора - Виана Брайнт

Пиония улыбается, а со рта как будто капает яд, пока она явно наслаждается моим незнанием и делает всё, чтобы подчеркнуть своё превосходство. Арэн кидает на меня успокаивающий взгляд, словно говоря: «Ты справляешься».

Мы продолжаем ужинать, и я стараюсь не обращать внимания на язвительные замечания. Хотя внутри начинает подниматься раздражение, но я запрещаю себе поддаться желанию кинуть тарелку в лицо этой ведьме.

— Я тут припас бутылочку драконьего коньяка… — я резко оборачиваюсь, обращая внимание на разговор мужчин. — Шестидесятилетней выдержки, между прочим.

— О, не стоит, — отвечает Арэн, но, судя по лицу Иладара, это не было предложением.

— Теряешь хватку, Деван, — маг небрежно махнул руке слуге, и тот уже через минуту приносит бутылку спиртного.

При виде драконьего коньяка в животе что-то сжалось, и рот наполнился слюной. Надеюсь, он по вкусу не так же противен, как гномий самогон. Не успеваю я даже запротестовать, как Иладар добавляет:

— Не будем травить этим горючим прекрасных дам, для них — эльфийское красное.

С губ срывается облегчённый вздох, но это замечает только Арэн. Он кидает на меня многозначительный взгляд, и я вижу искры веселья в уголках его глаз. Мне становится как-то неудобно, понимая, что он тоже вспомнил все предыдущие моменты, когда я выпивала.

Слуги разливают тёмный коньяк по бокалам, передавая их в руки мужчинам. Ректор подносит бокал к лицу, вначале вдыхая аромат, явно оценивая напиток.

— За приятный вечер и интересные беседы, — поднимает тост Иладар, и все чокаются, в то время как мы довольствуемся вином.

Первое блюдо. Суп приносят в изящных фарфоровых чашах, каждая из которых украшена золотым ободком. Его аромат тонкий и аппетитный, хотя блюдо незнакомо. На вкус это что-то вроде обычного мясного бульона с овощами, но с добавлением каких-то специй, придающих ему необычный оттенок. Я чувствую себя всё ещё неуверенно, как и с закуской, но стараюсь держать лицо и спокойно есть.

Мужчины продолжают беседу, обсуждая интересы и политическую обстановку. Я ловлю каждое слово, пытаясь унять нервозность, но Пиония, видимо, заметив моё состояние, решает задать вопрос, от которого я напрягаюсь ещё сильнее.

— Аэмора, расскажите, как вы познакомились? — её голос звучит любопытно, но в нём явно слышна скрытая насмешка.

Этого мы с Арэном не обсуждали. Пробел в нашей легенде фальшивых отношений застает меня врасплох. Кажется, на том светском вечере я триста раз переврала нашу "историю любви", что теперь не знаю, какую выбрать. Уже хочу что-то сказать, но Арэн накрывает мою руку своей, останавливая.

— Мы познакомились, когда я прибыл в человеческий мир по делам, связанным с некоторыми моими студентами. В тот же день мы встретились, совершенно глупо: на улице. И… — он поворачивается ко мне и смотрит мне в глаза, произнося следующую фразу: — Я влюбился с первого взгляда.

Чувствую, как моё сердце бьётся сильнее, и это кажется таким странным и тёплым, даже если очередная порция лжи. Я тяжело сглатываю, всё ещё не прерывая зрительного контакта, и мои пальцы под его рукой слегка подрагивают. Мужской взгляд скользит по моему лицу, от глаз ниже, к губам.

Пиония, видимо, не удовлетворённая ответом, продолжает допытываться.

— А как состоялась ваша помолвка?

Помолвка… Мысли возвращают меня в тот день, когда Арэн появился на пороге моего дома впервые. Солнечный летний день, каникулы в университете, я как раз собиралась идти на встречу с друзьями, когда в дверь постучали. Я уже спускалась по лестнице, когда услышала голоса: мамы и ещё чей-то, низкий, незнакомый. Прошмыгнув вниз и остановившись за стеной, я прислушалась. Они обсуждали условия моего замужества, и Арэн предлагал щедрое вознаграждение, обещая, что я ни в чём не буду нуждаться. Голос матери был тихим, но я всё равно слышала, как она уточняла: «Сколько вы предлагаете?». Так цинично и холодно, как будто бы я просто игрушка на витрине магазина. Внутри всё рухнуло… Я поднялась в свою комнату, закрыла дверь и отменила все встречи. В тот день мы не поговорили, она сделала вид, что всё нормально, и тот, кто стучал, просто ошибся домом.

Арэн пришёл через пару дней снова, уже с цветами и подарками. Такой вежливый, но холодный и страшный. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что он опасен. Смотрел на меня свысока, и по его тону было ясно: он, как и все маги, считает людей глупыми и беспомощными. Хотелось плюнуть ему в лицо, накричать, но я держалась. Правда, ровно до момента, пока он не сказал: «Послезавтра мы сыграем свадьбу». Я не стала терпеть: из уст вылетали оскорбления, такие, что мне даже стыдно было бы повторить. Мать списала всё на волнение перед заключением брака, а я решила бежать. В этот же вечер, с одной лишь сумкой, небольшими накоплениями, и было плевать куда.

Из задумчивости меня вырывает голос Арэна, когда он продолжает нашу легенду.

— Помолвка была… довольно внезапной. Мы поняли, что не можем жить друг без друга. Это было что-то вроде судьбы.

Мужчина снова смотрит на меня с теплотой, а я лишь горько улыбаюсь. Слишком большой контраст между ним тогда и сейчас. Как будто бы это два разных человека.

— Очень романтично.

Госпожа Розенкранц сухо отвечает, но её взгляд продолжает выжигать во мне дыру. Неужели она что-то подозревает?

Иладар вновь увлекает Арэна в разговор, но это не спасает меня. Почему-то волнение не отступает, то ли от недавних воспоминаний, то ли из-за общего стресса за эту неделю. Решаю сделать глоток вина и замечаю, что мужчины медленно пьянеют.

Арэн становится всё более раскованным, и это необычно. Его лицо, обычно хмурое и сосредоточенное, теперь расслаблено. Брови не сходятся в строгих линиях, взгляд более мягкий. Неужели он разрешил себе наконец отпустить контроль, или это всего лишь его тактика?

Иладар, выпив очередной бокал, начинает вспоминать прошлое. Его голос становится громче и оживлённее, а я прислушиваюсь, желая узнать как можно больше деталей.

— Ах, ты знаешь, я ведь иногда скучаю по прежним временам. Когда мы оба были на поле боя… — мужчина взмахивает рукой так, как будто бы в ней есть меч. — Стоя спина к спине, в окружении грязных… — тут он замолкает, маскируя ругательство за неловким кашлем. — Хотя, конечно, мирное время — это хорошо, но сначала одна тёмноэльфийская война, потом вторая… Страшное время… Но памятное!

Вижу, как руки ректора напрягаются и как сжимается челюсть. Взгляд на мгновение становится туманным, будто он возвращается в те далёкие дни, и это не самое приятное