Двойник поневоле - Дмитрий Аркадьевич Захаров

окровавленного человека, заросли акации и глухую стену высокого забора за его спиной. Мужчина вел себя как чокнутый, стоял, пошатываясь, и разговаривал с кем-то, повернув голову вправо и вниз, словно невидимый собеседник был низкого роста. Только что охранник получил сообщение, что этот мужчина, попытавшийся проникнуть на объект, был нейтрализован и, вероятнее всего, в настоящий момент им закусывают три пятнистые гиены, разгуливающие по территории как по своей родной саване. Все это было не по душе бывшему офицеру, но деньги не пахнут! А у новых русских богатеев и не такие прихоти бывают! Он потянулся к рации, попытался наладить связь с шефом, но, помимо треска помех, ничего не услышал, — техника вела себя на объекте капризно, но делиться своими выводами с начальством он не спешил, так же как и опасениями по поводу женщины, блуждающей временами по дому с таким загадочным видом, словно она прибыла с другой планеты! Меньше знаешь — крепче спишь! Он покрутил джойстик, увеличивая изображение. Контуры человека двоились, силуэт был размытым и зернистым, как на видеосъемке плохого качества. Оружия при нем не было, лицо какое-то сумасшедшее. А потом человек просто исчез из обзора камеры, словно его и не было здесь вовсе. Дежурный машинально перекрестился, отпил остывшего кофе. Завтра он позабудет об этом странном объекте и его необычных обитателях, а впрягаться в непонятные терки неизвестно ради чего он не намерен. Наконец объявился шеф.

— Собирай вещи! — сквозь треск помех слышался недовольный голос.

— Вроде завтра собирались… — Мужчина отставил в сторону термос.

— Никаких завтра! — крикнул шеф. — Двадцать минут на сборы!

Связь прервалась. Мужчина выключил монитор слежения.

— Ты войдешь в дом, пройдешь до первого поворота, справа увидишь дверь, — деловито, как опытный офицер, описывающий боевую задачу, говорил Митя. — Она не заперта. Они вообще не запирают дверей…

— Почему?

Митя пожал плечами, словно вопрос показался ему недостойным внимания.

— Прямо в центре комнаты увидишь камин, — продолжал он, — обойдешь его с задней стороны, наткнешься на потайной вход. Там сейфовая дверь, но в полночь она окажется запертой.

— Настя там?

— И да и нет… — непонятно ответил мальчик, но Сергей не стал уточнять. Многое становилось иным этой июньской ночью.

— Мы ведь с тобой еще увидимся? — спросил Авдеев.

Лицо мальчика расплылось в улыбке, сейчас это был обыкновенный подросток. Добрый, неуклюжий и наивный.

— Наша дружба только начинается, Сергей!

— Прорвемся! — кивнул Авдеев.

Он шел по длинному коридору, впечатление нереальности усилилось. Словно попал в какое-то чертово зазеркалье! Дверь справа действительно была не заперта, шагнул вовнутрь, держа на изготовку, откуда-то взявшийся, пистолет. Комната была обставлена в духе старинного зала, какие обычно показывают в кино. Картины на стенах, мраморные статуи по углам, вместо привычного электрического освещения в канделябрах горят толстые свечи, оплывает воск по массивным стержням. В камине горел огонь, стрелки напольных часов замерли в вертикальном положении, — до полуночи оставалось не более двух минут.

Сергей заглянул за камин.

— Господи, помоги! — прошептал он.

7

Марченко быстро и решительно напивался. Пройдя по длинному коридору вслед за Желтым, он вошел в просторный зал, разминувшись с Бодровым и Ксенией на считаные минуты. В центре зала какие-то конченые придурки воздвигли крест. Вокруг стола сидели трое мужчин, чего-то ждали. На вошедшего человека они не обратили внимания. Марченко по-хозяйски взял откупоренную бутылку и приложился к горлышку. Выпил почти все, что там оставалось, хмель ударил в голову. Он весело посмотрел на молчаливых парней.

— Вечернюю службу ждем, хлопцы? — кивнул он в сторону креста.

Желтый уставился на него пустыми глазами.

— Скоро… — прошептал он.

— Что — скоро?

Желтый отвернулся.

— Слышь, красюк! Твоя хозяйка приказала со мной расплатиться! — сказал Марченко, обращаясь к Желтому, тот равнодушно достал из кармана тугую пачку пятитысячных купюр.

— Хватит?

— Нормально…

Гоша равнодушно запихнул деньги в карман, откупорил бутылку и продолжал вливать в себя крепкое вино. Опьянение было каким-то необычным, ему начали грезиться чудные картинки. Марченко потряс головой, словно пловец, пытающийся избавиться от пробки в ухе, лопоухий парень равнодушно покачал головой.

— Не поможет, — сказал он каким-то тусклым, бесцветным голосом, — там опиум…

— Какой, к лешему, опиум?!

— Старинный способ, — вступил в беседу другой, худой, неприметного вида мужчина. — Настойка опия растворена в красном вине. Так легче выйти в Свет.

— У вас, хлопцы, похоже, крыша съехала… — начал говорить Марченко, но лопоухий прервал его, схватил за руку.

— Тихо! — приказал он, приложив палец к губам. Глухо и торжественно начали бить старинные часы.

8

За каждой нашей мыслью гнездятся десятки, сотни других мыслей. Какая из них истинная? Как отличить ту подлинную мысль от ментального шума, так похожего на помехи, засоряющие эфир? Что именно заставило сорокатрехлетнего майора полиции в одночасье порушить размеренный ритм жизни и отправиться на поиски приключений? Мысль? Желание? И почему Ксения последовала за ним, как собака на улице, потерявшаяся на прогулке и прибившаяся к прохожему, поманившему ее рукой? Он спросил ее об этом, когда они мчали на такси по трассе, Ксения загадочно улыбнулась.

— Скучно…

В голубых глазах блеснула искра.

Скучно…

Николай ожидал чего угодно от визита в этот странный загородный дом, но то место, где он оказался, превзошло самые смелые ожидания. Он стоял посреди пещеры, ослепительно яркий свет вливался через проем, поодаль росло дерево, на стволе выделялся знак — опрокинутый полумесяц и короткая черта между его верхними краями. Все было в точности таким же, как в его видениях, если не считать здоровенной вороны, восседающей на кривом суку. В центре пещеры на плоском камне лежала молодая женщина. Она застонала, открыла глаза и непонимающе смотрела на Бодрова.

В голове Бодрова, словно огненный шар, взорвалась короткая мысль: «Прикажи ей повиноваться!»

Голос, вторгшийся в его сознание, был столь могущественен, что Николай помимо воли проговорил:

— Тебе следует слушаться…

Глаза девушки округлились от ужаса, но она покорно их закрыла. Только синяя жилка трепетала на виске.

«Что мне делать дальше?» — какой-то отстраненной частью своего разума спросил Бодров.

«Ждать…» — словно удар бича по взмыленному крупу лошади, ожгла его рассудок команда.

— Ждать… — повторил Николай.

Он не мог сказать, сколько прошло времени, разум перестал повиноваться ему, какое-то вялое оцепенение охватило тело. Далекая мысль, едва слышная, — как звук свирели на фоне грохочущего оркестра, — робко вторгалась в сознание.

Не поддавайся! Если ты сделаешь то, что от тебя хотят, уже никогда не сможешь стать прежним! Твои дарования не ограничиваются умением видеть ауры людей. Ты способен на большее!

Черная полоса тени проникла вглубь пещеры. Бодров очнулся от спячки. Высокий силуэт заслонил вход, громко и торжественно каркнул сидящий на