Сражения Космического Десанта - Стив Паркер

— Ты думаешь, это мудро, Танек? — впервые заговорил Якодос. Голос его был таким низким, что Керис показалось, будто пол под ее ногами задрожал от его баса.

— Думаю, это очень мудро, капеллан.

Вспышка безмолвной битвы воль коснулась края психического сознания астропата, и она испытала боль. Со стороны Керис вдруг стала выглядеть неуверенной в себе, ее прежняя чопорная манера растворилась во внезапном осознании того, что ее просили пойти против желаний инквизитора. Керис вспыхнула, когда до нее дошло, что все смотрят на нее. Астропат нервно сцепила руки, и пискнула, попытавшись заговорить.

— Он был… совершенно конкретен, милорд. Я… я не уверена, что должна… Оно очень короткое и на него уйдет совсем немного времени, если бы вы вышли в…

— Я не выйду. Пожалуйста, озвучьте сообщение, госпожа Керис.

Его тон не допускал возражений, и, с горестным выражением на лице, она заговорили, подражая скрипучему тону безликого инквизитора:

— Пришло время востребовать мой долг, Танек. Я возьму плату по прибытии.

В помещении воцарилась тишина, подобно пыли, оседающей после шквала ветра. Руки Керис были по-прежнему сцеплены, грудь быстро поднималась и опускалась.

Хорваш нарушил тишину:

— Что все это значит, Танек? Ты знаешь этого инквизитора Ремигия?

— Это неважно. Договоренность между инквизитором и мной существует.

Танек несколько мгновений пристально смотрел в пустые глаза астропата, словно мог каким-то образом разглядеть подлинное значение слов инквизитора, но, в конце концов, отвел свой пронизывающий взгляд от Керис. Встав, он сцепил руки за спиной и обвел взглядом Кладку.

— Я действительно знаю инквизитора Шадраха Ремигия, Хорваш. — Он резко кивнул. Это более чем ясно давало понять, что у него нет желания обсуждать вопрос с Кладкой, несмотря на прежнее утверждение. Он дернул себя за остроконечную бороду большим и указательным пальцами и задумался на миг, после чего вновь кивнул.

— Очень хорошо. Госпожа Керис, будьте столь любезны, передайте ответ достойному инквизитору. Скажите ему, что его сообщение принято и понято. Этого будет достаточно.

Керис расслышала в этих словах легкий сарказм, однако решила, что будет намного благоразумнее держать свое мнение при себе. Она поклонилась, ее длинные волосы снова выбились из прически и повисли вдоль лица.

— Как прикажет мой лорд, — ответила она, расценив его приказ как разрешение уйти.

Танек смотрел, как она покидает помещение с застывшим лицом. Несмотря на внешнюю невозмутимость, на душе у него было неспокойно.

«Проклятая вечность». Обоим капитанам было знакомо это имя, как и многим из присутствующих. Оно было легендой. Мифом. И вот по приказу Инквизиции они направляются подтвердить факт его существования.

Если для кого-то из присутствующих на Кладке оно было незнакомым, то они не подали виду. Танек бросил настороженный взгляд на собравшихся, словно провоцируя их уточнить сложившуюся ситуацию.

— По предварительным оценкам мы прибудем менее чем через три часа, — сказал он. — Убедитесь в полной боевой готовности флота и будьте готовы вступить в бой сразу по прибытии в систему Баланор. Это все.

Кладка разошлась, оставив в стратегиуме двух капитанов и капеллана. Хорваш с нескрываемым интересом смотрел на товарищей. Совместная служба способствовала созданию сильных уз дружбы и верности между ними.

Сейчас Кровавые Мечи и Звездные Драконы вместе путешествовали по космическим просторам. За предшествующие столетия они часто объединяли силы, если того требовала ситуация. Близость их домашних миров служила для них весомой причиной поддерживать крепкий союз. Позорное деяние оторвало Кровавых Мечей от их родины, и Звездные Драконы прибыли сюда, чтобы поддержать их. Это не был вопрос долга или чести. Это просто было.

Взаимная преданность породила редкое чувство подлинного братства между Астартес, которое обычно распространялось лишь на космодесантников, принадлежащих к одному ордену. У них были общие традиции и история, переросшие в дружбу, соединившую два ордена. Более того, Звездные Драконы и Кровавые Мечи выставляли доблестных воинов с отличной тактической подготовкой, что делало их ужасающей силой, с которой приходилось считаться, когда они вместе выходили на поле боя.

Хорваш был последним капитаном, занявшим место на флоте. Эта обязанность исполнялась по очереди: каждый капитан роты Кровавых Мечей должен был провести определенное время на борту корабля ордена «Офидиан». Что касается Звездных Драконов, ничто не обязывало их присутствовать здесь. Они несли службу вместе со своими собратьями по собственному выбору.

Танеку нравился Хорваш. Он был энергичным и импульсивным, и часто высказывал мысли, которые другие могли счесть неуместными или бестактными. Танек же считал, это проявлением честности, которая приносила ему большую пользу.

— Я не хочу совать нос в дела, которые меня не касаются, Танек, — начал Хорваш после долгого наблюдения за обоими, — но что кроется за этим сообщением?

— Позволь поделиться своим богатым опытом, брат-капитан Хорваш. — Танек одарил младшего капитана мимолетной благосклонной улыбкой и подчеркнул важность своих слов, обращаясь к боевому брату по полному званию. — Если ты начал предложение утверждением, что не хочешь совать нос, тогда мой тебе совет не делать этого. Детали не важны. Достаточно сказать, что мой орден должен услугу инквизитору. — Взгляд Звездного Дракона был ясен и тверд. — Очевидно, он считает, что пришло время расплатиться по долгам.

Он встретился взглядом с Якодосом, оба космодесантника не скрывали беспокойства.

— На данный момент это все, что тебе нужно знать.

Возвращение в реальный космос из варпа сопровождалось долей риска и при благоприятных обстоятельствах, а уж во время космической войны и подавно. Появившись из эмпиреев, небольшой флот сразу же оказался вовлечен в битву между кораблями Хаоса и Инквизиции. Два небольших эскортных корабля Каппы были выведены из строя орудиями Ордо Маллеус, оказавшись не в то время не в том месте.

Между имперскими сторонами произошел обмен полными ярости сообщениями. Инквизиция не ожидала, что Флот Сдерживания прибудет так быстро, и Каппа, в свою очередь, не рассчитывал оказаться в зоне боевых действий. С явным нежеланием корабли Инквизиции прекратили огонь, чтобы позволить «Ладону» и «Офидиану» занять позиции и обеспечить крайне необходимую поддержку.

«Ладон» открыл все орудийные порты левого борта и дал убийственный залп по судам предателей, пересекшим космическое пространство. Когда разрушительные потоки устремились к врагу, Инквизиция отправила закодированное сообщение. Его содержимое со всей поспешностью передали Адептус Астартес. Танек взял у матроса информационный планшет. Прочтя сообщение, капитан нахмурился: содержание вызвало у него замешательство и раздражение.

+++

Не открывайте огонь по аномальному судну. Инквизитор Ремигий и его свита прибудут к вам своевременно. Повторяю, не открывайте огонь.

+++

По расчетам Танека инквизитору Шадраху Ремигию было под семьдесят. Но благодаря аугментике и омолаживающим процедурам он выглядел намного моложе. Прошло, по крайней мере, двадцать лет с тех пор, как Танек видел его в последний раз, и, казалось, за это время он нисколько не изменился.

Только если не смотреть ему прямо в глаза. Тогда видна была правда. В самом центре холодного изумрудного взгляда инквизитора светились ум и мудрость, присущие его летам, сила и способность к принуждению, которые замечательно служили ему. Но Ремигий порождал ауру такой прирожденной надменности, что она скрывала его истинное я. Люди не встречались по собственному желанию со взглядом инквизитора, не заглядывали в его глаза. Гораздо предпочтительнее было уставиться в пол.

Другие, например, Танек, обладающие силой выдерживать его взгляд, видели высокого, стройного мужчину с гривой седеющих волос, кое-как стянутых потрепанной лентой из красной ткани. На его узком лице выделялись длинный тонкий нос и зеленые глаза. Правая сторона лица была изуродована ужасным шрамом, который не смогли скрыть даже омолаживающие процедуры, а верхняя губа была задрана вверх в постоянной усмешке.

Одна рука давно была отсечена по локоть, а ее механическую замену, прекрасно сработанную и отполированную до блеска, несомненно, сделал мастер. Не в характере Ремигия было прятать ее в рукаве. Он был самим собой и гордился этим.

Когда инквизитор ступил на борт, его рука покоилась на эфесе меча, висевшего в ножнах на поясе. Танек смотрел, как он входит, и всячески старался сохранять тон голоса нейтральным.