Листик. Судьба дракона - Анатолий Дубровный

— Нежить, да? Много её тут у вас развелось! Ваш староста писал об этом отцу. Я давно хотела с ней разобраться, вот!

Грумт не понял, почему староста деревни писал об этой проблеме отцу девочки? Кто он такой, что староста написал не только барону, но ещё и ему? И как эта маленькая, пусть и необычная девочка будет разбираться с опасной нежитью? Задать эти вопросы мальчик не успел, серый туман, неожиданно возникший впереди, сгустился и приобрёл очертания чего‑то большого и страшного. Грумт похолодел — они влезли в засаду туманника — самого опасного хищника из тех, что обитали в Дрэгисском лесу. Эта нежить не боялась доброй стали, разве можно зарубить туман? Девочка только хмыкнула, и поток огня, сорвавшийся с её ладони, охватил чёрный силуэт.

— Вообще‑то такую нежить надо упокаивать по всем правилам, мне об этом Марта рассказывала, но я не умею. Думаю, что и так можно, — прокомментировала свои действия девочка, так и не выпустившая тушу козла. Мотнув головой, она скомандовала:

— Чего встал, пошли!

У самой деревни, вернее охранного круга, девочка сбила атаковавшую, на этот раз вполне материальную нежить ударом воздушного кулака. Эта зубастая тварь атаковала с той стороны, где шёл Грумт, и снова почувствовав, такой же ветерок, как в момент атаки гигантской змеи, он спросил:

— Так гарымзу тоже ты?

— Ага! Ну чё стоишь!

— Охранный круг, он сейчас активирован, его не пройти! Не пустит нас! — возразил мальчик, показав на чуть заметно светящуюся пелену перед собой.

Девочка презрительно хмыкнула и, ухватив юного охотника за руку, шагнула вперёд.

Сильма не находила себе места, давно стемнело, уже и охранный магический круг активировали, а Грумта не было! Как ушёл утром в лес… Неужели он тоже как и… Губы женщины задрожали, к ней прижались три девочки, у них на глазах уже давно блестели слёзы. Они хоть и были ещё, кроме одной, совсем маленькими, но знали, что такое остаться в лесу ночью. В пограничье дети рано взрослели. Сильма обняла своих дочерей, словно стремясь их успокоить, сама она уже понимала, что могло случиться.

Распахнувшаяся входная дверь отвлекала уже готовую зарыдать в голос женщину и её дочерей. На двери было охранное заклинание и открыть её мог только Грумт! Но вместо него вошла рыжая девочка с большой тушей какого‑то зверя на плечах, судя по рогам — козла.

— Здрасьте! — поздоровалась девочка.

— Мама, познакомься это… — Вошедший вслед за девочкой Грумт, нёсший на плечах большой узел, замялся — он так и не узнал, как зовут его спасительницу.

— Листик, — девочка представилась сама и сгружая тушу, пожаловалась: — Знаете, какая тяжёлая! Еле дотащила!

— Грумт! Как же вы прошли?! Там же нежить! Да и охранный круг активирован! — Всплеснула руками женщина, а самая младшая из дочерей подошла к рыжей девочке:

— А почему ты совсем не одетая? Ты лусалка?

— Не–а, — помотала головой Листик, — мне так удобнее по лесу ходить.

— Чтоб лусалки за свою плинимали и не обижали? Да? — понимающе кивнула младшая дочь Сильмы.

— Ага! — засмеялась рыжая и, ткнув пальцем в тушу козла, сказала Сильме: — Вот мясо, его, правда, не Грумт добыл, но он тоже молодец — гарымзу подстрелил.

— Это как? — удивилась женщина, в большую змею попасть из арбалета было невозможно. Эта змея словно чувствовала, что в неё целятся, и уходила с линии выстрела. Обычно таких змей ловили в ловушки, но это было очень редко, да и не таких огромных как та, чью шкуру принёс Грумт.

— Она, э–э–э… Листик её ударила, вот она и застыла неподвижно… — начал объяснять Грумт, но увидев, что мать и сёстры не поняли, как такое можно сделать, начал подробно рассказывать. Сёстры охали, а Сильма достала платье старшей дочери и подала Листику, затем, отрезав от туши козла несколько кусков мяса, стала готовить ужин.

— Жалко, что кроме мяса ничего нет, — сокрушённо произнесла женщина.

— Ага, — поддержала её рыжая девочка и спросила: — А баронские дружинники приехали?

— Приехали, завтра баронский суд будет, — немного недовольно ответила Вильма, это её платье отдали этой рыжей. А у сестры Грумта было всего два платья, причём то, что отдали, было выходным.

— Ага, — ответила рыжая, словно не заметив тона Вильмы, и спросила у Сильмы: — Так на огороде же растёт у вас хоть что‑то?

— Растёт, но кто же сейчас выйдет на улицу, ведь ночь! — Женщина не успела досказать, как рыжая девочка, так и не надевшая платье, выскользнула на улицу.

— Не боится она, значит, нечи… — начала Вильма, но мать её оборвала:

— Она спасла Грумта, и мы должны быть ей благодарны, независимо от того кто она!

— Она охранные заклинания проходит играючи, она не нечисть, а маг, очень сильный, — заступился за Листика Грумт.

— А чего она голой по лесу бегает? — не сдавалась Вильма.

— Она в лусалку иглает! — авторитетно заявила младшая сестра Грумта. И повернувшись к вошедшей Листику, спросила: — Плавда?

— Ага! — ответила девочка, сгружая принесенные ею овощи.

После сытного ужина мать Грумта с его помощью принялась разделывать козла, сокрушённо качая головой:

— Боюсь, что многое из этого сохранить не удастся, слишком много. Кое‑что удастся засушить и провялить, но…

— Вон у вас тот сундук, под окном, он пустой? Там такие стенки толстые, вы в нём что храните? — Листик показала на массивный ящик, сделанный из грубых досок.

— Высушенные шкуры, рога, большие кости. Отец делал из них разные поделки. В Тронске, на ярмарке, их хорошо раскупали, — вздохнув, ответил Грумт, — раньше хранили, а сейчас пустой, может что‑то осталось…

— Ага, — кивнула рыжая девочка и скомандовала: — Складывайте мясо туда! Свежим будет дней пять, больше не гарантирую — стенки слишком тонкие. Думаю, что за это время вы успеете его высушить или закоптить.

Листик не сказала, что заклинание стазиса она умеет накладывать только на толстостенные хранилища и на недолгое время. Это заклинание очень сложное и здесь голой силы мало, надо и умение.

— Стазис? — спросила Сильма, она хоть и была крестьянкой, но как и все жители пограничья знала о магии довольно много.

— Ага, — ответила Листик. Сильма и Грумт одновременно посмотрели на Вильму, такие заклинания могли создавать только маги, но та, не желая сдаваться, спросила:

— А чего же ты в лесу голой ходишь?

— А мне так удобнее, — улыбнулась рыжая девочка.

— Ага! — удовлетворённо произнесла самая младшая из сестёр, копируя Листика и с надеждой спросила: — А ты меня возьмёшь в лусалок поиглать? Я тоже платьице сниму!

Листик растерянно посмотрела на Сильму, та, улыбнувшись, сказала: