Цикличность - Виктор Новоселов

В любом случае, они узнают, что наверх поднимается одинокий и хромой путник в грязной белой накидке. Да и сам подъем к Митарру пешком – то еще испытание. Тяжелая дорога, плюс к тому в горах резко падает температура, ведь это здесь в долине уже чувствуется весна, а в горы она явно не заглянет ближайший месяц.

А значит надо идти на север. Максимально огибая все дороги и деревни. Сразу после небольшой горной гряды, которую я сейчас видел сквозь голые деревья, начинается большая равнина, и десятки дорог расходятся по ней из одной точки. Из довольно большого города под названием Харрес, что стоит прямо этой на развилке. Там все путники обычно отдыхают по постоялым дворам, перед тем как разбрестись по всему «благодатному» северу. Самый высокий шанс спастись – добрести лесами до города незамеченным. В больших городах на распутье дорог всегда много людей, которым плевать «белый» ты или «розовый в крапинку». Ведь чем больше город, тем слабее моральные скрепы его жителей. Ведь власть и политика где-то там, а кошелек здесь, за пазухой. Именно там и стоит искать помощь.

И, если я правильно установил свое местоположение, то путь до Харреса я вполне могу одолеть даже с моим ранением. План хороший, но не без изъянов. Дорога более легкая, чем на юг, но куда более дальняя. И да, в Харресе меня хотя бы спросят, зачем я пришел, а потом уж повесят. Но все-таки могут повесить. Вероятность есть. Но ничего лучше я себе предложить не могу.

В какой-то момент моего отряда хватятся в Столице и в Митарре. Начнут разбираться. Узнают о нападении. И тут начнется грандиозное шествие. Ведь создан опасный прецедент, пора принять решительные меры. И столичные генералы вышлют сюда свою бравую дружину. Те прискачут в сверкающих доспехах, под красивыми знаменами и без труда вычистят тут всех, кто за последние пятьдесят лет хотя бы обмолвился плохим словом о «белых». Но есть у всего этого существенный недостаток. Это будет ближе к осени, то есть через несколько месяцев. Я за это время уже превращусь в немного подпорченный труп бережно укрытый желтой листвой.

А теперь вперед, Исан. Обломать стрелу около раны, чтобы не мешала. Все равно вытащить я ее не могу. Ага, именно так. Терпи! Терпи! А потом хорошим, бодрым шагом хромаем по лесу и надеемся набрести на речку или хотя бы ручеек. Ибо очень сильно хочется пить!? И с каждым часом все труднее вытеснять мысли о жажде из головы. Еще и смешанный с грязью снег лежит кругом и дразнит незадачливого путника. Но такие случаи входят в базовую подготовку членов Братства. И я помню, что нельзя есть снег просто так – во рту появятся язвы и будут очень неприятно болеть. Да и простыть так – плевое дело. Была бы у меня фляга, тогда была мне радость. Набил ее снегом, сунул за пазуху, и через час у тебя треть фляги воды. Но фляга осталась в седельной сумке, как и все мое имущество, кроме посоха, который я, отработанным годами движением успел схватить, пока падал с лошади. Только благодаря ему я могу еще вполне сносно передвигаться. Нет-нет, тут дело вовсе не в чудесах, а в том, что он замечательная опора.

Шаг, опереться на посох, еще шаг. Ладно, вроде идти можно. Вокруг меня дикий лес, под ногами подтаявший, рыхлый снег. И где-то недалеко бродит целый отряд людей, что жаждет моей смерти. Пожалуй, в такой переплет мне попадать, еще не доводилось.

18. Джесс

«После свержения Старого Короля чудотворцы далеко не сразу установили полный контроль над всеми землями. В отдаленных районах востока на протяжении двух лет даже не знали, что король свергнут. Но гарнизон одной крепости был прекрасно осведомлен, что короля больше нет, и при этом они отказывались преклонить колено перед новыми правителями страны. То была крепость Бретей в десяти верстах на запад от Столицы, а командовал ей лорд Кристофер Остлард. Они полностью перекрыли западный тракт, ведущий в Терриал и практический без запасов провианта, готовились принять осаду со стороны войск чудотворцев. Бретей простоял в плотной осаде восемнадцать месяцев, страшно представить, что пережили осажденные вообще без снабжения и поддержки извне. Да, войска чудотворцев довольно быстро организовали объезд Бретея, и тракт на запад вновь был доступен для проезда. Но крепость не сдавалась, пускай у нее и не осталось рычагов давления на Столицу. Холодным зимним утром войска Столицы в очередной раз попытались взять крепость штурмом. Они, как всегда, встретили отчаянное и грамотное сопротивление. Их поливали маслом, старалась закидать камнями, и деморализовали, запуская из баллист привязанные к стрелам трупы. Штурм захлебнулся, как и три раза до этого и столичные войска отступили. И тогда из крепости к осаждающим вышли Остлард и не более пятнадцати его солдат. Остлард объявил, что штурм они отбили именно таким количеством солдат и готовы стоять на смерть, но он не готов больше жертвовать своими людьми и сдается. С этими словами он отдал свой меч одному из своих людей и был им тут же обезглавлен. Вошедшие в город войска были поражены тем, что их полтора года сдерживали не более ста человек, большинство из которых не погибли в бою, а умерли от голода и болезней. Чудотворец Миррен так проникся подвигом солдат Остларда, что тут же распорядился переименовать крепость в честь ее последнего командира»

Нивек Огр «Твердыни столицы. Истории и легенды»

863 год со дня Возрождения. Неизвестная деревня.

– Сильно били?

С участием спросил старичок, которого, как и меня, держали взаперти. Некогда довольно крепкий, низенький дедушка обладал ярко выраженным северным говором. Сквозь редкие с проплешинами волосы на голове виднелись татуировки, а его густая и длинная длинная седая борода совсем свалялась. Сейчас он заботливо смотрел на меня своим ясным, добрым взглядом.

– Как обычно.

Я харкнул кровяным сгустком на земляной пол хлева, который ныне служил чем-то вроде тюремной камеры. От этого движения почему-то всполошились сухие, которых крепко привязали к стенам хлева. Ну, хоть зубы остались на месте и на том спасибо.

– Собаками травили? – внезапно спросил дед.

– Нет. А должны?

– Иногда бывает.

– Иногда?

– Ну, если старший их не в духе, то могут и собак привести.

Мужичок показал мне свою руку, на которой остались глубокие, плохо заживающие следы укусов. Мне и так было скверно на душе, а теперь сделалось совсем уж мрачно. Эх, надо было в Митарре оставаться! Валялся бы сейчас в теплой постели с Иррес и в ус бы не дул. Так нет, поехал на север. Раскусил план Исана, решил показать тому, что он неправ. Показал!