Умные растения - Арцт Фолькер

Переносчики фиалок

Когда ботаники говорят о плодах, они имеют в виду не только фрукты и ягоды, но и все прочие растительные семена, включая дополнительные образования, служащие для защиты и распространения генетического материала. С этой точки зрения плоды — оригинальные конструкции для распространения семян. К ним относятся и те, которые, несмотря на свою гениальность, лично у меня вызывают неприязнь.

Во время съемок в Большом Бассейне нам почти ежедневно приходилось ходить по траве, после чего вся группа оказывалась «меченой». Семена этой травы, снабженные острыми крючками, непочтительно цеплялись за штанины и кроссовки. А потом впивались в носки и кожу. Каждый вечер мы пытались «обессемянить» носки, но из этого мало что получалось. Цепкие крючки прочно застревали в одежде. Так прочно, что даже дома, в Гамбурге, без труда выдержали две стирки в стиральной машине. Вот такая пересылка семян через континенты. И все это совершенно бесплатно. Честной плодовой сделкой, как в девственном лесу Уганды, здесь и не пахнет! Эти семена просто крепко вцепляются в своего перевозчика — по принципу репейника.

Справедливости ради я расскажу и о тех плодах, которые вызывают у меня особую симпатию. Я не могу равнодушно относиться к трехцветной фиалке, или viola tricolor. Полевые анютины глазки, как их величают в народе, завоевывая пространство для своих семян, придерживаются двухступенчатой стратегии. Первый этап цветы выполняют самостоятельно, а для второго привлекают постороннюю рабочую силу.

Когда семенная коробочка фиалки поспевает, все три ее шва «распарываются», и она раскрывается. Три части семенной коробочки расходятся в стороны, образуя звезду, и в каждой из них, точно на ладони, покоится горстка семян. Но долго лежать им не придется: «ладони» начинают медленно сходиться. Давление на гладкие округлые семена увеличивается, и они, одно за другим, улетают — так можно «выстрелить» влажной вишневой косточкой, если сжать ее двумя пальцами.

Впрочем, слишком далеко фиалка не стреляет — семена улетают в лучшем случае на полметра. Время суток ей важнее, чем дальность. «Выстрел» фиалки бывает успешным только днем, когда мимо еще не снуют мыши и хомяки, — эти животные выползают из своих нор лишь в сумерках. Зверьки, тут же принявшись за питательные семена, разжевывают их. Поэтому, как показали эксперименты, свыше девяноста процентов потомства фиалки, выброшенного вечером, погибает.

Среди дня дело обстоит иначе. В это время активны муравьи, и именно на них, кажется, рассчитывает фиалка. Она снабжает выброшенные семена приманками для муравьев, совершенно особыми придатками, состоящими из питательной смеси сахара, жиров и белков. Вдобавок «муравьиный хлеб» очень соблазнительно пахнет: пробегающие мимо насекомые, не долго думая, взваливают семечко на спину и доставляют в муравейник. Это фиалка тоже «продумала» заранее, создав специальные шершавости на гладких семенах, чтобы их было проще нести. Удобная упаковка специально для муравьев.

Фиалка не зря старалась. Ее потомство отнесут в муравейник, и прикрепленный к нему «муравьиный хлеб» быстро найдет применение — например, в качестве корма для личинок. У самих семян слишком твердая оболочка, и для муравьиного рациона они не подходят. А потому отправляются — порядок должен быть во всем! — на мусорную кучу, расположенную неподалеку от муравейника. Для семян фиалки это идеальная и к тому же безопасная питательная почва: какая мышь сунется к муравейнику?

Правда, некоторые муравьи относятся к семенам без должного уважения. Они уже в пути лакомятся сладким «хлебом», а само семя оставляют на прежнем месте или, дав слабину, сбрасывают груз прямо у дороги. Во всяком случае, трехцветные фиалки часто растут по обочинам муравьиных троп. Ведь именно по этим дорожкам анютины глазки выходят в жизнь.

Дети орхидей: количество вместо качества

Если растение собирается переслать свои семена по воздуху на дальние расстояния, ему приходится оборудовать их устройствами для полета — маленькими парашютиками, как у одуванчика, или пучками волосков, как у пушицы. Тогда благодаря повышенному сопротивлению воздуха они будут так медленно опускаться на землю, что любое дуновение вновь закружит их и перенаправит дальше. Этот принцип, конечно же, действует тем лучше, чем меньше ненужного груза несут с собой семена.

Орхидеи, похоже, хорошенько «обдумали» все это, потому что приняли радикальное решение: они отказались от провианта. Комфортабельный «летный аппарат» для семян ссыхается до узкой капсулы, и даже путешествующий в ней эмбрион сокращается на несколько клеток. Примерно 50 тысяч отощавших семян орхидеи весят 0,1 грамма. Их уносит ветром на сотни километров, точно пылинки.

Но какой прок от дальнего путешествия, если по прибытии оказываешься без провианта? Как можно пробиться в новом мире без сил и питания? Матери-орхидеи, как уже установлено, не очень-то заботливы по отношению к детям. Но тот факт, что дикие орхидеи все еще существуют, подтверждает успешность этой «невозможной» стратегии, пусть даже она опровергает удачные рецепты эволюции.

Орхидеи уже поразили нас виртуозностью соблазнения, тем, как они заставляют других существ работать на себя. И теперь, когда речь идет о взращивании семян, они снова делают ставку на другие организмы, правда, не из царства животных. Эти цветы целиком и полностью полагаются на грибы.

Когда семенная капсула опускается на уже населенную территорию, ее непременно замечают. Можно рассчитывать на визит местных обитателей. Во внешней оболочке семени даже открываются «входные люки», чтобы облегчить вход гостям. Тем не менее может пройти около двух лет, прежде чем к будущей орхидее заглянут желанные посетители — так называемые грибы-няньки, к которым относятся, например, опята. Как только нити мицелия достигают капсулы, они тут же проникают внутрь, и первый контакт проходит совсем не дружелюбно. Ведь гриб всегда рыщет в поисках жертвы; он пытается растворить растительные клетки и в жидком виде отправить их по системе своих нитей. Так питаются грибы.

Но для эмбриона орхидеи этот момент — решающий. Он, со своей стороны, используя ферменты, начинает переваривать проникающие в капсулу нити мицелия. Его первая пища на чужбине — грибное блюдо! При этом истреблять гриб не принято, нужно лишь не давать ему передышки — так чтобы он вновь и вновь обновлял «съеденные» кончики нитей. Таким образом подрастающий зародыш орхидеи получает детскую смесь — ее поставляют грибы-няньки.

Орхидеи пользуются услугами грибов, а потому могут отказаться от тяжелых продовольственных пакетов.

Конечно, случается, что грибы поблизости не растут, но это не проблема — мама-орхидея разослала по свету не один миллион легковесных семян. Хоть одному да удастся прорасти.

Некоторые виды орхидных, например гнездовка настоящая, предпринимают еще один шаг. Что удается ростку, то удастся и взрослому растению — кажется, таков их девиз, поскольку они вручают свою жизнь грибам навсегда. И на все сто процентов. Они даже прекращают собственный фотосинтез и отказываются от хлорофилла. Эти орхидные на вид коричневато-желтые, а вовсе не сочно-зеленые. Они отреклись от самой растительной из всех растительных привычек — использования солнечной энергии (рис. 9).

И все-таки я по-прежнему не могу избавиться от ощущения, что для растений нет ничего невозможного. По-моему, они в состоянии решить любую проблему, правда, на это понадобится несколько миллионов лет.

Эпилог

Во время путешествия в мир растений мы увидели множество удивительных изобретений: нагревающийся цветок, насосы-ловушки, парашюты и катапульты для семян — прекрасно разработанные технические приспособления, сделанные так, будто в их создании принимали участие самые лучшие инженеры. Да и тактика растений, стремящихся преодолеть свою неподвижность, привлекая другие организмы, настолько умна, что вполне могла бы исходить от опытного стратега.