Декабрец! Отборное новогоднее чтиво - Автор, пиши еще!

Если бы, конечно, он не сидел по левую руку от отца и не оказался нашим дальним родственником. Ну и нашим домовым, по совместительству, который потерялся пятнадцать лет назад при переезде. И лишь случайная встреча в аэропорту мегаполиса вернула его обратно. Ведь только член семьи может показать ему обратную дорогу.

Именно так началась моя новогодняя сказка. Но это уже совсем другая история!

А горошек?

Оля Ге

vk.com/aloneorloneliness

Что может быть банальнее того, чтобы за пару часов до Нового года вспомнить, что ты не купил горошек? Да ничего! Что может быть печальнее того, что настроение ни к черту и праздник ты не собираешься отмечать совсем? Только начало этой истории.

Весь день она бродила по городу сама не своя. В голове не было никаких мыслей, эмоции тоже, видимо, взяли выходной в честь надвигающегося праздника и отправились куда-то отдыхать, хочется верить, что в теплые страны. Ей-то они явно не светили.

«Куда все несутся, ну сменится число, чему тут радоваться? – думала она. – Почему именно 31 декабря? Люди – совсем дебилы. Раньше хоть как было? Рождество. Дядька великий родился, и хоть какая-то привязка была, а сейчас? Китайцы хоть к лунному циклу привязывают, астрономы – к движению звезд, а это, что это? День рождения Януса, так себе божок».

Не то чтобы она была депрессивной по жизни или ненавидела людей, просто у всех случаются неблагоприятные периоды в жизни. Вот и у нее: друзей и так-то было немного, а теперь еще и переезд этот, личная жизнь выглядела, как поход за новой порцией наполнителя для кошачьего лотка, на работе окончательно вынесли мозг, завалили бесконечным потоком необоснованных придирок. Где уж тут радоваться жизни и праздновать?

Домой она пришла около четырех, набрала ванну, включила гирлянду, по телевизору что-то болтали про гадость из заливной рыбы. Ах, да, эту гадость каждый год бормочут. Только она, к своим двадцати восьми, так и не посмотрела этот фильм полностью ни разу.

Ближе к восьми она подумала о том, что праздник накрывает неминуемо, поэтому неплохо бы купить шампанского и мандаринок. Для нее это больше было похоже на следование каким-то невнятным традициям. Совершенно непонятным и бессмысленным. Она взяла листок и ручку: шампанское, мандарины, горошек. «Хм, зачем мне горошек? Лучше пачка пельменей!» – подумала она и дописала «большая кастрюля».

Ей казалось жутко несправедливым современное положение дел. Вот то ли дело раньше, топаешь до ближайшего сельпо несколько верст, а что теперь? Из дома вышла, и вот тебе все, что надо: продукты, порошки, пиво, цветы и даже Вайлдбериз с Озоном под носом. Никакой прогулочной романтики к цели.

Она зашла в супермаркет.

«Странное чувство, – мелькнула в ее голове мысль, – будто я сейчас вершу свою судьбу, а не мандарины покупаю».

Она достала из кармана список и огляделась по сторонам. Магазин представлял из себя что-то вроде последствий шумной пирушки. Везде блестки и мишура, на полках или пусто, или бардак.

«Пожалуй, начну с шампанского», – она побрела к отделу с алкоголем.

«Так, теперь главное, чтоб мандарины без пыльцы фей оказались, по пути беру пельмешки. И горошек… на кой хрен мне горошек?».

Она стояла и смотрела на последнюю банку с горошком на полке. С одной стороны, она понимала, что пельмени и мандарины есть с горошком не будет. С другой, как-то не по-христиански что ли, Новый год и без горошка. Она протянула руку за банкой. Рука уперлась в другую руку, которая возникла неизвестно откуда.

– Ой, девушка, извините… я тут… это… не заметил вас, – на ее метр шестьдесят сверху вниз смотрел герой из какого-то сериала, на вид он был не меньше двух метров роста.

– Берите, берите. Мне все равно не нужно.

– Как это, не нужно?

– Ну, знаете. Новый год, традиции, и все такое. Мне его и добавить-то некуда, но, вроде как, без горошка и Новый год – не Новый год.

– Вы, девушка, прям философ. Я вот тоже из-за традиции взять хотел. Вроде как, если есть горошек на столе, то и праздник правильный. Так хочется, чтобы все уже правильно случилось.

– Тоже один встречаете?

– Что значит тоже?

– Ну, как-то все у нас похоже, вот я и подумала, спросила, извините, – она опустила голову и побрела к кассе.

Держа в руках две бутылки шампанского, пачку пельменей и килограмм мандаринов, она тихо брела к своему подъезду.

– Стой же! Хорошо, что далеко не ушла! – герой сериала шел за ней, практически переходя на бег.

– Что такое?

– Держи, – он протянул ту самую банку горошка. – Ты забыла.

– Да я… – она не договорила и широко улыбнулась. Просто потому, что ей стало как-то уютно и хорошо.

– Слушай, ну, если уж откровенно, то да, я тоже один. Может тогда встретим Новый год вместе? Сходим на главную площадь, погуляем, узнаем друг друга получше, мандарины и шампанское есть, что еще нужно?

– Вот так, с незнакомым и сразу?

– Везде же люди, если что, кричи – спасут, – пошутил он.

– Люди? – она посмотрела по сторонам и снова заметила суету, которая, конечно, уменьшилась, но так и не пропала совсем. – Ну, если люди, то подожди, занесу пельмешки.

– А горошек?

– Давай сюда горошек, утром решим, что с ним делать.

Через 15 минут она практически порхала вниз по лестнице, ей казалось, что начинается какая-то новая жизнь.

Банку от горошка они, конечно же, сохранили, и даже потом всем рассказывали, как именно эта банка перед самым Новым годом изменила их жизни.

«Херомантия»

Инна Тезова

vk.com/innatezova

Слезы катились по щекам. Она не пыталась их остановить, просто шла, просто плакала.

Ни солнечное утро, ни свежий, скрипящий под ногами снежок, ни легкий морозец не могли выманить Юлю из тоннеля мрачных мыслей.

– Уж если не судьба быть счастливой, так и не судьба. Хорошенький подарок к Новому году, – горечь разливалась по всему телу, разъедала душу, отравляла все ее существо.

Дорога от дома до работы. Пятнадцать минут туда, и столько же обратно. Юля легко могла пройти весь путь с закрытыми глазами. Справа баскетбольная площадка, надежно укрытая снегом. Слева березовая роща. Между ними тропинка. Дальше – единственный в городе парк.

Центральная аллея, старинные фонари с причудливыми завитушками, зеленая скамейка. Слезы катились, варежки, мягкие и приятные на ощупь, размазывали их по лицу. Все здесь напоминало о нем.

Юля смахнула со скамейки снег и присела.

Вспоминала, как впервые увидела его, вот там, где летняя танцплощадка, как влюбилась, как долго это скрывала, став ему верным другом, советчиком и «жилеткой» во всех любовных неудачах.

Как однажды он пришел с бутылкой вина, как говорил о своем невезении с девушками, как поцеловал ее. Тогда-то все и случилось.

Утром пили кофе, Юлька сгорала от стыда, висело тягостное молчание.

– Ну, чего ты, – он осторожно коснулся ее руки. – Хочешь, пойдем, поженимся.

И поженились. Повесили замок