Остров Немого - Гвидо Згардоли

Кто-то подошел к ней сзади. Хедда услышала шаги – глухие, шуршащие, будто кто-то потирает сухие от холода и ветра руки. Ей даже не пришлось оборачиваться, чтобы понять, кто там: она и так знала – это господин Бундэвик, друг ее отца.

– Как дела, герр Бундэвик? – спросила она, не глядя на Нильса.

– Доброе утро, Хедда. Всё хорошо, спасибо. Наблюдаете за морем?

В ответ девушка издала невнятный звук, который Бундэвик счел утвердительным ответом.

– Можно посидеть рядом с вами?

Хедда подвинулась, взяла с камня книгу и положила ее на колени.

– Вижу, вы любите читать, – заметил Бундэвик.

Хедда кивнула и продолжила безучастно смотреть вдаль.

Нильс взглянул на обложку. Это был роман Кнута Гамсуна «Голод».

– «Это было в те дни, когда я бродил голодный по Христиании, этому удивительному городу, который навсегда накладывает на человека свою печать…»[7] – процитировал он по памяти. – Вы когда-нибудь были в столице?

– Нет.

– Я не знаю, прав ли Гамсун, – задумался Бундэвик. – По сути, все столицы чем-то похожи. А что скажете про Париж? Разве можно очутиться в этом городе и вернуться без удивительных воспоминаний?

Хедда на это ничего не ответила.

– Наверняка вы не только читаете, но еще и сами пишете. Я прав? Нравится же вам сочинять?

– Нет.

– Нет, не нравится, или нет, вы никогда этим не занимались?

– Никогда, – небрежно ответила девушка.

– Но теперь в вашей семье уже есть писатель. И вы тоже должны попробовать. Я про Сунниву. Вам понравился ее рассказ?

– Мне было больно его читать, – призналась Хедда.

– Понимаю. Это сложная, драматическая история. Правдивая.

После этого слова Хедда наконец посмотрела на своего собеседника.

– Да, – согласилась она. – Книгам это под силу. Они рассказывают правдивые истории.

– Ну, не всегда. Иногда истории выдуманные. Фантастические.

Хедда покачала головой.

– Нет. Они всегда правдивые, – повторила она. – Даже если выдуманные.

Бундэвик промолчал. И девушка снова посмотрела на пролив.

– Есть одна молодая писательница, – вдруг вспомнил он. – Сигрид Унсет. Слышали о ней?

Хедда покачала головой:

– Нет.

– Недавно у нее вышел роман «Фру Марта Оули»[8]. Я пришлю вам эту книгу.

– Очень любезно с вашей стороны.

– Вам будет интересно.

Хедда на это ничего не ответила.

Бундэвик подумал и наконец сказал о главном:

– Я хотел бы написать статью о Сунниве.

– Я знаю.

– Поможете мне?

– Как?

– Расскажите мне что-нибудь о ней. Что вы помните?

– Вам прямо все воспоминания нужны?

Бундэвик рассмеялся.

– А вы меня поняли! Я задам несколько вопросов. Надеюсь, они не покажутся вам нескромными.

– На нескромные вопросы я не стану отвечать.

– Да-да. Именно так. Я тоже хотел вам это предложить. Вот видите! Мы одинаково думаем!

Хедда сомневалась, что ее мысли были схожи с мыслями этого незнакомца.

Неожиданно она спросила:

– Вы боитесь темноты, господин Бундэвик?

Вопрос, конечно, показался ему странным, но он решил помедлить с ответом, чтобы девушке не показалось, будто он спешит и не воспринимает ее вопрос всерьез.

– Не особенно, – наконец сказал он. – Но, думаю, многие боятся. Темнота скрывает вещи и, следовательно, рождает самые страшные фантазии.

– Но я не про тот страх перед домом без огней, перед беззвездной и безлунной ночью, перед тропинкой в темном лесу. Я о глубокой и неизвестной тьме, которая может вырвать вас из мира и утащить с собой.

– Куда утащить?

– Никто не знает, потому что тот, кого захватила эта тьма, еще никогда не возвращался из нее.

Бундэвик не был уверен, что до конца понимает слова девушки.

– Всё-таки, что вы имеете в виду под этой тьмой?

Хедда Бьёрнебу повернулась на три четверти, подобрав ноги к груди.

– Это тьма не физического мира, понимаете? Ее можно увидеть только внутренним зрением. На самом деле это страх оказаться потерянным. Потерянным навсегда. Еще ребенком я просыпалась посреди ночи с мучительным ощущением, что я в незнакомом темном месте и оттуда нет пути обратно. Ни утешения матери, ни шутки Агнес и Мортена не успокаивали меня. Отец зажигал лампы, чтобы показать мне, что тьма не таит в себе опасности и в ней нет ничего страшного. Но всё тщетно. Они не понимали, что именно меня пугало.

– Меня тоже мучают внутренние страхи, – признался Бундэвик. – Но чего же боялись вы?

– Я уже сказала. Это был страх потеряться в темном пустынном месте, откуда нет возврата. И это место – внутри нас. Но для каждого оно свое.

– Выходит, этот страх не рассеивался даже при свете дня?

– Иногда он стихал, а иногда наступал даже ясным днем.

– Но вы говорите о нем в прошлом времени. Теперь его больше нет? Или я ошибаюсь?

– Он никуда не делся, – ответила Хедда и улыбнулась. – Просто я научилась жить с ним, держать его под контролем. На самом деле это тетя Суннива научила меня.

– Суннива? У нее был такой же страх? Боязнь потеряться?

– Не думаю. Дело в том, что Суннива умела понимать других. Она как будто читала людей.

– Читала людей? – Бундэвик был очарован таким определением.

– Прочитывала чувства и желания. Она единственная, кто понял, о чём я говорю, чего по-настоящему боюсь.

– И что она вам сказала?

– Что нужно быть как корабли и лодки, которые по ночам, в бурю или туман ищут свет нашего маяка. Она учила заглядывать