Кладоискатель - Вадим Бочкарев

Каганович воспарил. Наступил его звёздный час. Мир ложился у ног, заворожённая толпа ловила каждое слово. Завтра его улыбки разлетятся по планете. Миллионы кагановичей будут улыбаться с телеэкранов, со страниц газет, с экранов мониторов. Нет, не миллионы, а миллиарды, триллионы, большому человеку подобает большой масштаб!

— Павел Алексеевич, радио «Позывные Москвы». У нас тут звонок в прямом эфире. Ответите?

Каганович снисходительно махнул рукой — валяйте, отвечу кому угодно. Корреспондент взял радиомикрофон со стойки и поднес к своему ноутбуку. Добавил громкость.

— Павел Алексеевич… Паша! Лица моего ты не знаешь, но голос наверняка ещё не забыл. Это я, Владимир Калинин. Привет!

По рядам прошёл ропот: журналисты почувствовали надвигающийся скандал.

— Господа журналисты, я хочу сделать заявление! Выслушайте меня! Библиотеку Ивана Грозного нашёл я, Владимир Калинин, русский, тридцати трёх лет. И золото в заливе Виго нашёл тоже я. В это трудно поверить, но я докажу. В качестве доказательства я передаю в редакцию радио схемы. На них — три уникальных клада, спрятанные в московских подземельях. Проверяйте! Что же касается Кагановича… Он уголовный преступник. В настоящее время он захватил и незаконно удерживает человека, похожего на меня. Его зовут Максим Поспелов, его родители уже подали заявление о похищении. Паша! Слышишь, отпусти парня немедленно!

В зале повисла неловкая тишина. Все уставились на Кагановича, ожидая очередного блестящего выпада. Звонок этого сумасшедшего — настоящий подарок, публика любит скандалы. Но олигарх больше не улыбался. Протянув несколько секунд, он скороговоркой объявил об окончании пресс-конференции, коротко поклонился и устремился к выходу.

«Ну что ж, и мне пора уходить, — подумала Яфа. — Здесь мне больше делать нечего».

Глава 4. АРГУМЕНТ ХИМЕРЫ

Химера летела над заснеженной равниной, то поднимаясь вверх, то опускаясь возле редких перелесков. Она задевала крыльями еловые верхушки, и потревоженный лес ронял снег, алмазная пыль клубилась, сверкала на солнце. Из волшебного блеска выныривал чёрный силуэт, нелепый, неуместный тут, среди русских просторов. Чудовище сделало круг, набрало высоту, заслонило солнце и начало стремительно падать, прямо на голову, и мир затрясся, застонал, затрещал, рассыпался в прах.

Владимир хотел прыгнуть в сторону — и не смог, и проснулся на верхней полке в купе. За окном под ярким мартовским солнцем белели поля. Поезд спокойно постукивал колёсами. Внизу, облокотясь на столик, мирно беседовали две бабуси. В чайных стаканах позвякивали ложечки. И никаких чудовищ…

Целый месяц уже Владимир жил в поездах. Похудел, осунулся, оброс густой чёрной бородой. Менты на вокзалах посматривали в его сторону подозрительно, останавливали, проверяли документы и сумку, но никаких признаков террориста, кроме бороды, не было. После очередной проверки он купил себе свитер, пуховик, шапку-ушанку и рюкзак. И менты окончательно отстали — обычный полоумный турист, что с него взять.

Он скучал на верхних полках вагонов, а слава его росла и крепла. Три адреса, оставленные в редакции «Позывных Москвы», произвели сенсацию. Было найдено подземное хранилище: почти тонна золотых слитков и более шестисот украшений с бриллиантами. Всё это принадлежало когда-то крупному партийному функционеру, фактически — второму лицу государства Советов. Окончательно рухнул миф о бескорыстии кремлёвских старцев.

По координатам Владимира был обнаружен и вход в сверхсекретный подземный город, построенный для партийной элиты в 50-60-х годах прошлого века. Туда журналистов не пустили. Все поисковые работы взяла на себя ФСБ, и это вызвало огромную волну протестов. Интернет кипел, газеты и телеканалы старались выпускать пар понемногу, и всё равно дня не проходило без ток-шоу, дискуссий, пресс-конференций, фоторепортажей на «подземные» темы. И везде на разные лады, тысячами голосов повторяли: «Калинин, Владимир, кладоискатель».

Третий клад был несколько иного рода. Владимир оставил точные координаты и описание минной закладки под зданием МГУ. Сделана она была в 41-м году: тогда в Москве под угрозой оккупации было заминировано несколько сотен зданий. После войны мины убрали, но далеко не везде и, как выяснилось, далеко не случайно.

Под главным университетом страны, в подземных помещениях, исследованных вдоль и поперёк, где, собственно, и зародилось диггерское движение, никто не ожидал найти такой страшный «клад». Семьдесят лет, ежедневно, многие тысячи студентов и преподавателей рисковали жизнью. Не только своей — вместе с МГУ могла погибнуть научная элита страны. Одним махом, одним нажатием кнопки. Кто держал в руках эту кнопку, для чего?

Владимир не знал ответа на этот вопрос. Но от него требовали ответа. Вся Москва требовала: найди! Возникли подозрения, что в столице и другие вузы могут быть заминированы. И не только вузы. Метро, секретные заводы, правительственные объекты, Третьяковская галерея, стадионы, крупнейшие театры, вокзалы, больницы, банки — везде могла затаиться смерть. Москва кричала миллионами голосов: найди, помоги, спаси!

Но Владимир не мог помочь. Вернуться в Москву было невозможно: там шли тотальные проверки. Имелся уже и фоторобот, растиражированный прессой. Правда, его искали не как преступника, а как героя. Министр бывшего МВД, нынешний главный полицай, обратился к нему заочно по первому каналу: Владимиру гарантировали безопасность и высокую должность. Но это — слова…

Тогда, 31 января, в подземельях Кремля отряд диггеров, нанятый Максимом Поспеловым, задержала ФСБ. И тут же передала в распоряжение Кагановича, заставив только расписаться в протоколах о мелком административном правонарушении. Ничего страшного олигарх им не сделал. Служба безопасности выдала всем премию, посоветовала не общаться с прессой и отпустила. Всех, кроме человека со странной родинкой на плече.

Но это был не Владимир. Перед операцией он потребовал от Максима две вещи: книгу Анахарсиса и татуировку на плече. Максим сделал себе татуировку в форме семёрки, и при осмотре под землёй именно его выбрал Сергей, личный охранник Кагановича, хорошо помнивший, как выглядит кладоискатель без одежды. Свою же родинку Владимир оставил в Тель-Авиве, в клинике, вместе с отпечатками пальцев и чертами лица.

Конечно, это был риск. Но он был уверен, что Максим не пострадает. И не ошибся. На следующий день после пресс-конференции диггера отпустили, живого и невредимого. Никаких обвинений в похищении он Кагановичу не предъявил: видимо, получил хорошие деньги за молчание. Но обвинения были уже не нужны. То, что нашли под Москвой, служило лучшим доказательством. Олигарха вместе с его партией осмеяли. И одновременно родилась легенда о Владимире, русском кладоискателе.