Неправильная невеста для принца нагов (СИ) - Айт Элис

Кану припечатало к стене сетью, похожей на паутину. Однако она отличалась от привычного заклинания тем, что по нитям бегали электрические вспышки. Эта паутина не только удерживала, она еще и парализовала жертву, чтобы та не смогла выбраться. Пойманный в нее принц мог лишь слабо дергать хвостом.

Вид у него был жалкий. Кана, похоже, был разбужен дракой и не успел достойного подготовиться к встрече с нами. Волосы его были растрепанными, лицо – заспанным, из одежды и украшений на теле – всего пара колец.

А в глазах застыло испуганное выражение. Но не из-за нас. А из-за того что перед нагом, закрывая его грудью, стояла Лорейна.

Принцесса тоже как будто только выскочила из кровати. На ней была надета лишь тонкая, почти прозрачная ночная рубашка, рыжие локоны торчали во все стороны спутанными прядями. И при всем этом госпожа была чудо как хороша.

– Лори, я же сказал уходить!

Голос Каны звучал умоляюще. Представить было невозможно, что он принадлежит этому чудовищу, убийце, разрушившему десятки жизней из-за своей прихоти.

– Не уйду! – принцесса, наоборот, говорила громко и твердо. – Я не позволю им тебя тронуть! Они не знают, какой ты на самом деле!

– Лорейна? – медленно спросил эр-Сай.

Наверное, она тоже была ослеплена вспышкой, раз не рассмотрела его сразу. До неприличия загорелая для аристократки кожа Лорейны резко побледнела.

– Саар… хал? А кто это за вашей спиной… Иви? Что ты здесь делаешь?

Я нервно рассмеялась.

– Похоже, у нас впереди ночь непростых объяснений.

Глава 27

Мы покинули дворец Каны перед рассветом. Дворцовая стража, увидев своего господина плененным, побросала оружие, и настоящей битвы, слава Богу, так и не случилось. Королевское войско возвращалось домой, едва успев выстроиться в боевой порядок.

Мы ехали во главе колонны, в боевой колеснице принца, рассчитанной на двоих воинов. Лошади еле плелись, подстраиваясь под темп усталых нагов, и эр-Сай держал вожжи всего одной рукой, а вторую положил на мою талию, давая всем понять, что я не просто попутчица.

Я могла перед Богом поклясться, что из-за этого на меня все таращатся. Большинство – не открыто, украдкой. Избранница принца по определению относилась к высшей касте, а для низших поднимать взгляд на вышестоящего считалось оскорблением.

Теперь я чувствовала себя так, как будто меня действительно отнесли на площадь голую и выставили на всеобщее обозрение. Платье-то на мне было всё то же – срамный халатик.

Но хуже всего был момент, когда к нам во дворце приблизился король ашу-Лаашкар, повелитель Ханассы. Я бы сбежала, если бы эр-Сай не держал меня за руку. Так крепко, как в оковах, честное слово. Отец моего драгоценного принца был почти его точной копией, только значительно старше – даже старше моего отца. Седые, однако по-прежнему густые волосы его величества приминал золотой венец.

Я не сомневалась, что мне отвесят пощечину, как это сделала Рия, или произойдет что-нибудь похуже. Ведь в жены эр-Саю прочили принцессу, а тут какая-то фрейлина, жалкая дочь нищего барона! Да что она о себе вообще возомнила, аферистка!

Но ашу-Лаашкар лишь царственно мне кивнул, произнес несколько слов по-ханасски и ушел. Улыбающийся эр-Сай перевел, что его отец поздоровался со мной и сказал, что рад знакомству с девушкой, покорившей его сына.

Я, конечно, эр-Саю не поверила. Наверняка опять приукрасил что-нибудь…

И вот король ехал впереди в золотой колеснице, сверкающей в лучах утренней зари, а его армия, как бы странно это ни звучало, ползла и катилась сзади. Где-то в хвосте колонны везли Кану – в клетке, как пример всем остальным, что бывает с нарушителями королевской воли. Правда, я не могла сказать, что принцу-интригану там совсем плохо. Лорейна потребовала, чтобы ее посадили вместе с ним. Король, разумеется, этого не позволил – доларская принцесса была официально «освобождена от плена» и считалась дорогой гостьей. Поэтому ее посадили в колесницу – но катилась та рядом с клеткой Каны, так что сумасшедшая парочка королевских отпрысков могла общаться друг с другом.

В основном их разговор походил на смесь «сю-сю» и «пуси-пуси». Совершенно убийственно. Такого от Лорейны не ожидала даже я.

– Как думаешь, что с ними будет дальше? – спросила я, любуясь солнцем, которое восходило над окружающими дворец гранатовыми садами.

Эр-Саю не понадобилось объяснять, кого я имею в виду.

– Отец очень зол, – задумчиво произнес он. – Кана здорово смешал ему политические карты. Он младший из сыновей и должен был жениться на аристократке из местных, чтобы укрепить связи в родной стране. А он наплевал на приказы своего короля и вступил в любовную связь с девушкой, которая ему не принадлежит, к тому же с той, кто обещана другому мужчине. Будь ситуация немного иной, Кану подержали бы с месяцок в Королевском зиндане, чтобы научить жизни, затем сослали бы на окраину, в любое захолустье, где он выл бы от тоски. А Лорейну вернули бы домой: за огромный выкуп или с извинениями – в зависимости от того, не перехочется ли отцу воевать с вашей страной.

– Но твоему отцу по-прежнему ничто не мешает именно так и поступить, – возразила я. – В смысле наказать Кану и снова пленить Лорейну. Что ты подразумеваешь под «немного иной» ситуацией?

– Меня и тебя, – просто ответил он.

Посмотрел на мое лицо и рассмеялся.

– Иви, прелесть моя, один принц влюблен в доларскую принцессу, и это чувство взаимно. Второй принц влюблен в доларскую придворную леди, находящуюся на королевской службе, и это чувство тоже взаимно. Отец начинает понимать, что происходящее – очень хороший задел для добрососедского существования, выгодного обеим странам. Если мой обряд завершится успехом, это только подтолкнет отца к тому, чтобы помириться с Доларой.

– Н-да? – недоверчиво промычала я. – А ты уверен, что в Ханассе все с радостью воспримут то, что на самом деле вы не сильно отличаетесь от ненавистных людей? Это же может спровоцировать восстание. Твой отец не решит, что проще сжечь твою лабораторию, а нас с тобой – разделить?

Эр-Сай покачал головой.

– Я верю, что будущее не в бесконечных войнах, а в переменах нашего общества к лучшему. Мы с отцом похожи в этом. Он уже пытался наладить отношения с соседями, но по разным причинам потерпел неудачу. Если мы с тобой покажем ему пример – что люди и наги действительно могут счастливо жить вместе, он приложит все силы к тому, чтобы искоренить вековую ненависть. И что-то мне подсказывает, – он оглянулся назад, – что Кана уже показал ему этот пример.

– Мне до сих пор не верится, – пробормотала я.

– Мне тоже. Их история безумна от начала до конца.

Я кивнула. И Лорейна, и Кана рассказали одно и то же.

Их переписка началась десятилетие назад, после помолвки эр-Сая с принцессой, и почти сразу стала тайной. Причем Кана утверждал, что инициатором был он, Лорейна – что она. Похоже, младший брат завидовал старшему, потому что в письмах довольно язвительно обращался к девушке, чье положение не ниже его собственного, и постоянно ее поддевал. Нормальную юную леди это разозлило и оттолкнуло бы, но Лорейну с ее вредным характером – привлекло.

Скорее всего, изначальной целью Каны было просто подразнить невесту брата, но со временем он стал всё сильнее проникаться чувствами к остроумной и необидчивой собеседнице. Эр-Сай припомнил, что брат несколько раз как бы между прочим, будто в шутку, заговаривал с ним о том, не могли ли они поменяться невестами. Для послушного эр-Сая в то время нарушить волю отца было за пределами разумения, и он принял рассуждения брата за обычное баловство. Однако король подтвердил – младший сын действительно просил разорвать помолвку и отдать доларскую принцессу ему в жены. Разумеется, он получил категорический отказ.

Все эти годы Кана прятал обиду и пакостил семье, плетя против нее интриги. И вдруг неожиданность – в Ханассе погибает доларский посол, в Доларе это считают убийством и принимают за агрессию против своей страны. Король, который и так устал иметь дело с неуступчивыми нагами, переигрывает давно принятое решение и отдает Лорейну за греладского наследника трона.