Колхоз: Назад в СССР 5 (СИ) - Барчук Павел

— У него крыша поехала в деревне? — На полном серьезе поинтересовался Аристарх у маман, пока та тоже выбиралась из машины. — Ведет себя странно.

— Да ты не ссы. — Я махнул рукой в сторону папеньки. — Сам бы пожил в Зеленухах, больше моего бы исполнял. Ладно, че. Давайте по делу. Сейчас ты будешь тыкать в нас этим пистолетом. Неплохая, кстати, модель. И угрожать. Мать, наверное, зарыдает. Я, по идее, должен испугаться. Короче. Сократим время. Мне не страшно. Сам не знаю, почему. А если совсем откровенно, то по хрену. Фоток нет. Где они, я не знаю.

Нес эту ахинею, а сам лихорадочно соображал, что делать. Если Милославский психанет и грохнет меня, они со Светланочкой Сергеевной останутся вдвоем и она признается, чья "Волга". Не пойму, чего сейчас молчит. Но при таком раскладе, Сереге мандец.

Я с тоской посмотрел на оружие, которое Аристарх в данную минуту направлял конкретно на меня. Ну, твою мать…И вот что? Кидаться на него, чтоб отнять? Да хрен я успею. Вообще, еще когда ехали в машине, была грешным делом мысль, схватить его за шею. Я бы мог. Сидел сзади. И теоретически, задушить человека, конечно, сложно, но реально. Но мляха муха… Не смог. Не убийца я, походу. Вот не могу и все тут. Прям сам себе бы таких мандюлей навешал. И сейчас. Даже если умудрюсь отнять оружие. Дальше что? Твою ж мать…

— Итак … Фотографии были у моей женушки, о чем нам теперь точно известно. Сука. Столько лет скрывала. Женушка моя приехала в родную деревню и спуталась с участковым, чтоб с его помощью…

— Епте мать…Ты реально с Ефимом Петровичем кружилась все это время? — Я правда был удивлён. Нет, симпатия самого участкового была очень заметна, но маман…

— Я не пойму. Это что, цирк, что ли? — Аристарх просто уже впал в бешенство. Его явно нервировало мое поведение. А я сам не знаю, почему оно было такое. Прям смешно мне и все тут. Может, правда проблемы с головой. Хрен его знает.

— Да что, цирк? Правда интересно. Ну, ты, мать, даешь, конечно… Сначала мужика оболванила, как идиота. А потом еще и голову ему задурила. Бедный Ефим Петрович…

— Хватит! — Милославский практически плевался слюной. — Ты! Ближе к нему иди.

Он ткнул пистолетом в Светланочку Сергеевну. Та подошла ко мне и встала рядом. Вообще, маман была удивительно молчалива. На ее лице не наблюдалось вообще никаких эмоций. Полное спокойствие.

— Значит так. Клоуны. У этого, судя по всему, крыла поехала. Поэтому говорю тебе. — Милославский посмотрел на жену. — Считаю до пяти, потом стреляю. Сначала в ногу. Пацану, естественно. Должен же у тебя сработать материнский инстинкт. Не верю, что ты на самом деле не знаешь, где фотографии. Не может быть, чтоб пацан у тебя из-под носа их украл. Делаете из меня дурака …

— Знаю. –Выдала вдруг Светланочка Сергеевна. — Не надо стрелять. Я знаю, где снимки. Поехали. Заберёшь. Только Жорик пусть здесь сидит. Мое условие такое. И потом ты нас отпустишь. Нет фотографий, значит мы ничего и не докажем. А если убьешь нас тут, где гарантия, что они не появятся в нужных руках прямо завтра? Ты же не дурак, Аристарх. Сам все понимаешь. Поэтому, давай так. Мы с тобой сейчас едем, забираем снимки. Жорик ждёт меня тут. На этом месте. Потом мы с ним исчезнем.

— Семён останется со мной! — Тут же перебил ее Аристарх.

— Да, хорошо. Думаю, ему так будет лучше. — Согласилась Светланочка Сергеевна.

Я чуть не ляпнул вслух, мол, ты чокнулась что ли? Он нас не отпустит. Это же очевидно. Заберет снимки, а потом убьет. Сдержало только одно. Суть маман я уже понял. Змея. Хитрая. Ее единственной слабостью был этот дебильный Женя Кац. Но, наверное, у баб так случается. В остальном же…Она очевидно что-то задумала. Просто Семена вот так запросто она бы не согласилась оставить.

— Отлично. Садись за руль. — Милославский кивнул жене на тачку. — А ты стой здесь. Жди мать.

Последние слова предназначались мне. Я сделал несколько шагов назад, дабы не мешаться на дороге.

Светланочка Сергеевна завела машину и тронулась с места. Чтоб развернуться, им надо было проехать вперед, почти до обрыва. Только там пятак был в достаточной мере просторный.

Однако, машина начала набирать скорость, которая для разворота точно не сгодится. Маман — Милославская, а не Шумахер. Причем, скорость эта набиралась достаточно быстро. Я бестолково смотрел на тачку, пока, наконец, не сообразил, она тупо разгоняется вперед. Поворота не будет.

— Да, ну на хер! — Я побежал следом. Хотя, зачем, сам не знаю. Просто бзик такой был. Буквально перед самым обрывом машину начало мотылять, будто кто-то пытается выкрутить руль. Был ли выстрел, не знаю. Может, и был. Просто от осознания того, что конкретно задумала Светлана Сергеевна, мне стало как-то нехорошо. Вроде, сука она редкостная. И по сути, никто мне. Но в ушах прямо стоял гул. Я чувствовал, как пульсирует кровь.

— Дура, млять! — Зачем я это крикнул, тоже не знаю.

В эту же секунду машину понесло еще больше самому краю обрыва. Она не просто вылетела с него. Она на скорости покатилась кубарем вниз. Я бежал следом. Чего бежал? Почему? Куда?

Не успел добежать до места, как снизу, со дна оврага, рвануло.

Я остановился. Сел на землю. Прямо, где стоял, там и сел. Гул в ушах становился все сильнее. Перед глазами полетели черные мушки. Тряхнул башкой, отгоняя их. Ни хрена. Затем вообще появился какой-то посторонний звук, похожий на писк.

— Да е-мое…

Хотел похлопать ладонью по уху, но вдруг понял, что рук не чувствую. Мушек становилось все больше. Пока они вообще не заполнили пространство вокруг меня. А потом стало совсем темно. Только противный писк становился все громче.

Я зажмурился, один хрен ничего не видно, а когда открыл глаза, офигел. Вокруг — все белое. Какие-то провода подключены ко мне.Точно ко мне. Рядом — здоровый монитор. Пищал именно он. На руке — непонятная хрень. Посмотрел вверх. Потолок. Реально потолок.

В этот момент громыхнула открывшаяся дверь. Комната, в которой я был, а это на самом деле комната, даже, наверное, больничная палата, наполнилась какими-то людьми в белой, медицинской форме.

Поднялась суета. Что происходит, толком не мог понять. Один из врачей, мужик, подскочил ко мне и принялся драть мои же веки вверх.

— Да иди ты на хрен. — Сказал я вполне отчётливо и громко. — Куда грабли суешь?

Потом мне, вроде бы, сделали какой-то укол. Или показалось, не знаю. Я вырубился.

Очнулся, когда в палате было уже темно.

Повернул голову. Сначала в одну сторону, потом в другую. Хрени, подключенной ко мне стало значительно меньше. Слева — аппаратура. Справа — стул. На нем, свесив голову на грудь, сидел отец. Спал, что ли.

— Бать…

Он резко вскинулся, услышав мой голос.

— Денис!

Отец тут же вскочил на ноги и в два шага оказался рядом.

— Ты чего? Болит что-то? Беспокоит? Подожди, позову дежурного.

— Стой! — Я не хотел никакого дежурного. Я хотел понять, что за хрень происходит. — Где мы? Что это все такое?

— Слушай… — Батя поправил подушку. Выглядел он каким-то смущённым. — Ты в аварию попал. Думали, не выберешься. Как …Как овощ тут лежал. Всех подключили. Самых лучших врачей. А ты и в себя не приходил, и хуже не становилось. Слава богу. Главное, по всем показателям, смертельного ничего нет. А почти месяц без движения.

— Охренеть…— Я уставился в потолок. — Типа, кома, что ли?

— Ты знаешь, мне кажется, врачи сами не знали, кома или нет. Тут каждый день консилиум собирали. Просто спал и все

— Спал…Сука…Спал. — Сказал я вслух, а потом тихо засмеялся.

Так мне стало почему-то обидно в этот момент. Просто до ужаса. Сон. Реально, что ли? Мне все приснилось? Померещилось. Да как так-то? Андрюха, Матвей Егорыч, Наташка…Не было, выходит, ничего?

— Так…— Отец провел ладонью по моему лбу. — Лежи. Не нервничай. Я позову все же врача. Хорошо? Ты так внезапно очнулся, что они, по моему, боятся теперь еще больше, чем когда был без сознания.

Он развернулся и пошел к выходу.