Чужие люди (СИ) - Ковалева Крис

Я бросаю Филу ключ и не понимаю, что будет дальше? Какие ещё испытания приготовила для меня судьба?

- Не говори Леону, что я у тебя, - прошу тихо.

- И не собирался, - смотрю на него, прикидывая врет или нет? – Да честно тебе говорю. Ему рано утром в Питер лететь. Пусть проветрит голову, поработает в конце концов. Ему полезно. Иначе будет мне пороги оббивать день и ночь, чтобы с тобой поговорить.

Я киваю. Да, так будет лучше.

- Если тебе не трудно, закажи чего-нибудь на ужин. У меня в холодильнике мышь ласты склеила. Я заберу твою тачку и вернусь. Не грусти, Софи.

- Хорошо.

Дверь громко хлопает, а я обессиленно падаю на диван и опять реву белугой. Если Леон узнает, что я у Коваля, как он отреагирует?

Наверняка, когда вернется домой, поймёт, что я ушла, и выдохнет с облегчением.

33. Леон

Вчерашний день закончился совсем не так, как мне бы того хотелось. Вместо жаркой ночи в объятиях друг друга, мы просто легли спать, отвернувшись к стенке, как совершенно чужие люди.

И в этом полностью моя вина. Моя, но страдает из-за этого София.

Знаю, что она обижалась на мою резкость, которую я позволил себе, увидев, как она смеётся, танцуя с Филом. А я психовал и боялся, что после нашего конфликта, который длился вот уже неделю, но пока ещё не принимал масштабных оборотов, Коваль пойдёт на принцип и взболтнет ей лишнего.

А ещё я страшно ревновал её. Потому что понимал, что со мной чертовски сложно, и когда-нибудь София захочет этой легкости и беззаботности в отношениях, которых я ей дать, наверное, никогда не смогу.

Я не мог сомкнуть глаз полночи, пялясь в потолок и размышляя, как мне всё исправить. Чувствую, что она от меня отдаляется, хотя должно быть совсем наоборот. Мы ведь живём вместе, и я в глубине души даже рад тому, что так всё сложилось. Если бы Решетников тогда не выступил, решился бы я на такой шаг?

Послезавтра я должен лететь в Питер и у меня есть только один день, чтобы реабилитироваться перед моей девочкой за все свои косяки.

Понимаю головой, что так дальше продолжаться не может. Мне давно пора начать новую жизнь, выбраться из этого топкого болота, в котором все сильнее вязну вот уже второй год. Только найти бы в себе силы… ведь это не так просто, когда тебя уже затянуло в него по самое горло.

Война с Филом на работе достигла своего апогея как раз после дня рождения Теоны.

Я решил, что ограничив по максимуму контакты с нашей новой сотрудницей, копией моей жены, мне будет проще, потому что стоило только ей появиться где-то поблизости, меня начинало клинить. Но не учел одного, что приставить к ней Коваля было моей большой ошибкой.

Я будто бы снова и снова переносился в тот день, когда Алёны не стало. И честно говоря, я порядком устал от этого. Эти флешбеки прошлого не давали мне нормально жить, и только находясь с Софией меня действительно отпускало.

Мне хочется вздохнуть свободно, но пока в моем офисе работает живое напоминание о моем прошлом, мне остается только мечтать об этом. Или же обрубить все связи с этим прошлым, пока я не потерял самое дорогое, что есть в моей жизни…

Решение пришло спонтанно. София еще сладко спала, свернувшись калачиком, когда я проснулся после дня рождения Теи и вдруг осознал, что если так будет начинаться каждое мое утро, рядом с ней в одной постели, я буду самым счастливым.

Поправил съехавшее одеяло, нежно поцеловал её в нос, перед тем, как уйти на работу, и оставил на тумбочке записку. У меня был грандиозный план, который я собирался воплотить в жизнь. И надеюсь, что всё пройдёт удачно.

Пока ехал в офис, подбирал нужные слова, чтобы уволить Анну и при этом не показаться слишком резким, хотя уверен, поручи я это дело Ковалю, он бы вышвырнул её отсюда с превеликим удовольствием. Но мне не хотелось перекладывать ответственность на кого-то другого, так как принял Анну я, то и уволить должен лично. В конце концов, я мужик и за свои действия должен отвечать.

Когда увидел Анну, вылетевшую из его кабинета всю в слезах, то понял, что сегодня Коваль перешел все грани. И моему терпению пришел конец.

- Анна Владимировна, - поймал ее за руку и остановил, - что случилось?

- Леон Тагирович, я не могу с ним работать, - она подняла на меня свои голубые глаза, полные слёз, а меня холодным потом обдало. – Можно я буду непосредственно вам отчитываться и эскизы показывать? Пожалуйста! – умоляюще произнесла, заглядывая в самую душу.

- Да, конечно, - бездумно киваю я, хотя должен был сказать совсем другое. Злюсь сам на себя. Но, блять, я же не монстр, чтобы добивать плачущую женщину увольнением. Выбрал, конечно, момент.

Она благодарно мне улыбается, утирая слезы, и говорит:

- Вы не подумайте, что я ябедничаю… Мне самой неудобно. Просто эта работа мне очень нужна. У меня мама сильно болеет, у нас больше нет никого, а с Филиппом Богдановичем мы никак не можем найти общий язык… Не понимаю, что я сделала такого, что он меня так не взлюбил? – расстроенно вздыхает.

И тут понимаю, что это полный провал. Как я теперь должен ей об этом сказать? Как? Меня же потом собственная совесть заживо сожрет. Сука-а.

- Не переживайте, Анна Владимировна. Я обязательно эту проблему улажу, - недовольно кошусь на закрытую дверь Коваля. – Извините за некорректный вопрос. Чем больна ваша мама?

- У нее рак, - с горечью в голосе отвечает девушка.

Пиздец. Дважды… Ослабляю галстук, который резко показался мне плотной удавкой на шее, перекрывающей кислород. Не знаю, кому сейчас сочувствую больше – себе или ей? Начал, называется, жизнь с чистого листа.

- Может, вам нужна какая-то помощь? У меня есть знакомый онколог, хороший специалист, работает в частной клинике.

Она смотрит на меня с надеждой в глазах и произносит тихо:

- Боюсь, что нам частная клиника не по карману.

- Не волнуйтесь об этом. Я договорюсь, чтобы он вас принял. Безвозмездно.

- Правда? – искренне удивляется она и хлопает глазами.

- Конечно.

- Я не знаю, как смогу вас отблагодарить… - смущенно отводит взгляд в сторону.

- Ничего не нужно. Пусть ваша мама поправляется. Это самое главное.

- Спасибо вам большое, Леон Тагирович! – в чувствах выпаливает она. – Вы очень хороший человек.

Да уж… Для кого как.

Когда я ввалился в кабинет друга, Фил сидел в своем кожаном кресле и что-то печатал на «Маке».

- Какого хрена, Коваль, она вылетела от тебя вся в слезах!? – рычу я, нависнув над его столом.

- Я сказал, что её эскизы – говно, - заявляет он без тени смущения.

Я дергаю головой в сторону и шумно выпускаю воздух из легких, сквозь стиснутые зубы.

- Она будет у нас работать, нравится тебе это или нет, ясно?

- Значит, пусть привыкает к моей манере общения. Ну, или пьет что-то успокаивающее. Она истеричка, а я истеричек не переношу на дух. Или тогда бери её под своё крыло. Ты же для себя её принял, правильно? – издевательски ведет бровью. – Мне она на хрен не сдалась.

- Я её принял, потому что у нас нет дизайнера. Я видел её работы, и как ты выразился, «говном» их никак нельзя назвать.

- Тогда избавь меня от неё. Не вижу проблемы. Разговор окончен? - интересуется лениво, всем своим видом показывая, что не настроен на дальнейший диалог.

Я падаю на стул и прикладываю пальцы к виску. Блять, я ведь шел, чтобы её уволить. Был железобетонно настроен на это. А теперь пытаюсь поставить Коваля на место, потому что он оборзел в край.

- Фил, чего ты пытаешься добиться? – устало спрашиваю, глядя в пол и потирая лоб.

Он хмыкает.

- Ты как та собака на сене, Леон. То ты принимаешь её на работу, то скидываешь на мою шею. Теперь рьяно защищаешь. Определись уже, чего ты, хочешь. Рано или поздно София всё узнает. И уйдёт. Потом не ной, что ты без нее жить не можешь, но уже будет поздно.

- Я давно определился, Фил. Просто так сложились обстоятельства на данный момент... Анна будет работать у нас. И это не обсуждается. Какой твой интерес её выжить отсюда? Она тебе как кость поперек горла.