Стальной Лабиринт - Александр Зорич

Терен вздохнул как-то неожиданно печально.

— Ну, все дело в том, что первооткрыватели объекта, а ими были мои ныне покойные конкордианские коллеги профессор Сирджан и его жена Хвови, обнаружили только два уровня сооружения… Вот прямо у нас под ногами, — с этими словами Терен топнул каблуком по стальному полу, — простирается система концентрических коридоров, прорезанная двумя сквозными тоннелями. Мы называем эти тоннели — по аналогии с устройством древнеримских военных лагерей — «виа преториа» и «виа принципалис».

Растов веско кивнул. Классическую историю он по-прежнему ненавидел, но не показывать это считал долгом русского образованного человека.

Тем временем Терен продолжал:

— Так вот профессор Сирджан и его жена Хвови спустились в эти коридоры… И хотя, с моей точки зрения, ничего особенно сложного топологически система из нескольких коридоров и двух упомянутых туннелей, преториа и принципалис, собой не являет, сходу назвали ее Лабиринтом. — Терен сделал интригующую паузу и поглядел на Растова эдак дразняще. Затем продолжил:

— И вот ведь ирония судьбы! Спустя три года непрерывных исследовательских усилий профессору Сирджану удалось открыть ход вниз и вглубь, на те ярусы пирамиды, что лежат ниже второго… И вот уже там система коридоров оказалась на порядок более запутанной, она и впрямь походила на лабиринт. Хотя, заметьте, нет такого лабиринта, который не проходился бы старым добрым методом Ариадны.

Инертные мозги Растова натужно заскрипели, и он с трудом, но сообразил, что за «метод Ариадны».

— Это с клубком, что ли?

— Ну да, да… Профессор Сирджан и его группа имели при себе специальных роботов, эдакие ходячие катушки кабеля. И перемещались они, всегда оставляя за собой нить Ариадны в виде коммуникационных кабелей… Но, дорогой товарищ, даже несмотря на такие предосторожности профессор Сирджан с женой погибли. Пропали без вести, вообразите!

Растовым овладело мрачное удивление. Смерть вне поля боя представлялась ему чем-то крайне нелогичным и маловероятным.

— Но как такое могло случиться? Их что, не искали? — спросил он.

— Конечно, искали! Интенсивные поиски продолжались целый месяц! — горячо заверил его Терен. — Проблема в том, что объект в точке исчезновения группы изменил свою топологию. То есть, если верить официальному конкордианскому отчету, несколько кубических блоков Лабиринта сместились… Там, где был коридор, образовалась глухая стена. И наоборот: на месте стен открылись три дополнительных ответвления…

— Сказки какие-то, — неодобрительно заметил Растов. — Но допустим, даже так! Почему они не резали плазменными резаками преграду? Почему не пытались ее подорвать?

Терен засиял.

— Вот! Вот! Истинный вопрос человека дела! Почему не подорвали? Я тоже сразу спросил! Но теперь я знаю ответ на этот вопрос! Кибернетики и криптографы клонского Генштаба предположили, что Стальной Лабиринт — гигантская библиотека. Хранилище знаний некогда могущественной галактической сверхцивилизации. А потому на порчу поверхностей Лабиринта был наложен строжайший запрет!

— Библиотека? — Растов поморщился. — И где же тогда книги?

— Они написаны на стенах!

Растов поглядел на Терена недоверчиво.

— Да-да, на стенах, как в египетских гробницах! Но если у египтян словами и слогами письма служили картинки, пресловутые иероглифы, то у загадочных создателей Стального Лабиринта — некий код, запечатленный материально в чередовании выпуклостей, вогнутостей и бороздок… Вы их наверняка видели, когда шли сюда.

— Такие, что ли… заклепки? — сообразил Растов.

— Заклепки? Да, заклепки, — Терен улыбнулся. — Вы прекрасно иллюстрируете известный тезис о том, что если у вас в руках молоток, то все начинает напоминать гвозди.

— Не понял?

— Элементарно, Константин! Вы — танкист. И то, что я как ксеноархеолог называю «папулами», вы называете «заклепками»… И в этом — высшая мудрость жизни! Возвращаясь к Лабиринту, скажу, что неоднородности, покрывающие его стены, достаточно остроумно названы клонами «пузырьковым письмом».

— Получается, мы воюем… из-за инопланетной библиотеки? Из-за стишков и каких-то… легенд? — Растову не удалось смягчить презрение, которое клокотало у него в горле.

— Возможно, из-за стишков… Может быть, из-за легенд… Но вообразите на миг, что в Лабиринте зашифрованы технологические рецепты создания пресловутого нуль-двигателя! Или машины времени! Или… физического бессмертия!

— Как-то слабо верится, — вздохнул Растов.

Но Терена было не сломить каким-то там скепсисом. Его глаза сияли.

— А вот напрасно! Напрасно вы не верите! Дело в том, что «пузырьковое письмо» на стенах, над расшифровкой которого клоны бьются уже полвека, это еще, так сказать, цветочки! А ягодки… О, я сейчас расскажу вам про ягодки! Это только в первом приближении материал Лабиринта представляет собой достаточно заурядную хромоникелевую аустенитную нержавеющую сталь, стабилизированную добавкой ниобия. Но более детальное исследование этого материала показывает, что Стальной Лабиринт — исполинский клатрат, не имеющий аналогов в земной технологии!

— Что такое клатрат, профессор? — не удержался Растов.

— А вот что: кристаллическая решетка Лабиринта, в узлах которой размещены атомы железа, внутри себя, в пустотах, имеет разные другие атомы! Кадмия! Палладия! Меди! Сурьмы! Стальной Лабиринт буквально нашпигован всей таблицей Менделеева! Это дает возможность его материалу проявлять такие свойства, о которых сталь не может и мечтать! Но самое главное, и я свято в этом уверен, что основная информация, все самые интересные тома библиотеки, зашифрованы не примитивным пузырьковым письмом, а чередованием атомов различных элементов внутри клатрата!

— Господи, твоя воля, — вздохнул Растов. Голова у него буквально распухла от услышанного. — Вы мне главное скажите, профессор… Прочли ваши ученые хотя бы одну книгу из этой вот библиотеки, за которую уже заплачена такая высокая цена?

Терен застыл, как будто примерз. Чувствовалось, что ему хотелось говорить о другом, о чистой теории, а вовсе не о прагматике. И уж точно не о «цене»…

— Как вам сказать… Прочесть не прочли… Но, по крайней мере, озвучили.

— Озвучили? — переспросил Растов.

— И клонские ученые, и я независимо друг от друга выдвинули гипотезу, что так называемое «пузырьковое письмо» кодирует не символьную информацию как таковую, а звуки. Знаете, как валик с крючочками в старинной музыкальной табакерке? Так и здесь… Только наоборот! «Крючочки» размещены неподвижно на стенах, а валик должен по ним кататься.

Растов демонстративно прикрыл лицо рукой, что означало: «Еще одно слово — и моя голова взорвется».

— И такой «валик» был клонами построен. Собственно, это и есть тот самый робот, который помог сбежать заотару Хабаду и его приспешникам…

— Тот самый робот, от которого у Хабада остался пульт, который проморгали наши осназовцы! — обрадовался Растов: он вдруг снова почувствовал почву под ногами.

— Вот именно! — ощерился Терен. — Весь год клоны катали робота по коридорам Стального Лабиринта… И он напел сотни часов звучания!

— Это как музыка? — попробовал представить себе Растов.

— Ну нет. По нашим представлениям — нет. Нет постоянного ритма, мелодия не выражена… Но и белым шумом это никак не назовешь. Имеются модуляции, структура. И клоны, и я считаем, что это вполне осмысленные сообщения… Я даже с собой привез особую эвристическую машину, которая вчера показала первые успехи в дешифровке. Машину, между прочим, запрограммировали и воспитали мои дорогие аспирантки — Катя и Даша Вишняковы, они близнецы. Их мне здесь страшно не хватает, — впервые за весь разговор в голосе Терена забрезжило что-то человеческое.

Бог весть до чего бы они еще договорились, но профессором заинтересовался Мурадов. Он обернулся и окликнул его из противоположного конца зала.

— Профессор, вот теперь вы нам очень нужны! Подойдите, пожалуйста!

— А я? — спросил Растов. — Я?

— А ты, как договорились, можешь возвращаться в роту. Пока они без тебя там дров не наломали.

— Так точно, — сказал Растов и, с облегчением стряхнув все только что услышанное от Терена, отправился к выходу.

Растов вышагивал по стальному ущелью в направлении ворот, сопоставляя увиденное с рассказами профессора.

«Да, верно. Вот они, папулы, вот они, бороздки… Загадочные знаки пузырькового письма… Интересно, о чем та книга, на которую я смотрю сейчас? А что если кулинарная? Плезиозавр, томленный в собственном соку с гарниром из хвощей и ушей мамонта?»

Бойцы на КПП проводили Растова сонными взглядами.

Вдалеке что-то грохотало, и это «что-то» наверняка было звуками жестокого боя. Но вблизи, непосредственно за стенами «Промзоны СЛ», было на удивление тихо.