Стальной Лабиринт - Александр Зорич

— Самого тошнит от этих художеств. Да времени нет счищать, приклеено насмерть.

Растов пожал ему руку. Рукопожатие вышло хорошим, доверительным.

— Ну что тут у вас, Рудольф? Рассказывайте, — попросил майор. — Хотя бы в двух словах. А то я как в тумане, вообще ничего не пойму…

— В двух словах — знаю я немногим больше вашего, — вздохнул Мурадов. — Еще вчера утром я командовал самым обычным сводным вертолетным отрядом и воевал с клонами на том же участке, что и вы… Однако потом, когда мы сели на дозаправку, вдруг шум, пыль, автоколонна! Привозят к нам роту осназа и горстку штатских с громоздким барахлом… Дают вводную: сопровождать тяжелую танковую роту. Это вас то есть. Причем не просто сопровождать, а имея на борту и осназ, и этих штатских!

— Радости-то.

— Во-во. Сейчас-то я уже разобрался, что мужики они неплохие… А главное, к важному делу приставлены. Но поначалу был зол как собака! Машины еле тянут. Турбины захлебываются. Маневра никакого. Да еще и Терен этот всю дорогу вопит, что какой-то его сундук злогребучий погрузить забыли.

— Что за Терен? Я эту фамилию уже где-то слышал…

— Профессор… кислых щей, — усмехнулся Мурадов. — Но ты дослушай сначала. Ничего, что я на «ты»?

— Давай на «ты», конечно.

— Так вот, уже в воздухе получаю новый приказ — на вскрытие красного пакета. Вскрываю, а там: способствовать осназу в захвате «Промзоны СЛ». Стального Лабиринта то есть… Час от часу не легче! Все мои прежние проблемы сразу показались игрой в шашки. У них же тут охрана! ПВО! Шутка ли сказать, одних лазерных зениток дюжина! В общем, зарубились мы страшно… Почти все свои «Пираньи» на зенитки разменял… Представляешь? Все «Володьки» в дырках!

Растов сделал понимающее лицо. Мол, да-а, коллизия имени театра юного зрителя.

— Но кое-как десант выбросили, объект захватили. Это, конечно, не моя заслуга, а осназовцев. Бешеные они — как из дикого леса папуасы.

— Потери большие? — спросил Растов.

— Да зверские просто… Всех офицеров осназа либо убили, либо ранили… У них во всей роте под ружьем осталось человек сорок!

— Не густо на четыре квадратных километра!

— Да слезы вообще! Слезы! — простонал Мурадов. — Мы бы ни один типовой объект с такими силами не удержали! Но только сам видишь: объект ну очень нетиповой… В этом смысле нам повезло. Тут, по сути, один только вход — тот, через который ты сюда попал.

— В смысле это стальное ущелье?

— Ну да. Все прочее — стальной монолит, десятками и сотнями метров. Да вдобавок клоны носятся с объектом как со стеклянным. Чихнуть на него боятся. Тяжело было сюда прорваться, но уже на территории клоны не особо дергались. Мы их при захвате как курей перестреляли. Они даже из пулеметов боялись бить! Из-за какого-то там своего приказа…

— Это, наверное, храм у них такой? — попытался проявить сообразительность Растов.

— Да непохоже. Что я, зороастрийских храмов не видел?

— Тогда, может, завод?

— Если завод, где станки? Да и вообще, Константин, если хочешь знать мое мнение, вся клонская промышленность за сто лет столько стали не выплавила, сколько здесь использовано.

— То есть это как? К чему ведешь?

— Сам не знаю к чему, если честно. А у Терена пока времени не было спросить. Он у нас главный специалист по всему местному маразму…

Они проговорили еще четверть часа, благо профессиональные темы обжигали своей актуальностью.

Как дальше держать оборону? Какие подкрепления запросить и есть ли вообще шансы получить запрошенное? (Пессимист Мурадов считал, что нет.) Насколько решительно настроены клоны в плане очередной контратаки?

В итоге решили, что Мурадов останется старшим по боевому участку. И он же продолжит попытки связаться с командными инстанциями. Для этих целей вертолетчику в оперативное подчинение передается Лунин с его чудо-машиной К-20.

Ну а Растов вернется в свою роту и организует сбор трофеев с убитых клонских бойцов и подбитой техники. Потому что без трофеев продержаться будет нелегко. Особенно осназовцам…

— И мы тут, кстати, без еды совсем. Так что, если найдете чего, делитесь. Особенно бы кофе не помешал… А также вода, витамины, стимуляторы.

Мурадов хотел сказать что-то еще, но не успел: в зал ворвались двое.

Тот самый белокурый сержант, что вел Растова от КПП, и невысокий человек в грязном комбинезоне технического работника без знаков различия.

Лицо незнакомца было одновременно по-старчески несвежим и по-школьному наивным, но живые, умные глаза сполна искупали все несовершенства его внешности. Не приходилось сомневаться, что их обладатель является либо крупным ученым, либо аналитиком ГАБ.

— Товарищ майор, разрешите обратиться! — напряженный голос сержанта не обещал ничего хорошего.

— Ну.

— Сбежали! Эти! Как их!

Ученый сделал снисходительное лицо и помог сержанту хорошо поставленным голосом опытного лектора:

— Пленные заотары-ученые и инженерный персонал, занимавшиеся изучением Стального Лабиринта.

— Ага, — с облегчением подтвердил сержант.

Мурадова такая новость, конечно, в восторг не привела.

— Как это случилось?! Вроде же говорили, все надежно?!

— Они стену этим протаранили! Как его!

Ученый издал родительский вздох и снова пояснил:

— Протаранили роботом, созданным для чтения пузырьковой письменности ксенорасы К-44.

— Роботом? — переспросил Мурадов раздраженно. — Это та дурища, которая на цилиндрах по стенам катается? Белая такая?

— Именно, — кивнул ученый. — Конкордианское название — «Белый кит».

Мурадов стал мрачнее тучи.

— Я этого совершенно не понимаю, товарищ Терен. Разве мы робота с ними оставляли? Пленные же в отдельной комнате сидели!

— Сидели-то они сидели. Но у заотара Хабада, как я подозреваю, имелся пульт дистанционного управления роботом, который он при обыске смог выдать за предмет зороастрийского культа.

— Культа-пульта, — проворчал Мурадов. — Дурдом какой-то! — И, обращаясь к Растову, пожаловался: — Представляешь, Константин, четыре габовца с нами летели. Четыре! Они бы такого никогда не допустили… Чтобы пульты при пленных оставались! Да эти тюленя до трусов разденут!

— И куда же они делись, габовцы?

— Да куда-куда… — Мурадов махнул рукой. — Гробанулись вместе с восемьдесят восьмым бортом.

— Царствие небесное, — произнес Растов, сделав скучное лицо.

— А вот это рано! — цинично усмехнулся Мурадов. — Поломались крепко, но выжили все.

В этот момент сержант получил какое-то сообщение по рации и со словами «это очень срочно, товарищ майор» увлек Мурадова к пультовой стойке у дальней стены зала.

Профессор Терен — а ученый в комбинезоне был, как уже понял Растов, именно им — побежал было с ними. Но Мурадов жестом остановил его, и Терен с самым досадливым выражением лица вернулся к Растову.

— Ну что за люди, а? — сказал он, имея в виду, конечно, Мурадова. — Пошли вычислять клонских беглецов по данным клонской же сети датчиков, а меня не взяли! А ведь я, в отличие от них, в Лабиринте разбираюсь! Я собирал знания по крупицам! Суммировал не один месяц! Суммировал, классифицировал, анализировал!

— Вот как? — оживился Растов. — Так поделитесь со мной суммированным! У меня одни вопросы, и все они — без ответов.

— Например какие? — Терен поглядел на Растова вроде бы опасливо, но на самом деле с затаенной радостью. Конечно же, не было для него большего счастья, чем поговорить о своем любимом предмете!

— Главный, конечно, — в чем ценность Лабиринта? Почему мы столько крови за эту стальную коробку проливаем?

Терен улыбнулся — как видно, вопрос показался ему ерундовым, — по-фанфаронски обстоятельно прочистил горло и заговорил:

— Видите ли, Константин, Стальной Лабиринт — это не «коробка». Стальной Лабиринт относится к категории ксеноархеологических объектов класса «А». «А», чтобы вам было понятно, — это самые большие и самые странные. Если вы знаете, например, такую вещь как Раулисфера, то вот она тоже из класса «А».

Растов кивнул. О Раулисфере он краем уха слышал.

— Вообще, поименование «лабиринт», по моему мнению, не самое удачное. Если бы название объекту давал я, то я бы использовал понятие «пирамида». Поскольку в действительности объект представляет собой ступенчатую пирамиду, — глаза Терена сверкали.

— Мне со стороны так почему-то не показалось.

Терен рассмеялся сухим дробным смехом.

— Ну конечно! Конечно, товарищ Растов-младший! Ведь пирамида эта перевернута кверху основанием! При этом девять ярусов находятся под землей! И только десятый, самый большой, частично приподнят над поверхностью планеты!

Растов присвистнул, представив себе истинные размеры сооружения.

— Ну, так а почему тогда все-таки «лабиринт», а не «пирамида»?

Терен вздохнул как-то неожиданно печально.

— Ну, все дело в том, что первооткрыватели объекта, а ими были мои ныне покойные конкордианские коллеги профессор Сирджан и его жена Хвови, обнаружили только два уровня сооружения… Вот прямо у нас под ногами, — с этими словами Терен топнул каблуком по стальному полу, — простирается система концентрических коридоров, прорезанная двумя сквозными тоннелями. Мы называем эти тоннели — по аналогии с устройством древнеримских военных лагерей — «виа преториа» и «виа принципалис».